— Маленькие упертые… — он швырнул в сторону изгороди камень, и конец фразы потонул в искрящемся шуме охранного заклинания.

Камушек отскочил от на мгновение вспыхнувшего купола и упал на землю, а Реймонд лишь проводил его раздраженным взглядом. Почти незримое ограждение безмерно досаждало министру. Куда больше обычных стен и оград, которые хотя бы не создают иллюзии свободы. Чары же, наложенные по периметру двора, будто насмехались над ним. Вот она свобода. За тонкой паутинкой заклинания. Прозрачная пленка, сбежать из-под которой было сложнее, чем из обычной тюрьмы. Заклинания — не маги и не люди, они не спят, не забавляются страданиями заключенных, им не свойственна халатность и легкомыслие. Впрочем, бежать Реймонд и не собирался. Многие преступники предпочли бы волю заключению, но кому, как не ищейке, бывшей на страже порядка, знать, что ждет беглеца. Несколько лет жизни в постоянном страхе, оглядываясь и никогда не засыпая в одном и том же месте. А даже самых матерых вольников ловят, и всем им дорога в тюрьму, только срок увеличат.

Однако последние новости напрягали. Улики, которые находило следствие, говорили о стороннем вмешательстве, но лишь самому Реймонду. Множество деталей, о существовании которых он не знал. По правде говоря, он вообще мало что знал об этом! Тесть должен был привезти ему артефакт, и все, никаких подводных камней. Но артефакт не доехал, даже не выдвинулся с места. Видимо, кто-то хотел создать впечатление покушение на чародейское сообщество, на членов Академии, а теперь просто заметает следы. Опасное, шумное, неоправданное мероприятие. Не будь он уверен в обратном, подумал бы, что к этому приложила руку его пропавшая женушка. Мирные акции протестов всегда казались ей не слишком эффективными, но жертвовать жизнями множества мирных граждан… За таким он мог представить себя, как сейчас его представляет следствие, но не женщину, выступавшую за права простых черных магов. Да и что о ней думать, многие ее уже мысленно похоронили!

Реймонд затянулся и тут же закашлялся. От дыма запершило в горле. Пора бы уже ложиться спать. Его мысли столь же бессильны, сколь и озвученные возражения. Все давным-давно решено, осталось лишь избрать меру наказания, и, с учетом последних подробностей, ему стоит от души насладиться этими обшарпанными стенами. Вероятно, стены — не самое страшное, что его ждет…

Он положил ладонь на дверную ручку и уже успел открыть дверь, когда с дороги послышался стук колес и ржание лошадей. Мужчина на мгновение замер, оглядываясь, и с удивлением обнаружил, что темная карета остановилась рядом с его домом. Не отпуская дверной ручки, он внимательно следил за незваными гостями. Кучер, чье лицо было сокрыто маской и капюшоном плаща, сидел неподвижно и был скорее похож на заглохший механизм. Дверца кареты приоткрылась, и из ее глубин раздался звонкий женский голос:

— Саро Мауэр, будьте так любезны, уделите даме внимание!

Реймонд бегло осмотрел все еще мерцающий над ним купол, закрыл дверь и подошел к калитке, за которую в последние дни он выходил исключительно под ручку с полицией.

— Ваш голос кажется мне знакомым, — подозрительно протянул Реймонд, всматриваясь во мрак внутри кареты. — Мы раньше не встречались?

Женщина внутри рассмеялась.

— У вас потрясающая память, саро Мауэр! — элегантная ножка в бежевой туфле, вышитой мелким бисером, обуви, совершенно непригодной для этого времени года, показалась из кареты. Опершись на подножку, женщина почти полностью высунулась на улицу, однако маскарадная маска скрывала и ее лицо. — Несколько лет назад вы пытались осудить меня. А теперь судят вас, какая ирония!

— Вы приехали только, чтобы позлорадствовать?

— Ни в коем случае, дорогой! Я здесь с благой вестью! — она подманила его рукой, изящно перебирая пальцами.

— Асамуны не носят благие вести! — сквозь зубы процедил бывший министр.

