— Конечно, — активно закивала она, сверкнув в мою сторону убежденным взором. — Бланд никогда не прекращали поиски. Пусть надежда найти потерянную малышку с каждым годом была все меньше, но мы никогда не останавливали расследование. До сих пор так и не ясно, как же так вышло, что ты, наследница, пропала из родового поместья!

— Так, вы не отдавали меня? — осторожно вопросила я, пальцем вырисовывая неясные линии на подлокотнике кресла.

— Что?! — громко возмутилась Гвен, заставив меня подскочить в кресле. — Род Бланд никогда бы не отдал своего ребенка в приют!

Как на это реагировать я не знала, но невольно выдохнула. Мне стало легче, потому что биородители не отказались от меня намеренно. Все же осознавать, что они от меня отказались было сложно.

— Конечно, тебя украли и специально отвезли в детский дом, без нашего на то ведома. Без понятия, кому могло это понадобиться, но так или иначе произошла катастрофическая ошибка. — с жаром объяснила Гвен, одним глотком допивая содержимое бокала. — Твоя мама до сих пор не может себе простить, что оставила тебя тогда одну в комнате!

Надо же, не может простить.

Так странно было это слышать, ведь моя мама — Мари Оплфорд, а тут рассказывают о совершенно незнакомом человеке, который на самом деле должен был воспитывать меня. И вот интересно, а какой бы я выросла, если бы жила в семье Бланд? Конечно, это во многом зависит от того, какие мои родители, в какой стране я бы жила и училась, но…это ведь была бы совершенно другая жизнь и я, правда? Другой человек, который, возможно, есть внутри меня, просто ему никогда не суждено явиться этому миру. Ведь по трагической — или нет? — случайности я оказалась в другой семье, и из младенца Бланд выросла Этель Каролина Оплфорд.

— Какая она? — тихо разорвала я затянувшуюся тишину, глядя на пол.

— Амери? — уточнила Гвен, задумавшись после моего неуверенного кивка. — Твоя мама была из другой семьи, совершенно не нашего уровня. Обычная девочка, из простой семьи, не имеющей ничего общего с верхушкой власти. — странно усмехнувшись, Гвен вцепилась пальцами в рукава своей рубашки. — Я бы сказала, что твоя мама правильная, но в своем, особом понимании. А еще добрая, целеустремленная и смелая. Представляешь, она ведь из университета сбежала, прямо с первого курса, решив начать свое дело. Амери свой бизнес, очень успешный сейчас, с нуля построила. — напряженно хихикнув, Гвен объяснила: — Она открыла свой интернет-магазин одежды, в котором продавала вещи собственного пошива. Сначала в нем работало четыре человека, спустя месяц уже шестьдесят, а дальше бизнес все развивался и развивался. В итоге ее родители махнули рукой и позволили дочери творить и вытворять. Амери и с дядей, твоим отцом, познакомилась, когда к ее бизнесу решили прикрепить надсмотрщика. Тридцатка родов постановила, что за неизвестно откуда взявшейся выскочкой нужно проследить, а для того приставили твоего отца, Гейерманса, к этой нелегкой задаче следить за бруклинской красоткой.

Вот как! Значит мои биологические родители из разных места: Амери из Бруклина, а Гейерманс из Лондона. А Амери так и вообще не из верхушки. Неужели это несогласие с правилами высшего света, борьба с собственным происхождением и стремление к большему у меня от нее? Возможно такое, что мой характер закрепился не из-за воспитания моих родителей, а генетически заложен от Амери?

И, похоже, моя биологическая мама достаточно сильный и авантюрный человек. В смысле, ну кто еще может бросить университет и начать собственный старт-ап, будучи первокурсницей без денег и связей? Я понимаю, если семья из верхушки, но Гвен сказала, что Амери была из самой простой семьи. Для этого же нужно иметь железные нервы, прорву креативности и смелость!

— Сначала, конечно, сколки между ними были. — вспомнив что-то, улыбнулась Гвен. — Они, когда рассказывали о своем знакомстве, так переглядывались, что нам всем до жути интересно стало. Представляешь, Амери однажды дя…давай, я буду называть его Гейермансом? Ты так быстрее привыкнешь. Так вот, она однажды закрыла его в машине, когда ей нужно было на важную встречу с инвесторами. И твоему отцу пришлось просидеть в ней, дожидаясь юной карьеристки, до самого вечера! И ладно бы, казалось, бывает, так ведь он решил отомстить. Запер ее в собственном кабинете, когда все ушли, а тот полностью стеклянный был, так что он еще и бдел, попевая кофеёк, за тем, как она психовала.

