— Впечатляющая выдержка, старик! А ведь я действительно уже собирался пустить тебе пулю в башку! — удивительным, пугающим задором сменилась его ярость.

— Рад, что повеселил тебя, — фыркнул управляющий. — Так ты освободишь помещение?

Риверс пронизывающе вгляделся в изрезанное морщинами лицо и молча подошел к двери. Вновь заскрежетал замок. С протяжным скрипом дверь открылась, впуская внутрь солнечный свет и выпуская управляющего.

— Наконец-то ты… образумился, — повернулся он к Риверсу лицом.

И в это мгновение дверь с грохотом захлопнулась.

— Проваливай, дед! Больше я тебя предупреждать не стану!

— Не только вы устали от этого балагана, Виермо! — сердито произнес управляющий. — Я хотел уладить вопрос по-хорошему, но вы, видимо, понимаете лишь язык силы! — продолжал разоряться он под дверью. Риверс только фыркнул. — Я даю вам три дня, Виермо. Три дня на то, чтобы вы покинули поместье! Я даже позволю вам забрать личные вещи саро Мауэра, если вам так будет легче. Но на четвертый день я приду сюда с полицией, и предписанием вы не отделаетесь! — Риверс страдальчески закатил глаза, но через пару мгновений услышал стук трости по вымощенной дорожке.

Незаметно для себя мужчина выдохнул. Он погасил лампу и направился на второй этаж. Остановился у закрытой двери кабинета, в который иногда по привычке заглядывал, и вновь забрался на чердак, пыльный и темный. Забавно… Десять лет назад он ненавидел это место всем сердцем, несмотря на ухищрения Реймонда. Десять лет назад этот чердак был для него и укрытием, и клеткой, куда он был вынужден возвращаться раз за разом. Десять лет… это было так давно, что не верится! Будто кто-то другой прожил две трети его жизни.

Риверс рухнул на жалобно скрипнувшую кровать и закинул руки за голову. Когда Реймонд только предложил ему эту работу, он немало времени проводил на этом чердаке, считая его своим, единственным безопасным уголком в целой стране. Но время шло. Мастерство Риверса выходило на новые уровни, а задания Реймонда становились все сложнее и дольше, так что несостоявшийся страж практически переехал в гостиницы и пансионы.

По белесым глазам больно ударил солнечный свет. Риверс с шипением прикрыл лицо ладонью и проследил за тем, откуда отразился луч, коварно проникший через щели в слуховом окне. Настроение, и без того паршивое, рухнуло окончательно, когда взгляд его наткнулся на серебристый значок, давно заброшенный на дальнюю полку. Маленькая бляшка, подтверждающая окончание его подготовки в качестве стража и готовность служить Мэтримониуму. День триумфа. День траура. День, когда десятки людей узнали, что выдержали весь ужас тренировок напрасно. Решение о роспуске подразделения личной охраны Мэтримониума было принято еще за месяц, но их группу все равно решили дотянуть и вручить бесполезные цацки, теперь подтверждающие лишь их порочность. Провести полжизни на полигонах и в лабораториях, надеясь на всеобщий почет и трепет, а получить только пинок под зад! Риверс прокрутил на пальце револьвер и выстрелил четко в значок, отправляя его как можно глубже в тень.

Иронично, что из глубокой тени самого Риверса когда-то и достали. Год за годом специфичность его обучения не позволяла ему влиться в общество. Даже там, где сила, проворство и иммунитеты стража могли стать не лишними, на него смотрели с опаской. Даже не будь причиной роспуска убийство одного из мэтров, держать под боком кого-то столь грозного и трудноуправляемого как страж обычный народ не рисковал. Зато охотники за головами с удовольствием приняли молодого бойца. Было ли это ошибкой? Любой, кто встретил бы Риверса, ответ дал бы однозначный, но он сам считал это «своей натурой и частью, пути, которая привела к Мауэрам».

На мгновение в темноволосой голове промелькнула мысль об ироничности судьбы самих Мауэров. Охранять порядок, двигать мир к своим идеалам, а потом исчезнуть. Хотя для Крис даже памятную страничку в газете организовали, а Реймонда упомянули чуть больше, чем дохлого враха в подворотне! Риверс фыркнул и криво улыбнулся. Да уж! Провинциалочка всегда умела себя преподнести в лучшем свете. Любопытно даже, что с нею сталось.

