– Ты чего такой дерганый? – с неподдельным интересом спросил Алекс.

Ник перевел на друга испуганный взгляд и молчал. Он понял, произошло что-то исключительное, и очень странное. Ни Алекс, ни остальные люди на площади не отреагировали на стрельбу, за которую правилами Нейма предусматривалось длительное наказание в виде лишения времени. Друзья синхронно посмотрели на балкон, с которого, как ни в чем не бывало, вещал пожилой человек с палкой в руке.

Ценность Нейма, как системы организации общества безгранична. Великая война уничтожила основы, лишив людей главного – денег, в них больше не было необходимости. Утратили значение металлы и камни. В один миг нажива, которой жили десятки поколений, сменилась словом «выживание». Первое, с чем столкнулись выжившие – необходимость переизобрести знакомые вещи, в том числе и уклад. Нет, общество не вернулось в древность, но было отброшено на сотню лет назад.

Найдя пригодную для жизни территорию, люди заново строили, искали, добывали и выращивали. Первая сотня тысяч и объединилась в Нейм – союз имен. Нейм быстро рос, количество жителей стремительно увеличивалось, отчего город покорял новые широты и новые высоты, только расширение ограничивала пустошь – безжизненная на тысячи лет, зараженная радиацией мертвая пустыня. Переизобретая и перескладывая мир в течении сотен лет, люди понимали, что получили знатный аванс от судьбы и больше не имели права на ошибку.

Нейм – город-государство, город спокойствия, город мечты и желанное пристанище странника. Высокие, функциональные дома из стекла и бетона и широкие проспекты, сменялись низкими двух-четырех этажными домиками и тенистыми улочками. Колонны у главного входа, лепнина, украшавшая оконные проемы, и деревянные крыши – не более чем ностальгический крик архитекторов, в память навсегда утраченных достижений. Осознание того, что огромный, пусть и противоречивый, мир никогда не повторится, пугало.

Выстроенный посреди пустыни город светился разноцветными огнями фасадов домов и витрин, яркими трехмерными проекциями и тусклыми информационными табло. Летом город расцветал миллионами зеленых деревьев и кустарников, которые занимали все свободное пространство. Зелень начиналась внизу на земле, переплетаясь, высилась вдоль стен и столбов, отсвечивала миллионами точек с подоконников, и украшала крыши. Великих трудов стоило создание зеленой точки на желто-оранжевой карте мира.

В прошлом остались и скопления транспортных средств внутри жилых массивов, отчего утратили необходимость мосты, эстакады и развязки во много уровней. Отныне дома, районы и кварталы соединяли не бесконечные паутины из асфальта и бетона, а тенистые аллеи и сады. Неприятный, едкий запах выхлопных газов сменился ароматом листвы и хвои лета, и прозрачной, кружащей голову, свежестью зимы. Тут и там вертикально взлетали и садились аэро. Летающие капсулы сократили расстояния и, переместившись вверх, освободили ценное пространство внизу. Парковкой летающим транспортным средствам служили крыши домов, и только в случае отсутствия свободных мест, что случалось редко, аэро опускалось до земной поверхности. Управление капсулой осуществляла система навигации, которая не отвлекалась, никуда не спешила, не нарушала правил полета, и мгновенно реагировала на опасности. В исключительных случаях человек имел возможность ручного управления, но, признаться, большинство жителей Нейма о подобной функции даже не знали.

За окном протекал очередной морозный вечер. Несмотря на высокий этаж, по потолку то и дело пробегал луч света с кривыми отражениями веток деревьев. В центе комнаты интеллигентно потрескивал камин, а языки пламени рисовали разноцветные и причудливые узоры. Ник сидел в огромном кресле напротив и наблюдал за огнем. Внутри молодого человека разгорался настоящий пожар – желание понять, оценить и пронести свозь призму критики все то, что он увидел утром, но размышления упирались в невозможность. Новый мир исключил все, что могло, даже потенциально нести опасность. Нельзя вырвать десяток людей из реальности, но человек, которого коснулся Ник, был абсолютно реален, как реальны тысячи, стоявших рядом.

