– В архив, – грустно протянул Ник.

– Маньяк. Как можно столько времени проводить в этом хмуром, плохо пахнущем месте, – парировал Алекс, – Пойдем, День, а то еще подхватим он него любовь к книгам.

Последние слова Алекс произносил уже в спину другу. Ник даже не обернулся. Детское увлечение историей переросло во что-то иное. День за днем, неделю за неделей он проводил в плохо освещенных и по-особому пахнущих помещениях среди высоких деревянных стеллажей, наполненных бумажными документами и книгами. Несмотря на то, что книги и документы были переведены в цифровой вид, и являлись доступными, Ника манили царапины и потертости обложек, цвет и запах листов, их складки, обрывы и заметки, написанные рукой человека, жившего много лет назад. Бумажная книга была живой, и обладала особой неповторимой энергией.

Обложившись книгами и альбомами, и забыв о времени, Ник с головой погружался в чтение. Он прятался в дальнем углу большого зала, там, где царили тишина и уединение. На самом деле выбор места не имел особого значения, архив популярностью не пользовался, отчего пыльный зал большинство времени пустовал. Увлекаясь процессом, Ник не замечал проходивших мимо людей, или, что еще интереснее, как начинал размышлять вслух. Услышав пространные размышления, доносившиеся из-за груды книг, случайные наблюдатели поворачивали головы и мило улыбались.

С момента знакомства и Антом прошло более полугода, а Ник ни на шаг не приблизился к пониманию загадочного человека и его мира. Короткое, словно вспышка, знакомство оставило море вопросов, которые впадали в бездну непонимания. «Ничего не было, тебе все привиделось» – убеждал себя Ник, а после прыгал в аэро, и летел на место взрыва. Капсула зависала над развалинами, а Ник внимательно рассматривал искореженный металл и обгоревшую растительность. Не найдя ответов, молодой человек возвращался в архив, и принимался за изучение мрачного и неоднозначного прошлого.

Добравшись до войн двадцатого века, Ник воскликнул, – Они всегда искали поводы. Причины копились годами, а вот поводы для начала самых кровопролитных войн придумывались в закрытых клубах за бокалом виски.

– Вы что-то сказали? – раздался мужской голос. Акустика помещения, наполненного большим количеством предметов, обманчива. Нику показалось, что голос исходил издалека, но каково было его удивление, когда, подняв голову над стопками книг, он увидел стоящего совсем рядом пожилого человека.

– Вы мне? – отрешенно спросил Ник.

– Извините. Вы размышляли вслух, мне понравились ваши слова.

– О, нет. Я задумался и …

Ник попытался отмахнуться, но незнакомец покачал головой, – Все в порядке. Разрешите, спрошу? А ваше мнение, для начала войны нужен повод?

Ник внимательнее посмотрел на собеседника и прищурился. Незнакомец был не высок, его голова светилась серебристыми волосами, а, наполненный неведомым огнем, взгляд проникал глубоко и гипнотизировал. Не по возрасту стройную фигуру украшал, застегнутый на все пуговицы, бежевый плащ, из-под которого выглядывал дерзкий черный воротник с разноцветной вышивкой. Нос незнакомца был манерно вздернут, и когда он говорил, то смотрел сверху-вниз.

Ник оперся подбородком на кисти рук, и задумался, а после тихо произнес, – Повод служил обоснованием того, почему люди должны были взять в руки оружие, пойти в чужую землю и там погибнуть. Истинные намерения подразумевались и, кажется, были понятны, но уже не имели значения. Когда над головами свистят пули, а рядом взрываются снаряды, ничто не имеет значения.

– Отчасти вы правы. Слова нужны тогда, когда есть слушатель. В последний раз они все сделали быстро, никого никуда отправлять не пришлось. Б-у-у-у-м! – незнакомец изобразил руками в воздухе шар и улыбнулся. В последнем слове низкий голос стал еще ниже и зазвучал угрожающе. Его речь не состояла из отдельных слов, подобно ручью она лилась и поглощала собеседника. Очарованный Ник отпрянул, понимая, что попадает в сети опытного оратора.

– Страшно и глупо.

