— Было лучше, пока ты не пришел, — ядовито бросила она.

— Целители сказали, что ты идешь на поправку, — тем же ласковым тоном, игнорируя слова девочки, продолжил министр.

— Из-за этих целителей я почти неделю не могу вылезти из этой слизи! — она беспомощно ударила своими кулачками по стеклу.

— Не вини их, дорогая, они не знают о твоей особенности.

— Ты знаешь! — крикнула она, поворачиваясь к Аврилу лицом, покрасневшим от злости и искаженным гримасой ярости.

— Да, это так, — смиренно ответил министр. — Но я хочу, чтобы ты скорее поправилась. Если твой человеческий иммунитет вступит в конфликт с энергетическими центрами сейчас, твое тело может не выдержать.

— Значит туда и дорога… — дрожащим голосом ответила Аврелия.

Он провел сухой ладонью по капсуле рядом с ее лицом, чуть наклонился вперед и нежно произнес:

— Не говори глупостей, Рели! Ты наше будущее. Огромный шаг к забытому наследию наших стертых из истории предков. Я знаю, как тебе больно. Твоя ноша тяжела, почти неподъемна для маленькой девочки. Но однажды именно она положит конец кровавой борьбе между людьми и магами! Ведь ни тех, ни других уже не будет.

— Ты просто одержим!

— Возможно, — согласно кивнул он, отстраняясь. — Но ты ничего не знаешь, мое маленькое золото. Ты поняла бы меня, будь у тебя шанс увидеть все ужасы нашего мира своими глазами.

— Из-за тебя я и не могу всего этого увидеть! — на щеках блеснули две соленые влажные дорожки.

— И тебе стоило бы это ценить. Отдыхай, дорогая! — закрывая дверь комнаты, холодно произнес Аврил.

У нее есть полное право злиться. Пускай! Не жалко. Пусть хоть в кровь разобьет кулаки, пока она послушно выполняет возложенную на нее задачу! Поднимаясь по лестнице, колдун притормозил и прижал пальцы к переносице. Голова начинала гудеть. Тяжелый день, тяжелая неделя. Асамуны завалили всю почту своими никчемными жалобами, Кристин у него под носом пытается начать революцию, еще и в академиях терры начинается период конкурсов и чтений! Министерство ничего не успевает подготовить к сроку, все придется переносить, как и в прошлые года. Однако старый колдун предпочел бы копаться в академических делах и читать наивные работы первокурсников, слушать жалобы школьных учителей и в очередной раз пытаться растянуть мизерный бюджет. Это куда лучше подпольных драм и карманных революционеров, отказывающихся понимать, что все идет так, как должно! Лишь одна отрада в этом глупом бренном мире и та пытается покончить с собой. И что он только делает неправильно?

Аврил поднялся на второй этаж, в излюбленную маленькую гостиную, где, словно кто-то прочел мысли колдуна, уже покоилась невскрытая бутылка красного полусладкого и маленькая тарелочка с кусочками сыра. Рядом, на чайном столике, лежали кучей неразобранные письма. Больше половины из них были направлены для Кристин, но в маленькие маниакальные ручки они всегда попадали через Аврила. Малышка Фиро была весьма искусна в интригах, что казалось немыслимым для девочки из маленького городка на краю государства, но опыта ей в этом деле не доставало. Колдун небрежно осмотрел корреспонденцию и, подхватив свои письма, направился в кабинет. Остальные лакей, как всегда, отнесет в комнату Кристин.

Колдун устало приземлился в обитое тканью кресло и вытянул ноги. Простенькое заклинание без промедления открыло бутылку и до половины заполнило идеально начищенный бокал. Слегка пригубив терпкий напиток, Аврил поморщился и потянулся за письмом. Изрезанная шрамами и мелкими морщинами рука невольно наткнулась на скрепленную лентой стопку бумаг. Колдун сел ровнее и тепло улыбнулся. Работа той молодой профессорши из Академии Тариони. Всего лишь гипотеза, но столь точная и выверенная, что от звания теории, а то и факта ее отделяло лишь отсутствие всеобщего признания. Но Аврила признание не волновало. Куда больше его интересовало то, что работа этой женщины в очередной раз подтверждала его собственную теорию о родстве магов и людей. «Эффект зеркала», когда часть энергии заклинания возвращается к колдуну или притягивается к абсолютно посторонним магам или людям. Но разве может энергия вернуться туда, где ее никогда не было? Очевидно, что нет.

