Как же она живот повредила? Сама себе что ли?.. Не-ет. Такое только кто-то другой сотворить может.

Тут же забылось, что Шаска – моя самая злостная обидчица. Какой бы врединой ни была девчонка, она не заслужила такого издевательства. А уж все её измывательства надо мной ни в какое сравнение не шли с тем, как ей самой досталось.

Конечно, я совсем не разбиралась в ле́карстве, но каким-то наитием поняла, что жива Шаска пока только чудом. И что это чудо долго не продержится, недолго девчонке жить осталось. Если сию минуту господин Крытис не явится, то Шаска его в живом виде точно не дождётся.

Я в волнении даже к окну подбежала, выглядывая лекаря.

Из окна открывался вид на весенний сад. Всё-таки в хорошем месте располагался лечебный флигель. От основного здания достаточно далеко, чтобы любопытные малыши не докучали под окнами. И зелень вокруг. Тишина и спокойствие – самое то, чтобы больные выздоравливали побыстрее. А наш Крытис хорошо лечил. Больных в приюте было мало. Разве что я чаще всех бывала его пациенткой.

Только сейчас тишина не успокаивала. Ведь помрёт Шаска, если никто прямо сейчас ей не поможет.

И как назло! Никого! Никто не торопится на помощь… Да и что этот кто-то сделает без лекарских умений?

Я, жалея Шаску, коснулась её руки, от всей души желая ей выздоровления.

Пожелала…

Между моей ладонью и чужой рукой промчалось-протекло что-то, сначала слегка уколов кожу, а потом полыхнуло… Похоже, шарахнуло и меня, и больную.

Что сделалось с Шаской, я не то что увидеть, даже подумать о том не успела, потому что сама резко шлёпнулась на пол. Уплывая в беспамятство, ещё успела подумать о том, что в этот раз почему-то не почувствовала приближение зла.

Очнулась я от звуков чьих-то далёких голосов и ощущения слёз Аришши, что частой капелью обмывали моё лицо.

Надо же! Пока валялась в беспамятстве, Ришша пришла. А разговор, похоже, доносился через открытую форточку с дороги, что вела к флигелю, потому что голос Крытиса сначала далёкий постепенно приближался.

– … болеет уже несколько лет. Болезнь незаразная, но странная. Лекарства и травы почти бесполезны. Улучшение наступает на какое-то время, но только после вливания магических сил, а потом опять ухудшается без всяких причин.

О! Это Крытис на мои болячки кому-то жалуется. Наверно, опять «совещание» по установке моего диагноза планирует.

– А в последний раз ей как раз доза уплотнённой магии основательно помогла. Нет-нет, девочка – не маг. Уж, дар я бы заметил. Но сами посмотрите!

Странным было то, что я почему-то стала хуже видеть. Лицо Аришши было близко, но смазывалось цветными пятнами. А самым ужасным было то, что у меня едва получалось дышать. Грудь сдавливало изнутри, как при приступах, но намного сильнее. Того гляди задохнусь.

Мало того, очнуться-то я очнулась – слух так вообще обострился – но дёрнуть не могла даже пальцем, и губами пошевелить не получалось. Неужто, уже помираю?

Да нет. Глаза же открыла как-то… и слышу, как в дом два человека вошли. Что двое, распознала по несхожему ритму шагов. Зашелестели юбки… Видать, Аришша бросилась за помощью к лекарю. Так и есть.

– Господин Крытис, Сола… Она умирает!

– Да полно тебе, голубушка. Наша Сола столько раз помирала, но жива до сих пор как-то.

– Она… такого никогда не было, Крытис, – голос девушки звучал испуганно.

– Подожди, а почему Сола? Сказали, с Ишассой беда приключилась.

– Да… Шасса… Я Солу оставила с Шассой, той очень плохо было. И вдруг Шасса пришла. Сама, понимаете? У неё синяки и страшные раны были… Ей очень сильно досталось, фактически умирала. И вдруг является и говорит, что ничего у неё не болит, а Сола на полу лежит как прежде. Крытис! Она даже не шевелится!

– Да что ж у тебя все умирают? Вот мы сейчас с коллегой посмотрим нашу Солу…

– Госпожа Аришшия, – голос другого человека прозвучал вежливо, но отстранённо.

