– Экологи тебя проклянут! – как-то раз заметила Крис, когда он в очередной раз притащил кофе в одноразовом стакане.

– Уже, – дежурно отбился Макс, и на этом их разговор завершился. Крис долго была уверена, что он вообще её вряд ли слушает, и уж точно не запоминает. Пока однажды вдруг внезапно не оказалась в редакции первой. На столе Макса стояла табличка, на которой большими острыми буквами красным маркером было написано: "Пью горький, как твоё разочарование!".

– Спасибо, что предупредила! – вместо приветствия выдал новичок, когда через пару минут после нее зашёл в кабинет и увидел, как она хохочет над этим маленьким плевком в чью-то душу.

– Сильно все перевернули?

– Нет, аккуратно сдвигали с места.

– И ты заметил?! – Крис окинула взглядом бардак на столе, как бы намекая, что в перфекционизм Макса она не верит, и что в ящиках у него вряд ли лучше. Вот тогда Макс показал настоящие эмоции впервые на ее памяти. С гордым видом он открыл ящик тумбы. Там лежала пара записных и что-то по мелочи, а ещё были странные синие полосы.

– Нёс ежедневник вместе с чернилами для печатей, а они протекли. Теперь все синее, не высохло ещё. А выкинуть не могу, там важные номера. Убрал подальше. Сам его пока не трогаю, а вот кто-то вчера схватился. Видимо, сдвинуть хотел, а что все синее в темноте не заметил. Теперь двое знают мой секрет: ты и тот, кто вчера вечером полез ко мне искать сахар.

– Крапленый ежедневник это сильно! – улыбнулась Крис и подняла в знак тоста свою собственную чашку с кофе. – За нас, горьких людей, несущих другим разочарование!

– Ave! – отсалютовал в ответ Макс.

С бледно-голубыми и ободранными щеткой пальцами в тот день был замечен Павел. Впрочем, он из ситуации вышел с честью. Притащил огромную коробку сахара, демонстративно поставил на видное место, подмигнул Максу и вышел.

С той поры живых разговоров у них не было. Макс всегда исправно здоровался, но чаще всего этим дело и заканчивалось. Он вообще мало кого добровольно замечал.

Утренняя встреча с местным бомондом ничуть не испортила Крис настроение. Даже наоборот. Аккуратно расправив юбку на коленях, она залюбовалась цветочным узором и вдруг замерла. Она действительно переоделась "в девочку" и даже не заметила этого. Любимые джинсы все так же заманчиво покачивались в шкафу, но по утрам Крис как-то обходила их стороной. Платьев у нее было мало, но любимые, и этой весной она уже успела выгулять их почти все. И даже нашла туфли. Не такие броские, какими втаптывали в пыль сердца Люда и Полина, но зато очень удобные.

– Как ногами землю целовать! – помнится, воскликнула она в магазине, когда их примерила. С тех пор почти не снимала, благо погода позволяла.

Подобные метаморфозы с ней иногда случались, но надолго никогда не затягивались. Так, мимолётное желание. Но не в этот раз.

– Это всё май и сирень виноваты! – сказала себе тихонько Крис и улыбнулась.

Она ведь себе не врала. Вот так меняться действительно не было никаких очевидных причин. Ее давно уже никто не звал на свидания. И даже если бы позвали, времени на подобные встречи не находилось. Друзей бы проведать! А нет свиданий, нет и расставаний, а значит – некому бросать вызов. Никаких дней рождения тоже не намечалось. Вообще ничего особенного. Просто в душе было хорошо. Это состояние, удивительное счастье без повода, рождалось в ней неосознанно и бесконтрольно. Она кончиками пальцев чувствовала, как дышит весной мир, как он взлетает, словно встревоженная птица вырывается из густой травы, в которой свила себе гнездо, но ещё не успела снести яйца, и ничто её не держит. Миг, и только точка видна на горизонте. Но этот момент взлета прекрасен. Трава резко расступается в стороны, и нечто стремительное пронзает воздух. Вот так для Крис наступали май и счастье.

