Да уж, колбасит страну не по-детски.

Ровно в восемь часов утра я вышел из своего дома и направился в посольство, имея в заплечной кобуре пистолет. Просто так, на всякий случай. Москва уже активно дышала воздухом свободы и анархии, а значит, разбоем и организованной преступностью.

Как грибы после дождя появлялись разные фирмы и фирмочки, кооперативы и первые совместные предприятия очень сомнительного, если не сказать «мутного» вида. Короче, страну заполонили всякие СП, кооперативные и коммерческие банки, товарищества с ограниченной ответственностью. А на волне приватизации большинство бывших государственных организаций начали активно превращаться в АО, АООТ, АОЗТ и тому подобную срань.

Прошли первые слухи, будто международная преступность осуществляет в разваливающемся Союзе покупку и транспортировку в Европу и США донорских почек и другой человеческой требухи. Но всё это только начинало создаваться, главное ждало впереди. Грядёт август 1991, после которого всё завертится в сто крат круче, жёстче и страшнее. А пока… пока это лишь намётки на грядущий беспредел.

Процветают качалки и секции восточных единоборств. Всех этих карате, дзюдо, тхэк-ван-до, айкидо и им подобных, вроде нашего самбо. Там же формируются и первые бригады. Те, кто поглупее (в основном дети из неблагополучных семей, где матери считали каждую копейку, а отцы, не стесняясь, частенько поколачивали своих отпрысков по пьяной лавочке), становятся «быками». Их прежде всего привлекают лёгкая нажива и вседозволенность. Ну, а более смышлёные — «бригадирами» и их помощниками.

Вскоре к ним присоединятся оставшиеся не у дел бывшие спортсмены и военные. Те, кто прошёл афган, видел смерть и убивал сам. Организуют и тех, и других воры в законе, действующие в плотной связке с бывшими или настоящими партийными бонзами и оборотнями в погонах. И такая пирамида идёт до самого верха.

До посольства я добрался на общественном транспорте, так как решил прочувствовать всё и сразу и, войдя в здание, поднялся в выделенное мне небольшое помещение. Первым ко мне чуть ли не ворвался недавно приехавший из Эфиопии новый сотрудник, специально назначенный для работы со мной.

— Шеф, всё пропало! — с самого порога кабинета выпалил он, посерев лицом.

— Что пропало?

— Бизнес!

— Какой?

— Наш.

— Какой,…ять, «наш бизнес»? Отвечай, сын шакала⁈ — разозлился я не на шутку, не совсем понимая, о чём он говорит.

— Наш, эфиопский, который мы организовали здесь. Весь бизнес: кофе, бананы, алкоголь и закупки местных изделий.

— Кто сказал?

— Бара Слай!

— Это кто?

— Самый главный наш коммерсант здесь.

— А ты тогда кто?

— А я его куратор от правительства!

— Иди на хер, куратор! И позови там этого Слая! Бегом! Я жду ещё со вчерашнего вечера. Бегом!!! — заорал я вне себя от злости.

«Куратора» тут же буквально вымело из моего кабинета. Только дверь громко хлопнула, и застучали частые шаги по коридору.

— Чёрт знает что! — в сердцах воскликнул я и, хлопнув тяжёлой папкой по столешнице стола, передразнил выбежавшего с соответствующей интонацией: — Усё пропало! Усё пропало! Мозги у вас пропали, придурки черножопые.

Я ещё долго не мог успокоиться от полученных вестей. Этот самый Бара Слай явился часа через два. Я уже откровенно устал его ждать и даже успел навести целую кучу справок: что, как, да почему.

Непосредственно коммерческую деятельность эфиопов в России координировал некий субъект по имени Бара Слай. Принадлежал он племени амхара, но в его жилах текла и кровь кушитских племён. Происходил же Слай из семьи владельцев крупных сельскохозяйственных угодий и состоял в отдалённом родстве с императором. Его семья из поколения в поколение занималась выращиванием кофе, бананов, а при итальянцах ещё и апельсинами.

Когда началась революция, Слая от греха подальше отправили сначала в США учиться на агронома, а потом, чтобы он смог без проблем вернуться на родину, перевели доучиваться в СССР. В итоге толком он не отучился ни там, ни здесь. Зато неплохо овладел обоими языками (впрочем, русский знал пока так себе) и приобрёл массу разнообразных знаний, посетив много стран по необходимости и без.

