— И все равно я не понимаю, — исподлобья смотрела на него колдунья. Аврил слегка повернул к ней голову и вопросительно кивнул. — Зачем нужно было все это начинать? Что вам это даст?!
— Ответы, — снисходительно улыбнулся он и подошел к окну, — это даст мне ответы. Все остальное — побочно. Не то, чтобы неважно, просто второстепенно, — он жестом подозвал девушку ближе. — Скажите, Илинея, вы когда-нибудь задумывались, почему наше общество, наш мир устроены именно так? Почему одни при рождении получают поистине космическую мощь, власть над самой материей, а другим же достается лишь физическое преимущество? Почему мы, рождаясь и проживая жизнь в одних и тех же условиях, столь сильно отличаемся друг от друга?
— По тем же причинам, полагаю, что и кошка отличается от собаки, а дерево от куста. Мы просто разных видов, а потому по-разному приспосабливаемся к одним и тем же условиям, — тихо ответила Илинея, стоя чуть позади и опасливо глядя на колдуна.
— Как и всегда, в ваших словах есть зерно истины, но, чтобы понять, что это лишь зернышко, вам не хватает некоего знания, — он сложил руки за спиной и несколько самодовольно повернулся к Илинее: — Закономерность эта существует тысячелетия, а наши виды стали разными лишь относительно недавно, — глаза девушки широко распахнулись, но более ничто не выдавало ее удивления. — Лишь эпоха Первого совета провела эту четкую границу между людьми и магами…
— По всему миру? Не городите ерунду! — возмутилась колдунья.
Колдун рассмеялся.
— А мне казалось, вы будете рады, узнав, что со своей дражайшей подругой даже ближе, чем думали! — он утер несуществующую слезу. — Страны не всегда были столь широко открыты друг другу, дорогая моя, — сокрушенно склонил он голову. — Но даже сквозь занавес, коим оградилась Таврия прошлого, кое-что да просачивалось наружу. Во многих странах уже веками шли процессы разделения, в конце концов, все мы склонны прибиваться к себе подобным. Примеры Таврии да соседней Империи лишь захлопнули колодки на наших менее одаренных сородичах. А так, кто знает, быть может, где-то далеко, куда не добрались ни корабли, ни дирижабли, есть еще народы, чья гордыня не разделила их на вечно воюющие лагеря! — голос мужчины дрогнул. — Это, — колдун резко отвернулся к окну, но Илинея совершенно явно увидела, как влагой заблестели его глаза, — было ужасно, — тихо пробормотал он.
— Вы говорите так…
— Будто был там? — слабо улыбнулся он. — Знаете, дорогая, я прочувствовал все тонкости проведения тех границ на собственной шкуре, — Илинея, не веря собственным ушам, подошла на пару шагов ближе. — Когда я был совсем ребенком, меня забрали из семьи и любезно передали на воспитание в семью чародеев, промышлявших торговлей всякими мелочами. Я совсем не понимал, почему так вышло. Да, моя матушка погибла во время родов, но моя семья хорошо заботилась обо мне и, казалось, не было ни одной причины отдавать меня в приют или другую семью. Лишь спустя годы я узнал, в чем дело. Я колдун, но, в отличие от вас, рожден человеческой женщиной.
— Вам стоит отказаться от вина, оно не лучшим образом сказывается на вашем рассудке! — фыркнула Илинея, от возмущения позабыв о приличиях. — Всем известно, что у людей и магов не может быть общего жизнеспособного потомства!
— А я не говорил, что мой отец был магом, — мягко улыбнулся Аврил.
— Но тогда это уже совсем какая-то чушь!
— Я понимаю ваши чувства, — он убрал от лица темные пряди. — Тогда я считал так же, а потому с особым рвением взялся за изучение. В то время у меня было не так много возможностей: только старые книги, пронесенные под покровом темноты, и наблюдение. Ха-ха-ха… Я даже подрядился работать в родильном доме. Кошмарное место, но именно оно дало мне часть ответов, — колдун вновь приложился к бутылке и какое-то время мрачно смотрел вдаль. — Моя приемная семья не солгала — люди способны порождать колдунов, вот только с родителями их не оставляли. К эпохе Первого совета люди и маги уже сильно отличались друг от друга, и для человеческой женщины выносить и родить одаренного магическими силами ребенка было невероятно тяжело. Чем сильнее был ребенок, тем меньше шансов оставалось у матери. Это явление уже не было столь частым, но существовало, и Мэтримониум прилагал все силы, чтобы скрыть это.
