Сиадара с удивлением заметила, как на глазах у неё два полукруглых дивана съехались, сформировав из двух половинок круглую большую кровать. Сверху, непонятно откуда свесился золотистый балдахин из натканного кружевного материала. Мягкий приглушенный свет теперь лился только на ложе, а все остальное помещение погрузилось в полумрак.

Безликие слуги быстро расстелили постель, и беззвучно откатились к стене.

Хейлиин, почти успокоившись, забралась на кровать. Она устала бояться, ей хотелось просто отдохнуть. Больше всего она мечтала, чтобы её оставили в покое. Так как дроиды не шевелились, гостья перестала обращать на них внимание.

Свет над постелью стал приглушенным.

«Надо попытаться заснуть, так как ночь не спала,» – подумала сиадара, подкладывая под шею узкий валик подушки.

Ей не спалось. Закрыв глаза, она представила, что обнимает сынишку и дочку, и улыбнулась. Мысль о том, что она может быть со своими малышами придавала ей решительности. Она уже потеряла всё в жизни, но детей отдать не могла. В Железный Замок её привела лишь надежда на чудо. Чем ей придётся заплатить за это?

«Не такой уж он и урод, – обречённо думала она, вспоминая «колдуна», и пытаясь мысленно представить себя в его объятиях. – У него, конечно, отвратительный цвет кожи и ужасные чёрные губы, зато он пропорционально сложен…»

Только в её хорошенькой головке так укоренился аристократический расизм, что от мыслей о предстоящем Хейлиин бросало в дрожь. К тому же сказывалось воспитание, в котором Богиня Всех Женщин учила, что девушка должна принадлежать только одному мужчине – своему мужу. Это учение пришло с давних времён, когда Боги спустились с небес на Великую Алданаанскую равнину. Девочки впитывали его с молоком матери.

После смерти мужа Хейлиин смирилась с мыслью, что должна принадлежать победителю. За годы жизни в столице она сделала все возможное и невозможное, чтобы склонить царя на брак, но всё стало рушиться слишком стремительно и быстро.

«Я же решилась. Стерплю, притворюсь, что мне хорошо, что я в восторге. Не в первый раз лгать мужчине, – тоскливо думала она, свернувшись калачиком. – К тому же какой у меня выбор? Меня в жены берет старик, у которого воняет изо рта. Даже не знаю, что хуже: отдаться полукровке с голубой кожей или выполнять обязанности добродетельной невесты и будущей жены сиадара Дуэздее?»

Мысль о предстоящей свадьбе была совершенно невыносимой. Хейлиин понимала, что брак спасет её честное имя, что сиадарат Дол-А-Туэн так далеко от столицы, что там вряд ли кто-нибудь знает, что она была обесчещенной царской наложницей. Только всё это было унизительно, и претило её гордой натуре.

Вся её жизнь в последние годы была сплошным притворством. Как женщины выполняют домашние обязанности, так и она выполняла обязанности страстной любовницы в царской спальне. Актрисой она была прекрасной, а Эдгаар, будучи мужчиной недалеким и тщеславным, принимал всё за чистую монету. Он полагал себя искусным в постели, а на деле ни разу не довёл её до оргазма.

Неожиданно она услышала женский стон, чем-то похожий на всхлип.

– Кто здесь? – резко спросила она и обернулась.

Недалеко от кровати неизвестно откуда взялось кресло. Она увидела призрачную пару, неистово занимающуюся на нём любовью. Приведения были полупрозрачные, и через их тела проступали очертания комнаты. Нога женщины была закинута на плечо мужчины в распахнутом халате. Им оказался колдун Челгаан, его Хейлиин узнала по голубому оттенку кожи. Когда его подружка откинула с лица чёрные, как смоль волосы, в искаженном неистовой страстью лице сиадара внезапно узнала себя.

Тут колдун поднял лицо, и Хейлиин увидела его рыбий холодный взгляд, которым он смотрел не на свою партнершу, а именно на неё. Когда их взгляды пересеклись, его движения стали жесткими и резкими, словно были адресованы не подружке, а гостье.

Натянув простыню до подбородка, Хейлиин уткнула в неё пылающее лицо. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы подглядывать. Некоторое время сиадара слышала лишь женские стоны и мощные шлепки бьющихся друг о друга тел.