После взятия власти Мелесом Зенауи Слай смог вернуться обратно и занялся сельским хозяйством, начав восстанавливать свои земли. Его успехи вскоре заметили и даже пригласили на работу в министерство сельского хозяйства в качестве консультанта. Плату за это он получал скорее символическую, но его всё устраивало: Бара попутно занимался продвижением продукции своей фирмы. Эта расторопность и послужила причиной того, что ему предложили вернуться в СССР, возглавив целую когорту новых предпринимателей и торговцев.

Юркий и пронырливый Бара мог впарить доверчивому покупателю даже гнилой банан, с честными глазами вещая, что самые вкусные, это не зелёные или (упаси, Боже!) жёлтые, а именно чёрные бананы. Ведь в них весь сахар земли африканской!

Однако по возвращении в СССР, он попал уже совсем в другую страну. И обживаться ему пришлось заново, как и налаживать новые связи. При этом Слай с успехом организовал несколько совместных советско-эфиопских фирм, которые впоследствии планировалось сделать российско-эфиопскими совместными предприятиями. Ну, а потом они должны полностью перейти под наше управление и стать только эфиопскими.

Вот тут-то и случилась напасть: не успев толком начать работать, наши предприятия (в основном торговли) почти сразу попали под пресс рэкета. Не все и скопом, конечно. Сначала к ним присматривались, выясняя: кто за всем этим бизнесом стоит. И какое-то время эфиопов не трогали. Но потом то тут, то там объявлялись некие бравые молодцы в трениках и требовали денег за какую-то «крышу». Происходило это постепенно, но планомерно. Вот с этой проблемой он и ехал сейчас в посольство. Так как лицо, которое могло разобраться со всеми его неприятностями, наконец-то прибыло в Москву.

Я поднял голову, глянул на вошедшего в кабинет и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Нет, в принципе всё было нормально: одежда опрятна, черты тёмного лица были довольно правильными и ближе к европейским, чем к негритянским. Его даже не портило обрамление аккуратной шевелюры жёстких, как проволока и по-эфиопски курчавых чёрных волос.

Ростом вошедший был чуть ниже среднего, и его живые и проницательные глаза какого-то тёмно-орехового цвета так и искрились хитростью и умом прожжённого торговца и барыги. Этот мог и умел продать что угодно и кому угодно. Однако всё впечатление портили… уши! Подобно радарам они топорщились по обе стороны головы, и не заметить их было просто невозможно.

Да уж, это Бара Лопоухий, а не Бара Слай! Мда, красавец! Матушка природа явно оказалась в шутливом настроении и от души позабавилась за его счёт. Впрочем, похоже, он не унывал и особо не переживал поэтому поводу. Поэтому, что мне за дело до его внешности? Да плевать! Главное, какие у него деловые качества, а не уши. Ладно, сейчас выясним, что это за «банан ушастый».

— Присаживайтесь, — пожав ему руку, предложил я.

— Здравствуйте. Спасибо!

— Ну, рассказывайте, что у вас тут случилось? Что или кто мешает вести вам бизнес?

— А как я могу к вам обращаться?

— Обращайся — Дед. Для других я Чёрный Дед.

Бара Слай замешкался, но деваться было некуда, и он продолжил:

— Дело в том, что э…

— По-русски разговариваешь? — перебил я его.

— Да, только пилохо.

— Практиковаться чаще надо! Ладно, давай говори: хоть по-русски, хоть по-амхарски, хоть по-английски.

Бара Слай сообразил быстро. И захлёбываясь словами, а иногда и вовсе перескакивая с одного языка на другой, стал рассказывать, что у него приключилось. В общем, дело обстояло так.

Разузнав всё про наиболее посещаемые в Москве места, Слай достаточно споро, правда, не без помощи посольства, арендовал магазин в центре. А наладив кой-какие связи, вскоре даже построил пару магазинчиков в разных концах города. Термина «спальные районы» ещё не существовало, и назывались они пока по-старому: «рабочими окраинами». Но каким-то интуитивным чутьём он угадал, что на конечных остановках метро и строительство обойдётся ему значительно дешевле, да и народу там сходит полно. Арендовал Слай и места на местных рынках, продавая там фрукты, главным образом эфиопские и эритрейские апельсинов и, разумеется, бананы.