Неожиданно бухнуло, будто что-то большое уронили или кто-то упал, и послышались рыдания Аришши – горькие, исступлённые:

– Калиан, прошу! Помоги-и, помоги ей!.. Ты сможешь! Она умирает, помоги-и…

– Да, конечно, – сухое.

Но в противовес холодному тону чьи-то тёплые руки аккуратно коснулись моей грудины. Очень нежное что-то настойчиво проникало в моё тело, похожее на то, из уплотнённой магии. И ощущения были не такими, как при лечении господина Крытиса. Мягкие. Тело жадно впитывало силу, как сухая губка воду. Магия проникала совсем не грубо, но стремительно и сильно, принося блаженное облегчение.

Дышать! О-ох, как же замечательна простая возможность дышать!

Я плыла на волнах облегчения и радости. Почудилось, будто у меня отросли крылья, и я сейчас взлечу.

Лечу-у!..

– Что-то лишнее я сделал. Вроде бы и порция силы не такая большая, но, видимо, скорость вливания превысил, – красивый голос незнакомца недоумевал. – Такое обычно бывает при неравномерном усваивании магии. Эй, малышка… девочка… Э-э, Сола, очнись. Лети сюда! Мы здесь! – меня слегка похлопали по щекам.

Я открыла глаза. Надо же! И в глазах прояснилось. На меня взирали три пары глаз – встревоженной Аришши, недоумевающего господина Крытиса и немного виноватый взгляд незнакомого мужчины.

– Извини, малышка, что-то я не рассчитал от неожиданности. Привык со взрослыми людьми управляться, а здесь такая маленькая девочка… Обычно я более аккуратен, – наверно, у этого мага и голос волшебный. В звуки такого голоса так и хотелось завернуться будто в тёплое уютное одеяло.

– Да уж… И последствия скорости налицо.

Не знаю, что там с неведомой скоростью, но мою душу переполняла благодарность за помощь.

Было дело, я как-то подсмотрела, как одна из старших девочек благодарила кастеляншу за конфету. Помнится, госпоже Флош очень понравилось та благодарность, и она дала подлизе-девчонке ещё одно лакомство. А ведь, до того прижимистая кастелянша никого не одаривала два раза подряд.

Я прижала свои ладошки к груди – прямо на то самое место, через которое в меня вливали магию – и, подражая той девочке, воскликнула:

– Ах, господин Коллега, спасибо вам большое! Мне так хорошо стало! Так хорошо!

И узрела три очумелых лица.

– Как? Кха-кха… Как ты меня назвала?

Шепчу:

– Господин Коллега…– и громко возмутилась: – А так вас господин Крытис называл!

Красная как рак, выпрямившись, я сидела на кровати, а вокруг трое взрослых откровенно веселились. Аришша смеялась почти беззвучно, ухватившись за спинку кровати, и плечи её тряслись от сдерживаемого смеха. Господин Крытис, сидя на краю кровати, оглушительно ухал и прихлопывал ладонями по коленям. Незнакомец хохотал в голос.

– Позвольте представиться, юная леди, виконт Калиан Виторий ал Грахиаш, – мужчина плавно и необычно поклонился.

Виконт? Вот это да! Виконт это вам не просто господин, это… Вообще-то, я не знаю, что такое виконт Калиан и так далее. Похоже на имя… А разве имена бывают такие длинные? Да такое никогда не запомнишь, и тем более не выговоришь! Но звучит солидно и длинно.

И выглядит мужчина важно. Может, потому что почти старый? Не такой старый, как лекарь, конечно. Но самые взрослые приютские мальчишки рядом с ним будут глядеться желторотыми пацанятами. И опять же, господин Флош и дядька Васиш явно старше виконта, хотя и не выглядят так значительно. Даже и не знаю, с кем из мужчин сравнить-то. К тому же, виконт – не смотри, что мужчина – а красивый! Прям, глазам приятно! К нам такие красивые ещё не захаживали.

– А кто тогда Коллега, и где он?

– Так обращаются к человеку со схожими занятиями, – вежливо пояснил виконт Калиан и как-то там дальше. – Например, господин Крытис – лекарь, и я, скажем так, занимаюсь врачеванием. Следовательно, мы коллеги. Потому он так и назвал меня. Мы – лекари и, значит, коллеги. Так понятно, юная леди Сольена?

Хм, интересно.

– Значит, все наши приютские мальчишки – коллеги? И девочки тоже?