Элис расположилась напротив. Миниатюрная девушка, прижав ноги к груди, целиком помещалась в кресле. В руках она держала книгу и, несмотря на приятное, вкусно пахнущее тепло, ее плечи укутывал плед. Иногда Элис поднимала любопытный взгляд и слегка сводила брови, но после снова опускала глаза в поисках прерванной строчки.

– Ты какой-то задумчивый, – прошептала Элис, не отрываясь от чтения, – Все в порядке?

– Да, день странный, – Ник подбирал слова, но не для Элис, а скорее, самому себе, – Представь, короткое мгновение и две реальности в одной точке. Первая привычная и понятная, а вторая, – он снова замолчал.

– О чем ты?

– Вторая тоже настоящая, но все же другая, и я оказался одновременно в обеих. Еще этот юноша, его испуг. Я не должен был видеть, но каким-то образом увидел.

– Я тебя совсем не понимаю, увидел что?

– Элис, в их руках было оружие.

– Ник, дорогой, оружие …, – Элис окончательно оторвалась от чтения, и хотела продолжить, но Ник перебил.

– Да, да все так, ты права. Привидится же такое, – Ник усмехнулся, пытаясь завершить разговор.

Он не успел договорить, как почувствовал легкое дуновение ветра, тело немедленно отреагировало дрожью. Он встал, подошел к окну и посмотрел вниз. Морозная улица была пуста, тусклые фонари лениво рисовали желтые круги, а ветки деревьев, лишенные листвы, синхронно двигались из стороны в сторону. Ник прищурился, как делают люди со слабым зрением, и увидел на противоположной стороне тротуара силуэт человека. Он находился во тьме, но читался хорошо и показался знакомым. Тишину прервала мелодия «Imagine all the people», а в дальней части комнаты загорелся еще один источник света. Ник и Элис синхронно посмотрели на телефон.

– Новая мелодия вызова?

– Нет, то есть да, – тихо ответил Ник, подойдя к стеклянному столику с телефоном. Человек внизу на улице и мелодия из прошлого мистически связались воедино, внезапно Ник почувствовал необходимость выйти в морозную ночь. В следующее мгновение Ник выскочил из парадной, и еле слышно произнес: «Пятьсот восемьдесят. Ступеней пятьсот восемьдесят, ничего нового». Странная особенность считать и запоминать все и всегда преследовала Ника с детства: шаги, ступени, названия и вывески, цвета и запахи. Без особых усилий он запоминал номера аэро на которых летал, и номера телефонов на которые звонил. Осматриваясь по сторонам, Ник побрел по морозной улице. Холодный ветер то утихал, то поднимался, заставляя редких прохожих двигаться быстрее.

Пройдя пятьдесят пять шагов, Ник услышал четкий оклик. Кто-то назвал его по имени, Ник обернулся. На противоположной стороне аллеи в темноте стоял высокий юноша, тот самый с площади. Испуг, охвативший Ника, ударил в кровь, ведь даже общение с людьми, нарушившими правила, каралось лишением времени. Но вопреки здравому смыслу Ник пошел в сторону молодого человека.

– Ты знаешь мое имя? – недоверчиво обратился Ник к незнакомцу и остановился, не дойдя до него насколько шагов.

– Знаю, – незнакомец слегка улыбнулся. Он стоял под деревом, спрятав руки в карманы и, казалось, не переживал, что мог находиться в розыске.

– Тогда кто ты? Кто вы? – выпалил Ник, – Вы нарушили закон!

– Ладно тебе, что, по-твоему, ты видел?

Спокойный и ровный тон незнакомца еще больше напугали, – Я лучше пойду, не стоило, – Ник резко развернулся и сделал пару быстрых шагов.

– Тебе же интересно! Представляю, сидишь в своем уютном кресле и мучаешься. М-м-м-м, головоломка! – последнее слово незнакомец протянул, выдавливая сквозь зубы.

– Я никому не скажу, – обернувшись, прокричал Ник, – Только отстань от меня, прошу.

– На вот, посмотри! – молодой человек достал из кармана пальто телефон и протянул Нику, – Это запись с видео камеры, с площади.

Ник замер и недоверчиво повернул голову. На экране телефона светилась многолюдная серая площадь, а в правом верхнем углу легко различались два человека – Ник прыгал с ноги на ногу, а Алекс грел руки у рта. Немного выше стоял незнакомец. Ник прищурился и прильнул к экрану, всматриваясь в детали.