— Сам такой, — устало отозвалась я, отмахиваясь от воображаемого индейца рукой.

— А-а, — понятливо кивнул другой из них. — падалючи?

— Угу, падалючи так падалючи. До сих пор спина болит. — тяжело вздохнув, пожаловалась я. — Ребят, вы идите, я сейчас отлежусь и встану.

— Умамбу хучи! — проверещал один из братцев-глюков, заставив меня испуганно вскрикнуть и схватиться за сердце. Так и родные глюки до приступа доведут!

Мужичок тем временем радостно шибанул себя по лбу, подняв волну таких же жестов со стороны своих собратьев, и ускакал в неизвестном направлении. Вот, ребята, что бывает, если сильно удариться головой, свалившись с высокого холма. Наверное, из-за легкой черепно-мозговой травмы я потеряла сознание, а все это — игра подсознания.

Если это действительно так, то общение со собственным воображением будет длиться не более пяти минут, а там уже можно будет искать способ добраться до указанной мистером Морецем поляны. А значит, нужно просто подождать, пока я очнусь.

Некоторое время все хранили молчание, перемигиваясь между собой. А потом! …

Потом меня кто-то совсем недружелюбно ударил по голове, заставив подскочить на ноги от неожиданности. Шокировано взирая на толстого мужичка в меховом кожаном плаще, короне из мелких косточек и с увесистым жезлом с двумя колокольчиками на нем, я высказала все, что думаю о произошедшем в целом:

— …..!

И вот мне даже стыдно не было! Ситуация, согласитесь, к позитиву не располагает. Эмоции просто требовали выхода.

Потирая ушибленный затылок, я кожей ощутила влагу. Взглянув на пальцы, убедилась в худшем — кровь.

— ….! — радостно подхватила толпа, снова ударяя себя по лбу.

Я лишь в шоке наблюдала за племенем диких аборигенов, окончательно убедившись, что не спятила. Уверена, плод моей фантазии не стал бы пробивать хозяйке голову костяным жезлом, а значит довелось мне добрести до дикого народца, неизвестно как оказавшегося в этой местности.

Хотя, если вспомнить про странное магнитное поле, избытки радиации и отсутствие поблизости от резиденции Арчибальдов каких-либо научных центров, то удивляться не приходится. Арчибальды в жизни не интересовались окружающей их территорией. Выстроили резиденцию, отгородились от всего мира и счастливы жить, а у них под носом был научный прорыв! Судя по одежде, методам ведения хозяйства, да и уровню воспитанности, племя находится на аграрной ступени развития.

Интересно только, сколько эти ребятки здесь живут? А главное, как?

Вытащив из заднего кармана сенсор, я механически сделала интоснимок дикого народца. Мамонька родненькая, на шоу съездила…Что б им всем сто раз пусто было! И Арчибальдам в первую очередь! У них под боком столько лет жило целое племя аборигенов, а эти очаровательные люди попросту потравили все в округе. Идиоты!

Хотя, лично я бы и в жизни не додумалась проверять окрестные территории на наличие диких племен. Серьезно, да никому такое в наш век и в голову не придет. И слава Богу. Это же сенсация! И первооткрывателем выступаю я!

Развить мысль не удалось. Усталость и травмы давали о себе знать, неумолимо портя настроение и сбивая боевой дух. Картина мира расплывалась, голова кружилась, а во рту застыл вкус собственной крови. Безумие какое-то…

Оседая на холодную землю, я хотела только одного — спокойствия. Мне жизненно необходимо было полежать пару минут. Истощённый организм молил о сне, травмы требовали немедленного лечения, а жажда проснулась с новой силой, вырвав сухой стон.

Упасть в банальный обморок не позволяло чувство самосохранения. Неизвестно, как местный народ отреагирует. Оказаться погребённой заживо мне не хотелось. Правильно в свое время поступила Ханна Безуик, обеспеченная англичанка, которая патологически опасалась погребения заживо, потребовав свое тело забальзамировать. Женщина не была захоронена более ста лет, периодически подвергаясь проверке на признаки жизни.

Держась из последних сил, я попыталась сфокусировать взгляд на лицах дикого народа. Вождь, судя по короне и наличию посоха, сурово взглянул на одного из чудаковатой наружности мужичкой.