— Вы так жестоки, Реймнод! — она театрально приложила руку к голове. — Но послушайте! Вас все возят по следствиям, а ведь вы и сами понимаете, что приговор давно вынесен, разговоры ничего не решат! А по сему мой дом любезно решил простить вам прегрешения против нас и сделать предложение, от которого вы не можете отказаться!

Кулаки Реймонда невольно сжались. Столько лет он пытался пресечь деятельность работорговцев, а теперь они его единственный путь мимо электрического стула!

— Я слушаю.

— Нам нужен ваш природный дар, Реймонд, не более того! — пропела колдунья.

Реймонд демонстративно постучал по куполу, который радостно отозвался волнами и бликами.

— Не уверен, что могу пойти с вами.

— Мы не пришли бы за вами без… предварительных договоренностей, — глухо ответила женщина.

Впервые за весь разговор кучер зашевелился. Крупный мужчина спрыгнул на землю и подошел к калитке. После незамысловатых манипуляций с паутиной заклинания купол исчез, а самого опального министра без предупреждения дернули за руку и чуть ли не закинули в карету.

— Располагайтесь удобнее, саро, нас ждет долгий путь!

— Неужели, мы отправляемся в Беланш? — изумленно, все еще не веря в происходящее, спросил Реймонд, присаживаясь напротив колдуньи.

— Нет, конечно, нет! Сиера Фабиано была бы исключительно против вашего визита. В отличие от саро Уэльда, она не готова оставить прошлое. Так что мы отправляемся в Зимнее поместье. Вы должны помнить его столь же хорошо, сколь и мой голос!

Реймонд стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу сарказм. Зимнее, а ныне единственное в Сильвероне, поместье Асамунов принадлежало бывшему генералу Уэльду. Несколько лет назад в городе случилась одна из самых масштабных жатв. «Кварталы невольников» были едва ли не полностью выведены из города для продажи в Империю. Кроме того, лет за десять до этого в стране разразилась засуха и голод. Дети, рожденные в то время в большинстве своем родились недоразвитыми, слабыми или ищейками. И Асамуны не могли не воспользоваться этим, спустя десять лет украв или выкупив множество детей, представлявших интерес для их потенциальных покупателей. Все следы вели в Зимнее поместье, но даже перевернув все вверх дном, на месте они так ничего и не нашли. Лишь спустя пару лет Реймонд узнал про каналы, пронизывающие весь Сильврон, но с Асамунов обвинения были уже сняты, а Мэтримониум отказал в возобновлении дела.

— Как же такое забыть! — прошептал Реймонд себе под нос и отвернулся к окну.

Женщина, наблюдавшая всю гамму эмоций на его лице, тихо рассмеялась, но говорить ничего более не стала. Практически весь путь до злосчастного поместья прошел в тишине, однако несмотря на общую усталость, Реймонд даже глаз не сомкнул. Он смотрел на неподвижную колдунью. С этой жуткой маской на лице она была похожа на фарфоровую статуэтку. На статуэтку, которая пристально следит за каждым движением сквозь провалы глаз. Необъяснимым образом все внутри мужчины сжималось от дурного предчувствия, все года его практики кричали о неправильности происходящего. Но ко всему прочему было понимание: из лап Асамунов сбежать можно, с электрического стула — нет. Что бы они ни попросили, он всегда может отказаться, получив тот же результат, что и на законном судилище.

Через пару часов они прибыли к Зимнему поместью. Роскошному особняку, обнесенному белокаменным забором с коваными воротами, мимо которых пронеслась карета. Они вышли на выложенную плиткой дорожку, и в этот момент Реймонд почувствовал, как кружится его голова. В течение всего пути женщина плела заклятие, искусно обходя чутье ищейки. Лишь на месте она решилась влить в чары силу и затянуть петлю.

— Простите за неудобства, саро! — сквозь пелену слышал он голос колдуньи. — Не переживайте, вы не пробудете здесь и пары дней. Заказчик давно ждет вас…

Никто не поможет тебе

— Как ты? — нарочито заботливо спросил Аврил, глядя на стоящую посреди капсулы Аврелию.

Девочка демонстративно отвернулась. Внешние следы терапии еще остались. Синяки от многочисленных уколов, серый подтон кожи с сеткой выступивших вен, но самочувствие ее, похоже, значительно улучшилось.