Провалявшись в кровати до самого заката, Риверс резко поднялся на ноги. В этот день он надеялся отдохнуть перед очередной вылазкой, но старый хрен испортил весь настрой. Как бы теперь из-за этого не сорвалась охота. В «квартале невольников» его и так приняли довольно холодно и с первого дня возвращения следят за каждым шагом, выжидая, когда он оступится. После работы на министра внутренней безопасности возвращаться в трущобы было позорно, как ни погляди, но последние запасы, припрятанные в доме, Риверс смог растянуть лишь на три месяца. Пришлось вновь бежать на поклон к местной шушере, желающей посносить друг другу головы. Единственное, за что несостоявшийся страж не брался принципиально, так это за работу, подкидываемую Асамунами, считая, что легендарным работорговцам и так все слишком легко дается.

Проверив все замки, он тенью выскользнул на улицу через окно на втором этаже и узкими улочками двинулся на север города, где притулился «квартал невольников». Яркий закат, прорываясь сквозь дым котельных, окрашивал Сильверон в красный, чем невольно предсказывал грядущие события. Жители города уже не спешили. Одни заканчивали свои дела, другие мчались в пабы и таверны, заливать горечь трудовых будней горечью забродившего солода. Вечер — время, когда на бредущую по улице мрачную личность не обратят внимания, пока не заметят, как та переходит пустырь, отделяющий «квартал нищеты» от остального города. Сколько раз Риверс уже проклинал этот пустырь, пытаясь скрыться от любопытных испуганных глаз. Радовало, что зашедших в «квартал» считали обреченными и ограничивались лишь назойливым наблюдением издалека.

Войдя под сени старых бараков, мужчина тут же прижался к грязной стене и шел исключительно вдоль нее, краем глаза наблюдая за менее опытными людьми, ловящими лицом мусор из окон. Чем глубже он проходил в трущебы, тем громче становился люд. Дальше от города квартал оживал. Грязный и шумный, темный и неприветливый, этот квартал подчинялся лишь одному правилу: выживает сильнейший. Он был похож на шлюху из Беланша — может дать тебе все, что пожелаешь, а может выпотрошить и выбросить в канаву. Лучшего места для укрытия не найти во всем Сильвероне, а то и в целой терре!

Наступив во что-то склизкое, Риверс скривился и зацепился за выступающую балку одного из бараков, шустро взбираясь наверх. Была какая-то особая романтика в прогулках по крышам, однако ориентироваться в этой помойке сверху было ничуть не легче. Он бесшумно двигался по хрупким перекрытиям, вглядываясь в узкие дорожки снизу. Проблем могло быть меньше, если бы он встречался со старыми заказчиками в местном пабе «У Джо». Паршивое местечко, но расположилось в самом центре квартала и, похоже, тянуло на себе всю местную инфраструктуру. Когда-то Риверс проводил здесь немало времени и сейчас мог найти этот вшивый паб с закрытыми глазами. Но в этот раз его направили совсем в другое место. Бывший карцер для беглых рабов, а теперь очередная забегаловка с дурной репутацией даже по меркам этого места.

— Эй ты! Слезай оттуда! — послышался скрипучий голос сбоку и, спустя пару мгновений, совсем рядом в крышу врезалась пуля.

Не говоря ни слова, быстрым движением мужчина исчез из поля зрения агрессивного аборигена. Тот высунулся из окна, огляделся и с довольным видом собрался идти прочь. В это мгновение крепкая чужая рука ухватила его за шею.

— Где карцер?

Мужчина забился в стальном захвате. Хрипел и пытался сбросить чужую руку, но результата не получил. Риверс лишь крепче сжал руку и подтянул его к окну, заставляя спиной упереться в подоконник и немного прогнуться назад.

— Т-там, дальше, у восточной границы! — затараторил местный, тыкая пальцем больше наугад. — Здание каменное, не пропустите!

— Чудно! — фыркнул Риверс и выкинул мужичка из окна, с толикой разочарования глядя, как тот мягко приземляется в компостную кучу.