Прочитав сообщение, Ник улыбнулся и потянулся к пальто, как проходящий мимо нетрезвый посетитель, потеряв вертикаль, сделал пару неуверенных шагов и свалился на стул, ожидавший Алекса. Деревянная конструкция скрипнула и пошатнулась, но устояла. Ник видел этого человека впервые и не думал начинать разговор. Блестящими, полными тумана, глазами, гость осмотрел зал, наклонился к Нику и нечленораздельно выдавил, – Раньше эта забегаловка называлась Марс, и поговаривают, не в честь планеты, летающей там, – он поднял голову вверх, обведя зрачками полукруг, – Это первые буквы имен тех, кто научил вон того юношу, – дрожащий палец ткнул в сторону кухни, – Готовить так вкусно.

Первые несколько попыток встать не увенчались успехом. Гость кряхтел, но сила всемирного тяготения неизменно побеждала. Деревянный стул принимал удары рыхлого тела, все больше скрипел, и казалось, уже приготовился развалиться, но звезды распорядились иначе. Гость ловко наклонился вперед, и когда тело преодолело вертикаль, резко выпрямил ноги и, шатаясь, направился в уборную.

– Это же так очевидно, – прошептал Ник, – Марс – это Марк и Ант. Ант не просто так обратил внимание на Арго, он показал ориентир. Целью были не ребрышки, целью был Марк.

Многие месяцы Ник ходил в Арго в надежде встретить Анта. Он прятался в углу и ждал, когда дверь распахнется и в кафе войдет худощавый, жилистый юноша с татуировками на руках и теле.

– Марк, Марк, – прокричал Ник, подойдя к раскаленной, шкварчащей плите.

– Еще минуту и будет готово, – ответил Марк, не оборачиваясь.

– Марк, ты знаком с Антом?

Марк, находившийся к Нику спиной, повернулся, сделал шаг навстречу, на его лице читалась озабоченность, но он лишь отшутился, – А, высокий, татуированный красавчик, – но быстро осекся, – Человек с именем Ант давненько не заходил.

Ник глубоко вздохнул и направился к своему столику, как услышал высокий голос Марка: «Поговорим после закрытия. Поможешь убрать зал».

Следующие несколько часов пролетели, как одно мгновение. Бар пустел, движения становились медленнее, трехмерная проекция модной певицы заунывно усыпляла, намекая, что гостям пора по домам. Закрыв дверь на замок, Марк подошел к Нику, бережно отодвинул деревянный стул и присел.

– Ты знаком с Антом.

– Как сказать, он, – но Марк перебил.

– Куб, он показал Куб. Так и говори.

– Ты не боишься? – удивился Ник и огляделся по сторонам. Жест выглядел странно и нелепо, ведь в кафе помимо Марка и Ника никого не было.

– Чего именно? – Марк ехидно улыбнулся, – Что я говорю об этом с незнакомым человеком? Ник, ничего не бывает просто так. Человек с именем Ант никогда здесь не был, – Марк взмахнул рукой, – А значит, спросить о нем мог только тот, кто его знал. Ант не очень общителен, он одиночка. Даже не припомню, чтобы он заводил знакомства, лишенные идеи. А идея у Анта одна! – Марк облокотился на спинку стула, – Ты был в Кубе! Ну, что это было, пустыня, океан, горы?

– Город, это был город с парящими в воздухе домами.

– Романтик Ант, любит он такие штуки. Огромные, сводящие с ума пространства, невероятная глубина и детальность. В отличие от меня Ант перфекционист, и куда умнее. Ему под силу любая задача. О, видел бы ты его симуляцию взрыва! – голос Марка дрогнул, – Я тогда чуть в штаны не наложил. Или наложил, но об этом лучше молчать.

– У тебя тоже есть свое пространство?

Марк бережно задвинул стул под стол, и протянул, – Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Далеко идти не пришлось. В конце зала располагался узкий и темный коридор, который заканчивался тесным подсобным помещением. Комнатка с ведрами, швабрами и сырыми тряпками содержала сюрприз. Рассматривая предметы, Ник не сразу заметил небольшую дверь. Она находилась в самой глубине, при этом особо не скрывалась. Сразу за дверью пряталась старая, скрипучая, со скошенными ступеньками лестница в подвал, которая заканчивалась очередной, на этот раз полноценной, дверью. Марк подошел к двери, бережно приоткрыл и жестом руки (очень схожим с жестом Анта на пороге Куба) показал, что можно пройти. Ник медленно вошел в темное лишенное окон помещение, которое имело только один источник света. На деревянном столе в дальнем углу располагалась тусклая лампа с абажуром. Ник прищурился, пытаясь понять назначение помещения, но Марк опередил.

