Добродушное лицо федерала и его непринужденный тон вступали в диссонанс с преступно неудобным креслом. Несмотря на роскошную отделку, гостевое сиденье оказалось на редкость неуютным.

Ерзая по обивке я заметил как в глазах инспектора промелькнуло едва уловимое удовлетворение. Мои попытки устроиться удобнее выглядели тем комичнее, чем монументальнее представал неподвижный хозяин кабинета.

Кажется, я начинаю догадываться, что здесь происходит и нахрена он меня «позвал»…

Инспектор заботливо пододвинул простую трактирную кружку с роскошным экзотическим вином:

— И все же чувствую себя обязанным принести извинения за благородного Жимира. Моя повинность, мой недочет… Признаться, мне стыдно — при всем своем опыте не ожидал от молодого князя такой злосердности. Клянусь, с каждым подобным промахом я все чаще задумываюсь о… — мастерски изобразив будто ляпнул лишнего, он быстро опорожнил кружку и изящно перевел тему с князя на своего погибшего агента.

Из-под стола показались дорогие ножны с янтарными лилиями. Аккуратно положив шпагу Эмбер на моей половине, он смущенно пожал плечами:

— Прежде чем ты заявишь о праве на сатисфакцию и заколешь меня на дуэли, успею ли я взять слово?

Всем раболепным видом он просился на дерзость в стиле «если сумеешь говорить быстро». Уверен, какой-нибудь Грисби или князь так бы и сказали, прячась от липкого взгляда, страха неизвестности, и неуютного кресла за завесой выпендрежа.

Хитрый щегол… Как там писал этот древний китаец Сунь-Вынь? Сначала создай условия для победы, а уж потом побеждай? Сначала заставь собеседника принять выгодную для тебя роль, а потом дирижируй им будто актером в театре.

Да, стопудово на хамство нарывается, чтобы потом использовать или как-то иначе на чувство вины и стыда развести.

Убедившись, что прикушенный язык сделал свое дело и не позволил бормотать вслух, я пожал плечами в ответ, не желая принимать навязанную программу:

— Валяй. В конце-концов, для этого ты и замутил всю эту подковерную дрочь с глашатаем, чтобы говорить, верно?

Благодарная мина на его лице скрыла искру недовольства в глазах — он явно не любил, когда что-то идет не по плану. Со значением поглядывая на возращенную шпагу, инспектор завел речь про своего агента, — ту самую кошатину, что вспорола себе шею, не желая сдаваться в плен.

Рассказывая как воспитывал из уличной шпаны верного оперативника, федерал «нехотя» сознался, что переусердствовал. Отчего девчонка крайне болезненно восприняла нанесенное поражение и купание в городском фонтане. Оттуда, якобы, и растут уши с арестом и пытками Эмбер — обиду вымещала, мстила, позволяя эмоциям сыскать вину в безвинной. Оттого же и пыталась замочить меня «без приказа».

А вскрылась «бедняжка» из-за давней влюбленности в своего начальника. Не могла снести позора в глазах второй половинки точно так же как и боялась его подставить. Будучи дознавателем диверсантка прекрасно понимала, что развязать можно абсолютно любой язык…

Уж не знаю, узнал он подробности наших речных купаний от дровосеков или стражников, но версию выдал шикарную, не подкопаешься. Его слова поразительно удачно дополняли мои собственные сведения, выстраивая идеально ровную картину событий.

В кошатине впрямь ощущалась личная неприязнь, да и в одиночку он бы никогда ее не подослал. Может и не врет будто идиотка болезненно восприняла его похвалу в мой адрес и решила устранить соперника, выдав это за заботу о любимом.

Трагичная история о безграничной любви «приемной сиротки», чья импульсивность оставила вечный шрам на сердце у наставника лилась из его рта стройным потоком. Ведь если бы заметил, если бы догадался, если бы, если бы…

Я и сам не заметил, как начал кивать в такт словам, будто загипнотизированный. Чесалка за поясом перестала впиваться в спину, а рука все ближе подбиралась к простенькой деревянной кружке с невероятно ароматным вином.

Но попробовать элитное пойло не довелось. Подводя итог своей кадровой политики, федерал заигрался:

— Вот так, ведя ее по нужной тропе я позабыл что она вьется по краю обрыва. По сердцу говорил мой старый мастер, верные выборы подобно чудесам — являются лишь слепцам, глупцам, да подлецам. Другим, что не с их когорты они навеки недоступны… — с томным вздохом он сделал паузу на вино, незаметно следя за моей реакцией.