Перед этим счастьем были бессильны любая критика и любые сплетни. Люди, подобные девушкам-бухгалтерам, на ее пути случались часто. Пытались ее переодеть, причесать, накрасить, вывернуть на изнанку, перекроить, переделать на собственный вкус. Не то, чтобы ее такие нападки не задевали. Бывало, что доброхоты всё-таки наступали грязным сапогом в самое больное. После этого Крис какое-то время приходила в себя. Но по большей части она научилась эти нападки игнорировать. А потом и вовсе переосмыслила своё отношение. В конце концов, ей в этих критиках тоже многое не нравилось. Она бы многих из них с удовольствием отмыла и переодела на свой вкус. Кто сказал, что она в свою очередь не может о них думать так же, как они о ней? А раз так, нечего и переживать.

Особенно сейчас, когда настроение такое благодушное. Крис моментально позабыла о том, что кому-то там опять не понравилась.

В своих мыслях она и не заметила, что Макс давно уже перестал стучать по клавиатуре, и даже стакан кофе не трогал с места. Положив подбородок на сложенные замком руки, он смотрел на нее.

Человека, который поёт песню, стоящую у тебя на звонке, надо уважать. Это спасет тебя от многих неприятностей. Как минимум, от незапланированной покупки нового телефона.

Этой простой истине научила Крис старая подруга. И в самом деле, когда посреди ночи, в разгар самого крепкого сна, трубка оживает и заливается трелью, порой очень хочется расколошматить телефон. Но играет-то группа Doors, не бросаться же в стену искусством? Вот и сейчас Джим Моррисон допевал что-то про странных людей. Только его голос спас аппарат от серьезного крушения, а Юрку – от неминуемой казни. Интересно, а можно ли убить человека силой мысли через сотовую связь? Чертыхаясь, она ответила.

– Крис, у нас аврал! – отчего-то радостно заорал шеф в трубку. – Валерка уже едет к тебе. Вставай, вставай, там такое!

Девушка сонно терла глаза и мало что понимала. Пока выходило, что штатный водитель был поднят по боевой тревоге неугомонным начальником и мчит к ней, чтобы увезти в некое прекрасное далёко. Впрочем, на счёт прекрасности она сильно сомневалась.

– Юрец, выдохни! Расскажи толком, что случилось-то?

– Там, на трассе, два большегруза! Морды всмятку, представляешь! Не просто тюкнулись, там конкретная такая мясорубка. Водители вряд ли целы. Говорят, один из них пьяный был, машину носило туда-сюда, от него все попутки шарахались, как от прокаженного. Давай, вдруг успеешь до полиции, а то потом и поснимать не подпустят!

– Кого поснимать?…

– Крис, доброе утро. Объясняю ещё раз. На трассе столкнулись два грузовика. Сильно. Дорога там узкая, сейчас набьются, вообще потом не доберётесь. А у тебя вся полиция в приятелях значится…

– Ну не вся.

– Не важно. Проведут. Провезут. Пролезешь, короче. Жду текст. С фотками. Хочу, чтоб мы были первыми. Валерка в пути.

Юра бросил трубку. В таких ситуациях жаждущий крови и сенсаций редактор не знал полумер. "Спрос диктует предложение. Люди любят фарш", – говорил он всякий раз, когда кто-то где-то попадал в неприятности, и отправлял бригаду прямо на место. Пресса, а особенно в эпоху Интернета, дело такое. Кто первым написал, тот и молодец. Кто первым выложил видео, тот вообще герой.

Крис писать про такое терпеть не могла. Особенно жертвуя сном. И ведь знала, что подремать днем ей никто не даст. Юрка округлит глаза, застынет в удивлении… Скажет «а чего такого, интересно же было». Вот и поехал бы сам, раз так интересно. Ей вот подушка в этот час родней и ближе…

Продолжая ворчать, Крис кое-как нащупала на полу тапок и уныло побрела к кофеварке. Она была уверена, что и Валерка не откажется. Значит, надо много. Посмотрела на часы. Три ночи.

И тут дошло.

Город – большой. Трассой шеф в запале мог назвать что угодно, хоть тропу во дворе. С него станется. Но раз столкнулись грузовики, значит, дело серьезное. Дорога и правда может встать насмерть. Хорошо хоть ночь. И наверняка кто-то пострадал. Но она понятия не имела, куда ехать.

Ладно, на это у нее есть водитель. А снимать на что? Фотоаппарата у нее нет, и не было никогда. Телефон, хоть и мурлычет голосом Моррисона, все равно уже не молод, съёмку в темноте, а тем более в суете, не тянет. А шефу подавай ярких красок. Ладно, решится как-нибудь…