Мы договорились о телефонных звонках. Он мне звонить не будет, а я буду звонить ему почти каждый день.

Ужинали мы в приподнятом настроении, утренний кошмар наконец остался позади. Малкольм поднял бокал:

– За Блу Кланси! И за скачки! И за жизнь!

– За жизнь! – откликнулся я.

Я, как и обещал, отвез Малкольма утром в аэропорт и посадил в самолет до Лексингтона, с посадками в Нью-Йорке и Цинциннати. Он немного волновался и перед посадкой посмотрел на меня долгим печальным взглядом.

– Не думай, что я не понимаю, чем я тебе обязан, – сказал отец.

– Ты ничем мне не обязан.

– Чертова Мойра! – внезапно вырвалось у него. Малкольм помахал мне на прощание и скрылся в салоне.

Не волнуясь больше за него, я позвонил из аэропорта старшему инспектору Эйлу, но застал в участке только его заместителя. Инспектор уехал в Квантум и просил передать, когда я позвоню, что он приглашает меня к нему присоединиться. «Да, конечно, – ответил я, – я уже выезжаю и буду в поселке через каких-нибудь сорок минут».

Дорога к дому была уже не так запружена, как вчера, но новые толпы любопытствующих продолжали прибывать. Я подъехал к воротам, и после недолгих переговоров по рации дежурный пропустил меня во двор. Как только я вышел из машины, рядом со мной очутился полицейский. Это был уже другой парень, не тот, что дежурил вчера.

Старший инспектор Эйл, предупрежденный по радио постовым у ворот, появился со стороны кухни и направился ко мне.

– Как там господин Пемброк? – спросил он, пожимая мне руку. Спросил с искренним беспокойством, а не просто из вежливости.

– Потрясен.

Инспектор понимающе кивнул. На нем был легкий плащ, и он заметно дрожал от холода – наверное, уже довольно долго пробыл на улице. Вчерашний порывистый ветер усилился, небо совсем заволокло тучами, как перед дождем. Эйл озабоченно глянул на них и предложил пройти вместе с ним в сад позади дома.

Спереди Квантум казался печальным и ослепшим, с яркими пятнами фанерных щитов на месте окон и тяжелым черным брезентом, нависавшим сверху. Брезент закрывал огромную дыру посреди крыши. Сзади окна тоже были заколочены, дыра в крыше затянута брезентом, но пролом в стене все еще был открыт. Там суетились несколько человек в строительных касках и толстых спецовках, они понемногу разгребали завал на нижнем этаже, выносили обломки наружу и складывали в кузов машины, которая стояла поблизости, на лужайке.

– Они собираются все это вынести руками? – спросил я.

– Насколько это необходимо, – ответил инспектор. – У меня есть для вас сюрприз.

Он кивнул человеку в бежевом комбинезоне и голубой каске, который сразу же подошел и спросил, как меня зовут.

– Ян Пемброк, – вежливо ответил я.

Он расстегнул комбинезон, сунул руку во внутренний карман и достал помятую синюю книжечку, которую с довольной улыбкой протянул мне:

– Он вам еще пригодится.

Быть не может! Мой паспорт!

– Где, во имя всего святого, вы его нашли?! – просияв, воскликнул я.

Он пожал плечами и кивнул в сторону дома.

– Мы уже вытащили из-под развалин кое-что целое. Можете пойти посмотреть, но не стану вас слишком обнадеживать…

Я спрятал паспорт в карман своей новенькой куртки от Симпсона и порадовался, что не придется хлопотать о дубликате.

– А вы не нашли там золотых с серебром расчесок?

– Не все сразу.

– Отец ими очень дорожит.

– Мы постараемся хорошенько поискать. А теперь, раз уж вы приехали, помогите нам кое с чем разобраться.

– Можете на меня рассчитывать.

Это был приятный мужчина примерно пятидесяти лет, похожий на военного, явно хороший специалист в своем деле. Он представился как господин Смит, эксперт по взрывчатым веществам.

– Когда вы приехали сюда вчера утром, не заметили ли вы какого-нибудь необычного запаха? – спросил он.

Неожиданный вопрос. Я постарался припомнить.

– Пахло только битым кирпичом. Ветер поднимал пыль в воздух. Пыль забила мне все горло.

Смит хмыкнул.

– Это очень похоже на взрыв газа, но вы совершенно уверены, что газа в доме не было, не так ли?

– Уверен.

– Вы знаете, как пахнет кордит? – спросил он.

– Кордит? Наверное, как после выстрела из ружья?

– Совершенно верно.

– Тогда, конечно, этот запах я знаю.

– И вы не помните похожего запаха вчерашним утром?

Я озадаченно посмотрел на него.

– Но здесь не стреляли.

Смит чуть улыбнулся и спросил:

– Вы знаете, что такое кордит?

– Не очень.

– Его раньше очень широко использовали как взрывчатку. Пока Нобель в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году не изобрел динамит. Кордит значительно слабее динамита. Это просто один из видов крупнозернистого пороха. Но его до сих пор используют при некоторых видах взрывных работ. Он взрывается сравнительно медленно, волна проходит примерно две тысячи пятьсот метров в секунду или чуть больше. Он взрывается как газ. Он не пробивает в стенах множество мелких отверстий, как динамитный заряд. Скорее взрыв кордита напоминает взрыв перекачанного баллона, который разрывается от внутреннего давления.

Я посмотрел на дом.

– Да, примерно так это и выглядит, – подтвердил Смит.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить.

– Кордит… Никаких ассоциаций.

– После взрыва надолго остается сильный запах.

– Да… но нас не было здесь до десяти, а взрыв произошел в полпятого утра, и погода была ветреной, как и сегодня. Видимо, весь запах успел выветриться. А те люди, которые пришли сюда раньше нас? Что они говорят?

– Сегодня их уже не найти, – кратко ответил Смит. – Мы не можем их расспросить.

– Мне никто ничего не говорил о запахе, – сказал я. Эксперт пожал плечами.

– Мы проведем химический анализ. В любом случае нам бы пришлось это делать. Но я склонен считать, что это был именно взрыв кордита.

– А где можно достать этот кордит? Он где-нибудь продается? – спросил я.

Смит решительно ответил:

– Нет, в магазинах его не продают. Может, лет двадцать назад он и был в продаже, но теперь – нет. Сейчас развелось столько террористов, что отпуск всех взрывчатых веществ приходится строго контролировать. И обычному человеку было бы очень трудно раздобыть достаточное количество взрывчатки. В продаже и сейчас есть несколько видов взрывчатых веществ, но детонаторов к ним нет.