Рассказывать об этом кому-то было бесполезно, потому что верила мне только Аришша, но объяснить это моё умение не смогла. Кажется, подозревала очередную мою ненормальность, но смиренно её принимала, чем возмущала других людей.

Уж они-то, эти другие, всласть обсмеивали мои причуды – обжорство, лысую голову, а теперь вот ещё и способность видеть свет.

Лирая, Флошева дочка, тоже пыталась насмешничать, ехидно щуря глаза:

– Ты, Чукра, наверно, Сияющих Сестёр увидела? – её подхалимы услужливо хихикали, хотя ничего умного или смешного сказано не было.

Лирая изо всех сил пыталась казаться важной. Как же, дочь заведующего и кастелянши! Не какая-то презренная сирота с улицы. Только, как ни пыжилась, не получалось у неё быть по-настоящему колючей. Так, чтобы одним словом зацепить и обидеть. Вот у Шаски, Кузи и их подруг это получалось. Наверно, потому что в детстве они как раз «хлебнули» жизни на улице.

Из-за чужого недопонимания и насмешек я перестала кому-либо рассказывать о себе. Но иногда осматривалась вокруг «новым» зрением.

Поначалу не находила ничего светящегося, кроме моего дерева и ограждения королевского парка. Но потом в одно из очередных посещений виконта ал Грахиаша рассмотрела в нём светящуюся паутину. Но, помня про реакцию окружающих, на этот раз не стала ему докучать своими странностями.

К слову, у окружающих никаких паутинок не просматривалось. Может, магия так светится? Эх, на Крытиса посмотреть бы.

А потом я «посмотрела» на Аришшу.

Аришша тоже светилась, но неправильно. Если у проверяющего паутина была цельной, напоминая крепко сплетённую сетку, то у Ришши эта паутина была хорошо подрана. Можно сказать, в ошмётки. Что-то мне подсказывало, что такое её состояние не совсем правильно.

Хотя… что я сама-то знаю? Я даже не ведаю, правильно ли то, что вижу этот свет. Может, правы как раз те, что смеются надо мной. И чтобы не расстраивать подругу, я не стала ей рассказывать про разодранную паутинку.

Но вот ещё одна странность. Когда дерево опускало свои ветки на Аришшины плечи, волшебный свет буквально стекал с листьев ей на голову и спину. И обрывки паутины внутри девушки разгорались и начинали тянуться друг к другу концами. Даже в паре мест срослись. Вроде всего ничего, а у Ришши будто тугая пружина внутри чуть ослабла.

На мои расспросы Аришша лишь пожимала плечами и отвечала, что просто здоровалась с деревом и ощущала только ласковое тепло.

В какой-то момент я решила, что моей волшебной подруге следует дать имя. Как-то неловко называть живое существо деревом. И дерево, и белка горячо согласились со мной и с энтузиазмом включились в игру «выбери имя дереву». И, похоже, я их разочаровала.

Ни одно из предложенных имён паре волшебных существ не нравилось. Вот привереды!

Я проговаривала имена, иногда комментируя:

– Кузара – хорошее имя. И девчонка с эти именем красивая. Вредная, правда…

Дереву не нравилось, оно возмущённо шелестело и в порыве запальчивости иногда довольно ощутимо дёргало ветками. Белка выражала эмоции активнее. Негодующе цокала, нервно металась вокруг меня и как заведённая прыгала по веткам. Ну, на то она и белка, чтобы прыгать.

И чего им не нравилось? Я ведь перечислила имена всех наших приютских девчонок и женщин, работающих у нас. И ещё малую толику других, которые мне приходилось слышать. Даже Корряву Счастливую Блудницу припомнила. На имени блудницы белка зашлась в особо негодующем цоканье, а дерево так дёрнуло веткой, на которой я сидела, что невольно сбросило меня. Правда, тут же подхватило, не дав шлёпнуться на землю.

Лишь на имени Аришши дерево с белкой слегка затихли, но я чувствовала – это не то, что им нужно. Что-то похожее, но не то. В результате, я совсем заморочено выдала вариант:

– Ари…

И это короткое имя вдруг устроило и белку, и дерево. Уф! На Ари откликались оба – зверёк и дерево – не путались и всегда правильно определяли, к кому из них я обращаюсь.