– Не думай так громко. Я здесь живу. Мой дом немного отличается от дома Анта, и надеюсь это видно.

Марк прошел вглубь и наклонился к тонкому черному проводу. Раздался щелчок, а лампа, поднатужившись, прибавила яркость. Ник удивленно посмотрел по сторонам, он впервые видел подобное помещение. Подойдя к стене, он прикоснулся, и застыл.

– Это, это все настоящее?

– Завораживает больше мультиков Анта, – Марк широко улыбнулся, – Это самый настоящий аналоговый подвал в Нейме. Здесь нет ни намека на Еву и ее проделки. Посмотри сюда, – Марк бодро уселся на диван, конструкция скрипнула старыми пружинами, – Слышишь? Песня!

Ник рассматривал интерьер, и предметы в их настоящем. Все вокруг, от скрипа дерева под ногами, до фактуры обложки книги, лежавшей на столе, было другим. Взрослый человек оказался в самом нереальном реальном мире. Оформление стен розово-фиолетовой рельефной бумагой, серый ворсистый ковер на полу, диван с тонкими деревянными ручками, телевизионная панель на стене и блок компьютеров вызвали шквал эмоций. Ник медленно подошел к столу, на краю которого лежали блокнот и шариковая ручка. Он потянулся к ручке и уже хотел дотронуться, как вдруг поймал незнакомый запах.

– Так пахнет жизнь, Ник, настоящая жизнь!

– Что это? Я не чувствовал этот запах ранее.

– Это запах сырости, мы же в подвале. Сюда не проникает солнце, вот он и появился.

– Она меняет и запахи? Но зачем? – Ник присел на единственный стул.

– Удивлен? Здесь нет огромного, не в меру пространства, нет парящих над землей домов, но есть энергетика. Завораживает, да? Я не знаю, почему в ее коллекции нет аромата сырого подвала, могу только предположить, что сырость ей не по вкусу.

– Боюсь спросить, все это точно не симуляция?

– У нее не хватит возможностей для такой детальной отработки помещения. Ева не сможет наполнить его тонкими, перетекающими запахами, удивительными микронюансами, естеством. Все что она умеет – это бестолково усреднять и упрощать.

– Марс, это ведь ты, Ант, и кто-то еще?

Марк вздохнул, – Верно! Только что-то пошло не так. Ева, это все она. Копается в головах, ищет слабости лучше любого хантера, туманит, а после завоевывает. У нее есть преимущество – она знает, что на самом деле творится у нас внутри, там, где сознательное утопает в бессознательном. Она гений, и продукт гения, а мы всего лишь маленькие человечки, решившие познать ее суть. А знаешь что? Мы со всей этой мишурой экспериментов и нападений ни на миллиметр не приблизились к ней, ни на миллиметр!

– Ты ей восхищаешься, – Ник наклонился к Марку.

– Она столько лет водит человечество за нос, конечно восхищаюсь. Ты можешь жить хоть со слоном, но если внутри тебя эстет, предпочитающий тонкое искусство, Ева это обязательно выведает, и сделает твоего слона изящнее вон той дамы, – Марк махнул рукой в сторону стола, над которым висел бумажный постер с худощавой женщиной, прикрытой минимальным купальником, и надписью: «Раскрой глаза».

– Ева создала довольно простой, но идеальный мирок, – голос Марка срывался в фальцет, – Отдать должное Бранту, он обучил дамочку хорошим манерам. Теперь она – наши правила и она их гарант.

– Что стало с Антом?

– Не знаю, никто не знает. Скорее всего, она посчитала Анта опасным.

– Я видел, как Куб взлетел на воздух.

– Ник, очнись. Вокруг мир Евы, а ты что-то там видел. Всегда, ну почти всегда, мы видим только то, что она позволяет видеть, и помним, что она позволяет помнить. Завтра ты начнешь сомневаться, что вообще когда-то знал Анта, видел Куб, а послезавтра забудешь все, как страшный сон.

– Как ей это удается?