— Ваютули позовули? — вымолвило чудо современной археологии, смерив меня напряженным взглядом.

— Предсказули Огонаули! — поспешно отозвался абориген, которому и был задан вопрос. — Ю, — тут последовал неприличный указывающий жест в мою сторону. — инденчули парнаджули…

Разбираться в его словах дальше сил не осталось. Я молча следила за его жестами: прикосновение к волосам, тычок пальцем в меня, обводящий жест на себя, и снова мужичок ткнул указывающим перстом в меня. Похоже, ребята тоже заметили мои отличия от них и незамедлительно решили поделиться новостью с начальством. Вождем, то есть. А то он и сам не видит, что я для их образа жизни странноватая.

Не знаю, что сказал вождю мужичок, но тот поспешно прошествовал ко мне, попинал ногой кроссовок, словно опасаясь, что я сейчас нападу на его коронованную персону и подлым образом украду последний костяной посох. Больно надо…мне бы врача и поспать.

После чего мужчина очень галантным жестом протянул руку. Недоверчиво оглядев представленную конечность, я осторожно вложила свою ладонь в его. Можно ли считать этот жест установлением контакта с диким племенем? Наверное, да.

К слову, стоит пересмотреть мое мнение о ступени их развития. Не думаю, что в аграрном обществе было распространено помогать даме подняться, протянув руку. А раз местное племя знакомо с этикетом, то я искренне надеюсь, что они смогут оказать мне первую медицинскую помощь. Хотя, если судить по инциденту с посохом, то эти скорее добьют…

Шли мы долго и медленно, или так показалось мне из-за нестабильного состояния. Ладонь у вождя оказалась маленькой и теплой.

Проводили меня, как оказалось, к общему кострищу. Всюду слышались крики, улюлюканье, смех и странные мотивы песен. Вокруг собралось огромное количество людей, со странным благоговением разглядывающих меня. Но это не нервировало как обычно. Если честно, то это было последним, что волновало сейчас. И без того плачевное состояние грозило перерасти в глобальную проблему. Я уже с трудом различала окружающую обстановку.

Вождь что-то кричал, размахивая посохом. Племя вторило ему поддерживающими возгласами, заставляя морщиться от громких звуков. И когда мужчина, держащий меня за руку, что-то вновь произнес, я рухнула в обморок.

Чертово шоу…

Пробуждение застало меня на рассвете. Лучи солнца, проскользнув сквозь неприкрытые отверстия под потолком шалаша, коварно ударили светом по глазам, заставляя вздрогнуть и проснуться.

Помещение, в котором я находилось, было конусообразным. Отсутствовали углы, высокий потолок, поддерживаемый основательной толщины палкой, земляной пол с наваленными поверх шкурами — этакий вигвам индейцев Северной Америки. Впрочем, на сколько мне известно с уроков истории, современные индейцы использовали вигвамы в качестве обрядовых помещений для привлечения туристов.

В этом же строении явно жили. В центре, практически рядом с удерживающей балкой, находилось обложенное камнями кострище. И, если судить по скопившемуся на нем налету сажи, используется оно достаточно часто. Даже сейчас от него исходил тонкий дымок.

Также в помещении находились копья различной длинны, внешнего вида и, вероятно, предназначения. Здесь же стоял сундук, накрытый кожаной материей и служивший, судя по наставленным скляночкам, столиком.

А вообще, помещение, конечно, напоминало вигвам, вот только индейцы Северной Америки не держали в своем быту сундуков. Его конструкция слишком сложна для людей, находящемся на их уровне развития. Все же нужно уметь высекать из дерева, рассчитывать размеры, да и крепления ведь где-то добывать нужно. Значит, общество этих людей более развито, чем я подумала только увидев их. Хотя, что еще я могла предположить, глядя на их скачки у костра?

Сев на широкую лавку, накрытую чьим-то мехом, я поморщилась от тупой боли в каждой частичке израненного тела. Впрочем, нельзя не заметить, что в сравнении с вчерашней острой болью, отзывающейся мутной пеленой перед глазами и туманом в рассудке, сегодняшняя боль вызывала лишь раздражение.