– Почему же? Все зависит от цели. Если цель – уничтожение всего живого, то не нужны ни причины, ни поводы. Первый эксперимент боевого применения атомного оружия был признан успешным. Невероятная энергия, способная вмиг стирать с лица земли все то, что строили на протяжении сотен лет, бодрила похлеще любого наркотика. Время шло, килотонны сменились мегатоннами, а количество бомб исчислялось сотнями тысяч. Был ли у них шанс избежать большой беды? Нет, – он протянул последнее слово, – Там, где сошлись две самые мощные зависимости – сила и власть, правит не разум, – незнакомец слегка наклонился, – Я тоже люблю сюда приходить. Меня манят тишина и антураж, здесь удобно думать.

Незнакомец не спешил, при этом он не подбирал слова, подобная манера казалась естественной. В способе подачи было что-то несовременное и высокомерное, при этом его глаза светились великим знанием. Внутри старого, осунувшегося, покрытого морщинами и возрастными пятнами лица, жили два молодых, ярких, наполненных интеллектом, голубых зрачка.

– Что вы читаете? – поинтересовался незнакомец.

Ник обрадовался смене темы, потянулся к карте и приготовился ответить, как боковым зрением заметил в руке незнакомца небольшую книгу. Встретить человека с книгой в библиотеке не такая уж и редкость, но внимание привлек ее внешний вид. Серые страницы были сложены не так аккуратно, как это делали специальные станки и подсказывали, что книгу собирали вручную. Можно было предположить, что незнакомец держал блокнот для записей, но твердая, значительно выступавшая над листами, бежевая обложка говорила об обратном. Увидев любопытный взгляд Ника, мужчина провел большим пальцем по обложке, и убрал руки за спину.

– История, меня увлекает история, события и люди прошлого, – ответил Ник и кивнул на стопку из десятка сложенных друг на друга книг, – Вот тут время прошлое, а вот тут, – соседняя стопка была куда выше и массивнее, – Настоящее. Я пытаюсь понять и сложить события в линию.

– И как, получается?

– Нет, пока нет. Слишком много пробелов, пустых мест.

– Вы уверены, что двигаетесь в правильном направлении?

– Правильном направлении? – опешил Ник.

– Что события происходят одно за другим и именно так, как хранятся в памяти поколений? Память человека, далее малой группы людей, потом все шире и шире, и вот перед тобой история мира, написанная коллективным, многократно интерпретированным разумом. Мне кажется, в этих книгах истины ровно столько, сколько в ваших собственных воспоминаниях о вчерашнем дне.

– Ну как же, вот посмотрите, – Ник выдернул толстую, потрепанную книгу, – Вот здесь. История закономерная и последовательная смена, – но подняв голову, увидел, что разговаривает уже сам с собой. Ник приподнялся, посмотрел по сторонам, выглянул в длинный, пыльный коридор и, не обнаружив незнакомца, вернулся на место. Внезапно, в глаза бросилось что-то, чего на столе Ника быть не должно. Предмет лежал на самом краю, отдельно от остальных книг. Подойдя ближе, Ник свел брови и еще раз осмотрелся. На краю стола, отдельно от остальных, лежала та самая книга, которую еще минуту назад так трепетно держал в руках незнакомец.

Бежевая с подтеками времени обложка была пуста, на ней не было ни букв, ни символов, ничего. К основному телу книги она крепилась темно-коричневой тканью, похожей на бинт. Внимательно присмотревшись, обнаруживались подтеки клея и краски, которые заметно выступали и были нанесены уже поверх собранной книги. Первые страницы, как и обложка, оказались пустыми. Быстрыми движениями Ник пролистал несколько страниц печатного текста, пока взгляд не останавливается на двух маленьких буквах. Словно написанные детской неуверенной ручкой, буквы «МБ» сорвали Ника с места.

– Макс Брант? Не может быть!

Он бросился вдоль коридора, пересек длинный зал, спустился по лестнице два пролета, добежал до стойки сутулого архивариуса с пустыми глазами и поинтересовался, куда делся пожилой мужчина. Не дослушав вопрос, архивариус фыркнул и, удаляясь в свою коморку, прохрипел, что в библиотеке только один посетитель и это нервный юноша, стоящий напротив, а, предъявленная в качестве доказательства, книга вообще не из его архива.