Конечно, одно только исследование этого эффекта ничего не значит, кроме того, что люди, вероятно, хранят в себе какие-то частички энергии. Но в совокупности с остальными источниками… Осталось лишь понять, как их общий предок мог обладать магией и в то же время иметь столь развитую физическую форму и иммунную систему. Множество попыток сочетать эти качества в одном существе потерпели сокрушительное фиаско. Даже Аврелия едва ли может претендовать на успех, ведь эти системы в ее теле совершенно не способны функционировать одновременно. Лишь подавляя одно, она может использовать другое.

Аврил отложил доклад в сторону и вновь отпил вино. Так ли важны сейчас эти письма? Они ждали весь день, наверняка могут подождать и до утра. Колдун отбросил в сторону очередную жалобу Асамунов. Подцепив ногтями письмо от незнакомого адресанта, он с удивлением обнаружил в нем доклад о ходе расследования на производстве. И зачем только бумагу переводят? Все равно прибудут сюда. А будь это срочно, можно и позвонить. Он отбросил доклад к жалобе и, не став даже смотреть на другие письма, поднялся на ноги и ушел в спальню. За одну ночь ничей мир точно не рухнет без его ответа!

А на цокольном этаже, в запертой комнате с маленьким окошком под потолком, тоскливо посапывал доктор Фенс. Сил на волнения уже давно не оставалось, и он смиренно ждал жестокого решения министра, радуясь, что хотя бы своим детям он обеспечил будущее.

Полгода спустя, обед. Паб в торговом центре Рейнхарма

Старый добрый «Пивной котел» пару часов назад распахнул свои двери всем желающим, но несмотря на полную боеготовность, был практически пуст. В углу помещения, куда не дотягивались любопытные взоры, кучка студентов и пара школьников, притворяющихся совершеннолетними, играли в карты. И судя по чайнику, содержимое которого перезаваривалось уже раза четыре, играли на интерес или желание, потому что остатки стипендии давно разлетелись. Рида, натирая бокалы и кружки, с интересом наблюдала за компанией через перила лестницы, ведущей наверх. Стоило проследить за тем, чтобы буйные ребята ничего не перевернули и не напоили школьников. К тому же это был отличный способ не разговаривать с уже подпитым гражданином, который всему пустому залу предпочел высокий стул рядом с барной стойкой. Над дверью бряцнул колокольчик, и девушка, как по команде, натянула на лицо доброжелательную улыбку, поворачиваясь ко входу.

— Добрый день… А! Это ты, — улыбка тут же сошла с лица. — Мне казалось, ты будешь занята до самого вечера.

— Так и есть, — Илинея взобралась на высокий стул у дальнего края стойки. — У меня сейчас «окно», решила заглянуть к тебе, — ехидно улыбнулась колдунья.

— Вина или в этот раз лекции пройдут по трезвости? — наклонившись к Илинее, ухмыльнулась Рида.

— Ну, ректорское кресло занял весьма тихий и учтивый теоретик, так что могу позволить себе обходиться чаем и легкими успокоительными, — будничным тоном ответила колдунья.

Рида резко развернулась, ловко орудуя фарфоровой посудой, которая с приходом в это место подруг стала удивительно востребованной. Через пару минут на стойке стоял изящный чайничек и чашка, благоухающая сладостью меда и полевых цветов. Рядом колдунья положила пару купюр и подвинула их Риде.

— Сдачи не нужно, — продолжала улыбаться она.

— И когда это учителя успели разбогатеть? — совершенно невинно произнесла Рида.

— Мы богаты духовно, — ответила Илинея, хитро посмотрев в сторону студентов, часть из которых отчаянно пыталась спрятаться за лестницей.

— Еще б духовным богатством можно было перекусить, — рассмеялась Рида.

Илинея улыбнулась и аккуратно отпила горячего чая, боковым зрением наблюдая за подругой. Сколько бы инженерка ни вкладывала усилий в свой добродушный вид и иллюзию общего довольства происходящим, колдунью обмануть не получалось. За эти месяцы девушка совсем осунулась, будто мучимая неведомой болезнью. Под карими глазами пролегли заметные тени, боевой огонек погас, даже волосы, кажется, стали тусклее. Первое время это состояние не казалось столь примечательным — пережитые события и бессонные ночи сделали свое черное дело, но если Илинея, вернувшись в родные пенаты, вроде бы, приходила в себя, то Риде стало только хуже. Впрочем, она это усиленно отрицала или сваливала на новую работу, а бабуля Бренан тут же переводила тему. Колдунья действительно жалела, что Дориан все же уехал в Сильверон на учебу. Он бы точно выдал сестру с потрохами! А пока оставалось только наблюдать и догадываться, что гложет ее сердце.