— Чтобы установить тиранию, — нервно сглотнув, кивнула Илинея.
В услышанное верилось с трудом. Все это звучало, как абсолютно немыслимый бред, бесстыже уничтожающий то, что колдунья знала о мире. И в то же время, было вполне в духе Первого совета, да и с лихвой объясняло многие пробелы.
— Именно так, — одобрительно посмотрел на нее Аврил и продолжил: — Большинство женщин попросту гибли, а детей отдавали в приюты или семьи, родне рассказывая, что ребенок не выжил. То же самое говорили и женщинам, которым не повезло отправиться в забвение, только врачи еще любезно приправляли все это обвинениями, чтобы сломленные матери боялись даже рот открыть лишний раз.
— Звучит ужасно, — сдавленно сказала Илинея и с отвращением к себе поняла, что проникается словами колдуна.
Несмотря на типичные для Аврила улыбочки и ужимки, почему-то казалось, что он вовсе не выдумывает, что это его личная трагедия, тревожащая его куда больше загубленного эксперимента.
— Поверьте, выглядело это еще хуже, — он прикрыл глаза и глубоко вдохнул.
В воздухе вновь почувствовалось напряжение энергии, сплетающейся в успокаивающее заклятие.
— Однако ответ на мой главный вопрос я получил с рассветом генетики. Для наших предшественников наличие магии, все равно что цвет волос или глаз — абсолютная случайность, ведь в каждой семье были и чародеи, и люди, понимаете, дорогая моя? Чтобы увеличить вероятность рождения чародея, маги стали сходиться с магами и, в конце концов, отделились от людей, — он воодушевленно рассказывал этого, горящими от восторга глазами глядя на собеседницу. — Я вижу сомнение в ваших чертах, но позвольте мне сказать и еще кое-что: отголоски тех времен по-прежнему встречаются. Возьмите хоть тех же ищеек! Открыто этого никто не признает, но ведь фактически это люди, рожденные магами, хотя длительное скрещивание между собой уже не позволяет нашему виду полностью отказаться от энергетических центров. Лишь подавить их.
В галерее повисло молчание. Довольный произведенным эффектом Аврил с улыбкой смотрел на сад и потягивал вино, пока Илинея судорожно выискивала несостыковки в его речах. Через какое-то время сдавшись, она судорожно выдохнула:
— Если это правда, то она способна перевернуть весь миропорядок!
— Это правда, готов поклясться честью Лоусе Венделия, моей покойной матушки, — он развернулся к девушке лицом и подошел к ней почти вплотную, но Илинея тут же машинально отступила. — Вот только научной общественности клятв недостаточно. То, что я вам рассказал, я узнал еще до того как возглавил род и примерил на него свою фамилию. Все остальное время ушло на создание неопровержимого доказательства.
— Живая особь, — понятливо кивнула Илинея.
— Все же я в вас не ошибся, вы, действительно, довольно умны, — он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и девушка сей же миг испуганно отшатнулась, однако колдун не придал этому никакого значения. — Впрочем, это было ясно уже и по вашему исследованию, — девушка вопросительно приподняла брови. — Я про ваш доклад об эффекте «зеркала». Знаете, если бы вы только решились проверить свою теорию, копнули чуть глубже, то вышли бы на те же вопросы, которыми я задавался в юности. А вслед за вопросами появились бы и выводы.
— Я так понимаю, вы все же решились на этот опыт, — стараясь не выдавать своего интереса, отметила колдунья.
Однако Аврил лишь загадочно улыбнулся и вновь приблизился к колдунье. Та отступила, чувствуя, как спиной уперлась в угол.
— И почему мне кажется, что с новыми знаниями вы меня живьем не отпустите? — мельком оглянувшись назад, спросила колдунья.
Аврил медленно приближался, как хищник, загнавший добычу, и с каждым его шагом панические колокола все громче били в голове Илинеи. Взгляд судорожно бегал по пространству, выискивая пути отступления, но кирпичная кладка за спиной уверенно твердила, что бежать некуда. Аврил неловко рассмеялся.
