Кофе вышло много. Девушка не поскупилась и взяла с собой целый термос.

Валерка хмуро смотрел сквозь лобовое куда-то вглубь двора. Рядом с ним сидел Макс.

Никакой потёртости. Никаких сонных глаз. Подтянут, собран, готов к бою. На коленях большая сумка с фототехникой. "Пашкина", – отметила Крис про себя. Странно.

– Здорова, Кристюх! Садись, что ли…

Она забралась на заднее, машина тронулась. Девушка призывно щёлкнула клапаном термоса. Спасительно-убийственный запах поплыл по салону.

Валера заводил носом.

– Ооооо… Вот за это, радость моя, я тебя и люблю. Всегда готова!

Вместо ответа она налила ему по самую крышку в бумажный стакан, который водитель как-то очень удачно не выкинул. Максу досталась крышка от термоса, тоже изрядно наполненная.

– Ох, хорошо!– буркнул Валерка. – Погоди, а сама?

– А я через край! – стоило ей приложиться к металлическому горлышку, машина подпрыгнула на незаметной в темноте колдобине. Горячий поток хлынул девушке прямо за пазуху. От внезапного вопля боли Валерка дрогнул рулём, легковушка вильнула, и весь импровизированный стакан опрокинулся на джинсы Макса. Тот зашипел, помянул нечистого всуе и заозирался в поисках какой-нибудь салфетки.

– Доброе утро! – зло проговорил водитель, присовокупив к это пару крепких слов. – Спокойно, ребят, не на вас злюсь. Просто все кругом дерьмо. Болит?

Крис только носом шмыгнула.

Ничего не найдя, Макс размотал шарф, который, тоже как-то сильно напоминал Пашкин, и протянул ей. Девушка благодарно кивнула. Вытерлась, насколько могла. Грудь и живот горели.

– Кристюх, тебе бы в аптеку, хорошо обожглась?

– Пройдет, – буркнула она. В аптеку хотелось, но как намазываться мазью в машине, было непонятно. А дома что-то найдется. – Макс, а ты как? – Мне проще, я в джинсах, порядок, – ровным голосом ответил он. Крис кивнула, хоть ему повезло.

–Скажите мне, а куда мы едем? – перевела она разговор в другое русло. – Ну, то есть, территориально. Юрка навёл тень на плетень, ничего не поняла.

– Помнишь на выезде памятник стоит, на ладонь ещё похож? Вот где-то там.

Она кивнула. Место это было и правда опасное. Фонарей мало, крутой поворот, узкая дорога. И если грузовики стоят в самом узком месте, в ближайшие несколько часов движение там парализовано. Пока ещё растащат.

За всей этой суетой как-то забыла спросить, а что, собственно, в машине делает Макс. Но он сидел с таким непрошибаемо спокойным видом, что воспринимался как данность.

Валерка поставил свой стакан кофе на общак, но как-то всем больше не хотелось.

Чем дальше ехали, тем удивительнее становилась ситуация. В мерцании придорожных огней Крис видела силуэт Макса. На его лице отчётливо проглядывало недоверие. По его предположениям, пробке пора бы уже собираться. Однако впереди было свободно . Коллега достал телефон.

– Валер, что у нас впереди? Деревня какая-нибудь есть?

– Березовку забивай, – водитель тоже не слишком понимающим взглядом смотрел на дорогу. – Где все-то? Спят, что ли, впервые в жизни?

Вежливой голос навигатора сообщил, что до обозначенной Березовки ехать минут 15. Дорога светилась изумрудным огнем свободы.

– Мда. Дела.

– А ты точно ничего не перепутал? – уточнил Макс.

– Если кто что и перепутал, то это шеф наш распрекрасный. А я нет, – отрезал Валера.

Крис тоже полезла за телефоном. Набрала Юру. Гудки тянулись бесконечно. Шеф молчал.

– Ладно, рулим дальше, – Валерка потянулся всё-таки к стакану. Подумал, поставил на место. – Кристюх, ты как?

– В порядке, – соврала она. Обожжённая грудь болела. – Макс, а ты?

– Я тоже в норме. Главное, сумка цела, – ответил он.