Осознание больно ударило по затылку, возвращая в реальность — он же за мной повторяет! Так же, как и антиквар до него! Вернее, не так, ибо в силу возраста и опыта молодой реставратор в принципе не мог правильно понять и половину тараканов в моей башке, упростив и сведя все к юношескому максимализму и идеализации, но вот инспектор оказался способнее.

Вся эта херня про чувство вины и допущенные ошибки, про загубленных подчиненных и правильные решения — это же моя лебединая песня! Плагиат, мать его!

Своего в доску играет, разводит как чай в стакане, а я и уши развесил…

Пришлось сделать усилие дабы сохранить бесстрастную рожу. Рано еще, пусть болтает, пусть дальше лапшу вешает. Факт, что ему довелось полистать мой дневник уже кристально ясен — кто знает, что еще он выдаст между строк?

Федерал умудрялся так ловко расставить акценты в своей истории, что даже Киара бы потянулась за платком и, утирая скупые слезы, потрепала «овдовевшего» холостяка по плечу. Прирожденный манипулятор.

Но к несчастью для него, я не ведьма, а кое-что похуже. И вдоволь успел потусоваться с замполитом, чтобы выучиться пропускать словесную мишуру и сосредотачиваться на посыле.

А суть проста как палка — царь хороший, бояре плохие. То есть кошатины с князьями. Красивая сказка, правдоподобная, одно портит — слишком уж удобная для него.

И ведь самое паршивое, почти не врет, козел! Просто неудобное прячет, а то что озвучивает, эмоциями в нужную сторону подталкивает. Профессионал, мать его. Геббельс бы присвистнул.

Теперь понятно, отчего Эмбер пальцы грызла да слизняком его обзывала — не в пытках дело, а в профессиональной зависти. Даже хитрожопая особистка — сопливая красная шапочка на фоне этого волчары. Высшая лига! Отчего мурашки по спине бегают еще тревожнее — что элита здешнего закулисья позабыла на периферии цивилизации? На кой хрен встречается со мной лично? Мешаю я ему? Схему с регентом и советником сорвал? Планы ломаю? Так грохнул бы и вся недолгая!

Конечно, можно предположить что моя скорая смерть и так подчеркнута в его календаре, а сейчас лишь внимание усыпляет и развлекается от скуки, но… Нет, тут что-то гораздо хуже. Уж не завербовать ли пытается?

— Ну, короче… — я откашлялся, тщательно скрывая свои догадки и подыгрывая его ожиданиям. — Раз невиновные наказаны, а непричастные награждены, может мы к делу перейдем? На кой ляд ты…

— Постановил тебя хранителем Грисби? — мигом сориентировался он, вводя меня в нужное русло. — Ты и сам знаешь ответ. — непринужденная речь контрастировала с липким взглядом. — Как говорили древние, разумнее отменить рабство сверху, чем дожидаться пока оно «отменится» снизу. Низводя к простым словам — не стоит мочиться против ветра и идти наперекор толпе, рискуя по упрямству потерять все.

В принципе, все как Эмбер говорила. «Не можешь наказать, награди» и всякое прочее. Тут бы расслабится, окончательно уверившись в его искренность, да только тараканы в башке не успокаиваются. Как-то… Банально.

Не тот уровень, чтобы легко сдаваться и умывать руки. К тому же, слишком точно за Эмбер повторил — уж не оттого ли, что успел со всех сторон ее обнюхать и понять как она думает?

Как там особистка говорила про регента? Лучший союзник, тот, кто мнит себя врагом? Или это про рыжего сотника было? Или стюарда? Убей не помню… Но смысл тот же.

Пусть я и старательно прикусывал язык, дабы опять не сболтнуть чего вслух, хозяин и без слов заметил сомнение на моем лице. С пару мгновений побуравив меня оценивающим взглядом, он поспешно «капитулировал». Как и в первый раз.

— Зверь чует западню… — с почти искренним разочарованием он покачал головой, откидываясь на кресле. — Хорошо, твои подозрения не беспочвенны, я и впрямь имею на тебя расчет… Ты ведь уже догадался, верно? Еще бы, после такого «намека» в главном чертоге…