Хейлиин начала начиная неистово молиться Богине Всех Женщин с просьбой защитить её от жутких призраков.

Неожиданно она услышала особенно пронзительный женский вскрик и мужской победный рык… После этого все резко стихло.

Ещё долго она лежала неподвижно, боясь пошевелиться. Когда сиадара осмелилась открыть глаза, комната была пуста. Призраки растворились.

Не выдержав потрясения, Хейлиин тихо заплакала, уткнувшись головой в валик подушки.

Челгаану не спалось, сказывалось возбуждение, связанное с присутствием гости. Он долго готовился к этому событию. Изучал местные вирусы, принимал иммуноукрепляющие препараты. Только лаборатории у него хорошей не было, и он все время сомневался, сможет ли противостоять алданаанским болезням.

Не смотря на то, что планета, которая досталась ему в наследство, была того же типа, что и его родная, а в Галактике давным-давно существовал целый комплекс мер, обеспечивающий защиту от большинства распространенных заболеваний, Челгаан ничего не мог поделать с собственной мнительностью.

В детстве, когда вспыхнула эпидемия в его родном мире, умерла мать и младшая сестра. Челгаана забрала эвакуировала с планеты бабушка. Она была так напугана масштабами эпидемии, что почти помешалась на стерильной чистоте родового особняка. Её жесткое, деспотичное воспитание наложило отпечаток на психику Челгаана. Он ненавидел и боялся бабушку, и этот страх шёл с ним всю его жизнь.

У него никогда не было настоящей женщины, хотя его братья, воспитанные отцов, были куда менее щепетильны в этих вопросах. Они спокойно затаскивали в постели привитых хорошеньких туземок. Но у них под рукой были клиники, лаборатории, лучшие специалисты, которые могли их вылечить.

У Челгаана на Алданаане не было никакой помощи, кроме дроидов устаревшей конструкции. Они были универсальны, и парочка даже обладала функции для удовлетворения его сексуальных потребностей. Казалось бы, чего жаловаться? Дроиды были идеально чистыми, могли принять любую форму, дополнив образ виртуальными спецэффектами, создав почти полную копию человека. Беда была в другом.

Челгаану бешено не хватало эмоций. Запертый в собственном корабле, он с ума сходил от недостатка сильных переживаний. У него была острая, болезненная, но насущная проблема переживать сильные, но безопасные чувства вместе с теми, за кем он наблюдал через Сферу. Он жил чужой личной жизнью, и это компенсировало ему всё. В последнее время, когда во дворце не было никаких заговоров, а жизнь царя и вельмож стала представлять собой полную идиллию, он погрузился в мрачную, чёрную депрессию.

Хозяин планеты бешено хотел страсти и острых ощущений, а для этого надо было сталкивать интересы реальных людей.

Он стоял в своём кабинете и смотрел через Сферу на вздрагивающие обнаженные плечи Хейлиин.

– Что ты плачешь? Я не такое чудовище, как ты думаешь. Мои дроиды могли бы с тобой такое сотворить, что тебе и в страшном сне не привиделось бы. Только это для меня будет одноразовое удовольствие. Милая, устрою так, что тебе будет очень хорошо… Или мне… Как получится, – чёрные губы скривились в ухмылке.

Он пустил в комнату легкий сонный газ, чтобы гостья отключилась, и вызвал дроидов.

– Доф`и сейчас отправится в город.

Один из дроидов моментально сложился, став белой круглой «таблеткой», и, оторвавшись от пола, вылетел в двери.

Челгаан быстро набрал на панели ряд заданий по проведению целого спектра омолаживающих процедур, которые были заложены в программу его электронно-механических слуг. У него не было ничего особенного, но он точно знал, что даже простейшего арсенала средств хватит, чтобы красавица проснулась визуально помолодевшей. К тому же ей следовало подобрать гормональный контрацептив на основе её анализов крови. Одну беременность красавицы Челгаан посмотрел от начала до конца, но этот момент её биографии не сильно его впечатлил. Теперь, когда у него появилась возможность, он решил, что двоих детей Хейлиин более чем достаточно. Подумав, он все-таки ограничил время контрацепции на пять лет. Мало ли что в его голове за этот срок изменится. Что гостья думает по этому поводу, Челгаана не сильно волновало. Он хотел как лучше для себя.