Представив себе картину взбешенной девушки, запертой в собственном офисе, и довольного собой и жизнью мужчины, радостно наблюдающего за беснующейся дамой, невольно хихикнула. Я бы на месте Гейерманса после такого произвола еще что-нибудь похлеще придумала, а он вполне даже благородно поступил. Не оставил несчастную женщину одну в офисе, а даже по-джентельменски присматривал.

Хотя, если честно, Амери я тоже понимаю. Вот работала она, столько трудов вкладывала, а там какая-то кучка из высшего света решила, что за ней нужно закрепить надсмотр. Я бы тоже взбесилась! И, пожалуй, не ограничилась бы простым пленением в машине. Ибо нечего делать вид, что ты тут самый главный!

Или это — женская солидарность?

— Пол ночи ее так продержал, только ближе к утру выпустил. — продолжила рассказывать Гвен, несколько расслабившись. Видимо окончательно убедилась в том, что я не собираю бросаться стульями и обвинять ее во всей грехах рода Бланд. — Война у них длилась долго, ровно до тех пор, пока бизнесу Амери не начала угрожать беда — показатели начали падать, инвесторы забирали свои вклады. Гейерманс тогда очень ей помог, только не сознается как именно. В общем, после той истории Амери увидела в нем нечто большее, чем угрозу своему бизнесу, а конкретнее — вполне даже помощь. Постепенно начала доверять, даже советоваться. А Гейерманс во время крупной пресс-конференции взял и на весь мир ей предложение сделал. Представляешь?

Представляю. Вот это было безвыходное положение, должно было быть! С одной стороны, вроде бы, и отказаться хочется, а с другой — общественность, с жадностью за действиями наблюдающая. Скажешь «нет» подпортишь рейтинги и себе, и несчастному мужчине, решившему сделать предложение, а скажешь «да» — вынудили, вроде как.

— Амери до сих пор говорит про тот случай, что Гейерманс ей выбора не оставил. — хмыкнула Гвен. — А потом была свадьба. И ни за что не догадаешься где! Пока семья Бланд, пританцовывая, организовывал свадьбу выгодную для рода, эти двое взяли и сбежали…в Россию! В Санкт-Петербурге обвенчались, прямо в Эрмитаже, притащив туда церковника. И ладно бы просто подписали бумаги, став женатыми юридически, так ведь нет. Они же церковный брак заключили, а его расторгать нельзя. Когда вернулись в Лондон их, конечно, обозвали идиотами, но поздравили. Молодожены счастливы, род Бланд доволен, всем бы возрадоваться, да и жить счастливо, но не тут-то было.

Гвен замолчала, вновь становясь мрачной. Опустив глаза, она нервно потеребила край рубашки. Я же ждала продолжения.

— Когда Амери родила тебя, мне исполнилось пять лет, поэтому я не помню этот момент четко. — прошептала она. — Но навсегда запомнила день, когда твоя мама в панике пыталась дозвониться Гейермансу, умоляя того ответить. Амери рассказывала об этом так: была одна в вашей квартире, вышла в соседнюю комнату, а когда вернулась, тебя не было. Она подняла панику, когда прибыли твои бабушка и дед, вся прислуга была уже практически в истерике, все пытались найти тебя, звонили в СПН. Амери тогда практически в обмороке объясняла произошедшее Инквизиции. Это был черный день для рода Бланд, Эль.

Гвен замолчала, позволяя мне осознать услышанное. А я сидела, ощущая давящую тяжесть, но не отчаянье. История явно была сложной для семьи Бланд, но вот для меня — нет.

Да, произошедшее было ужасным, но в итоге-то все хорошо. В смысле, ну вот ведь я живая, так? Даже в хорошую семью попала, пусть и с закидонами, но не маньяков. Всегда жила в достатке, получила хорошее образование, чтобы там мама не говорила. Сейчас работаю в перспективной фирме, зарабатываю неплохие деньги, даже влюбилась заново. Не обошлось в моей жизни, конечно, и без приключений, иногда даже плохих, но ведь они могли быть в любом случае? Так что, обделенной я себя не чувствовала и на своих биологических родителей зла не держала. Теперь, когда я приблизительно узнала, какие они даже познакомиться захотела.