– Да, Пашка за свое добро казнит с особой жестокостью, – Валерка разулыбался. Приверженность Павла своим железкам была в редакции просто внутренней легендой. Утро он начинал с того, что любовно протирал, напевая себе под нос, каждую линзу, каждую кнопку. Фотоаппарат и его комплектующие – единственное, что старожил редакции берег и ценил. Все остальное у него рвалось, ломалось и разбивалось молниеносно. На какой-то там день рождения они всей редакцией не сговариваясь подарили ему кружки. Набралось их штук двадцать. Павел был в восхищении. Но через полгода опять пошел в посудную лавку. Весь запас керамики покоился на дне мусорки. Но никто и никогда не видел его неготовым к съемке. У него даже маленький зонтик специальный был, который он раздобыл в каком-то детском магазине, и цеплял к штативу, когда нужно было снимать под дождем.

Тем удивительнее было, что он доверил камеру хоть кому-то. Особенно Максу. Крис не замечала между ними дружеских отношений. А тут, можно сказать, дочь родную отдал в чужие руки.

– Макс, а откуда… – закончить она не успела. В глаза резануло светом, от сильного удара ее кинуло в сторону, и тут же мотнуло назад, головой о стекло. Хорошо хоть пристегнута. Машина загуляла туда-сюда…

Остальное помнила плохо. Какая-то кутерьма перед глазами, опять удар, визг, ещё разные звуки в кучу, машину трясет, удар… Стоят.

Валерка был без сознания. Макс вытирал кровь с лица, но её лило ещё больше из носа. Одновременно он пытался привести в порядок водителя. Валерка стонал, но глаза никак не открывал. Крис осмотрелась. Свет фар вырывал из темноты дерево ровно посреди капота. – Что? -девушка поводила глазами по сторонам, но Макс понял.

– Какой-то придурок вылетел на встречную, прямо на нас. Валерка пытался увернуться.

– Валер, – Крис тихонько тронула его за плечо. Водитель не отозвался. – Он…

– Без сознания.

– Главное, живой, – перед глазами плыло. Тошнило.

Макс, напрочь залитый кровью, озабоченно смотрел на нее. Хотела бы она ответить ему таким же внимательным взглядом.

– Больно, – пожаловалась. К горлу подкатило. Девушка зажала рот ладонью и постаралась дышать поглубже.

Машину осветило, кто-то застучал в окно…

Скорая приехала быстро. Валерку увезли. Крис осмотрели, сказали ехать тоже, но она отказалась. Голова болела нещадно, но хоть перед глазами начало проясняться. Так и не вырвало. Впрочем, у нее такое бывает, когда сильно чего-то испугается. Но вряд ли хоть что-то в жизни напугало так же, как эта авария.

Тот, благодаря кому машина вылетела с дороги, похоже, не пострадал. Когда все более-менее пришли в себя, его и след простыл.

Кровь Максу остановили. Случайный водитель, который заметил их в кювете, дождался, пока ситуация хоть немного придет в норму, и посадил всех в такси.

– Уважаемый, скажите, а Вы видели впереди аварию? Два грузовика вроде столкнулись, так нам сказали, – спросил Макс перед тем, как закрыть за собой дверь машины.

– Какая авария? – удивился добровольный помощник. – Нет, там дальше все чисто.

Утром Юрка набирал Крис много раз, но она так и не смогла взять трубку. Напилась обезболивающих и упала на кровать трупом. Очнулась к полудню. Опять выпила таблетку, кое-как собралась и приехала на работу. Валерки не было. Макс сидел за столом, синея впечатляющим носом. Разбил он его серьезно, но хоть не сломал.

Шеф был на месте. Стоял у окна, когда она зашла в кабинет. Молчал. Окликнула, поздоровалась. Спина шефа окаменела, даже ответил не сразу. Ну, как ответил. Буркнул что-то себе под нос.

Стало обидно. Грудь и живот под футболкой горели. Обезболивающее помогало ненадолго. Утром, осматривая себя в зеркало, Крис чуть не заплакала. По телу расплылось огромное алое пятно. Хорошо хоть дело было ночью, и она накинула тонкий свитер. Случись все днем, когда в майке, было бы стократ хуже. Крис казалось, что после всего этого она может рассчитывать если не на сочувствие, то хоть на банальную вежливость. И уж никак не на пренебрежение. Поэтому она окликнула шефа еще раз.

Юрка повернулся к ней, она тихо ойкнула. Под глазом его светился огромный бланш. Свежий. Шеф был зол.

– Добро пожаловать! – бросил он сквозь зубы.

– Юр, объясни, какого черта. Где стояли эти проклятые грузовики? Как Валера?