С Ари я проводила время с утра после завтрака с приютскими почти до самой ночи. До той поры, пока Ришша не придёт за мной.

Я даже перестала уходить в усадьбу на обед и полдник. А зачем? Меня и белка кормила до отвала. Разными плодами, орехами и ягодами. Откуда она их брала, было непонятно. А наедалась я от пуза! До икоты.

Чувство сытости было непривычным. И после полуденной еды меня, бывало, клонило в сон. Дерево и белка чутко улавливали моё состояние и укладывали тут же на удобную и мягкую лежанку, в которую сплетались ветки дерева.

Провела-то я в этакой праздности всего лишь три дня, но вдруг ощутила, что наливаюсь какой-то силой. И зеркало в усадьбе откликнулось, показывая, что я меняюсь и внешне.

Конечно, другие тоже заметили очередные изменения в моём облике. Аришша радовалась, приглаживая мои отросшие волосы. А дядька Васиш как-то раз одобрительно хлопнул меня по спине:

– Смотри-ка, Солка, да ты подросла на здешних харчах. И на человека опять стала похожа, – мимоходом намекнул на мою временную «красивость» после того, как я «съела» уплотнённую магию. Признался: – Да чего уж? Мне тут тоже больше нравится. Кормят хорошо, и работы в разы меньше, – и тут же непонятно предупредил: – Только помяни моё слово, Солка, ничего хорошего просто так не дадут. Тем более, наш герцог-король…

Мальчишки опять стали звать меня играть в разбойников и в прятки. Только теперь я предпочитала проводить время с моими двумя Ари.

Именно то, что я упрямо не слезала с дерева до самого последнего момента, вынуждая Аришшу каждый вечер приходить за мной, предотвратило беду, которая случись, ещё неизвестно как повлияла бы на жизнь королевского семейства, а то и всей страны.

В последние дни наши приютские возбуждённо обсуждали новость, которой поделились местные слуги, активно общающиеся с дворцовой обслугой. Старый дворец посетил королевский сын со своими друзьями.

Увидеть королевского наследника и его друзей хотелось всем. Особенно, девчонкам. А Кузара загорелась идеей понравиться самому принцу. И теперь большинство приютских, исключая самых маленьких, торчали или слонялись у магического забора с утра до вечера, пытаясь увидеть высокопоставленных гостей.

Только королевских гостей совершенно не интересовала соседняя усадьба «на балансе казны», а тем более невзрачные приютские девчонки в обносках. Сдались они им!

Роскошно одетые холёные юноши учтиво обхаживали нежных красавиц в ослепительных одеждах, прежде мною никогда невиданных. Убедиться в этом я смогла, потому что наивно поделилась с деревом мечтой приютских девчонок увидеть принца. Конечно, мне тоже было любопытно взглянуть на королевского отпрыска.

Оказалось, что почти совсем рядом с деревом пролегала конная тропа, по которой высокородные юнцы и их спутницы довольно часто проезжали на лошадях. От забора тропу отделяли деревья, кусты и магическая защита. Потому приютские, находясь по другую сторону ограды, не могли ничего рассмотреть и услышать.

Ари же без возражений помогла мне, протянув мощную ветку над самой тропой. Мало того, с моего места на ветке была видна часть поляны, на которой блистательные всадники спешивались и прогуливались, угощаясь едой и питьём со столиков, которые устанавливали для них расторопные слуги.

Я с любопытством наблюдала за чужой и непривычной мне жизнью. Мысленно удивлялась и задавалась вопросами. Например, таким:

– Что за блажь уезжать так далеко от дворца, аж, на другой конец парка? Только затем, чтобы поесть и попить? Неужто, во дворце их не кормят?

Впрочем, нарядные юноши и девушки не только ели и пили. На свободном участке поляны в какой-то момент разгорелась драка. Вот страсть-то!

Двое мальчишек махали палками друг на друга. И палки-то были даже не деревянными, а железными, да ещё и с рукоятками. То-то звон стоял по всей поляне. Такой железкой по башке попадёт, враз окочуришься!

А рядом с первыми ещё двое взялись палками махать. И друзья их ничем не лучше. Окружили дерущихся, смеются, криками подбадривают. И девчонки на драку таращатся, тоже посмеиваются. И ведь не боятся, что им тоже может прилететь.