— Да никто и не спорит, дорогая. — но по взгляду голубых глаз сразу понятно, что матушка изволит врать. Она бы определенно поспорила.

Мама поднялась с голубого диванчика под заинтересованными взглядами собравшихся и в лучших традициях высшего света поцеловала воздух у моих щек. Запах розовой воды окутал меня знакомым и родным запахом, напомнив о детстве, когда все было радужно и оптимистично. Сэр Аньелли умиленно глядел на нас, запивая сцену встречи матери и дочери…молоком. Ого, да на моих глазах произошло историческое событие! Британский лорд отказался от алкоголя, отдав предпочтением молочным продуктам.

Следом поднялся отец, ласково погладив меня по спине. Как всегда, очередной дорогой костюм, платиновые запонки, начищенные до блеска туфли и галстук, подходящий по цвету к маминому синему платью.

И только я приготовилась вежливо поинтересоваться, чего родителям надобно, как прозвучало:

— Ах, Каролина, во что ты одета? — мамин взгляд, преисполненный ужаса, пробежался по мне от ног до уложенных в локоны волос. — Как ты можешь носить эти мешковатые джинсы в присутствии столь очаровательных молодых людей?

Я не буду скрипеть зубами. Не буду, сказала.

Роберт, обнаружившийся в кресле по соседству с нашим президентом, старательно не улыбается. Так старательно, что аж зубы мудрости видно. Видимо, моя встреча с родителями ему нравится все больше и больше. Как же, уязвленное самолюбие встрепенулось.

— Очаровательные молодые люди, — обращаюсь я к присутствующим с непередаваемой интонацией, обещающей адские муки тому, кто меня сейчас не поддержит. — кого-то из вас смущает наличие на мне джинс?

Мужчины отрицательно качают головой, пряча улыбки, а Аньелли так еще заявил, что и сам любит джинсы. Врет, учитывая, что я ни разу не видела его в обозначенном предмете гардероба. Но все равно приятно, вроде как все за меня.

— Девочка моя, штаны в высоком обществе — это неприлично. — в поддержку маминых слов назидательно произносит папенька, усаживаясь на диван.

— Батюшка мой, — в то ему отвечаю я. — в высоком обществе неприлично быть без штанов, а все остальное вопрос вкуса.

Тема исчерпана. Клод кладет руки мне на плечи и притягивает к себе, видимо, намекая, что пора сбавить темпы. Бедняжка просто не знает, что все наши семейные заседания проходят в таком духе.

— И где твое пансионатское воспитание? — вздыхает мама, возведя печальные очи на Габриэля Арчибальда. — У современного поколения совершенно иные ценности. Хотя тут, пожалуй, дело во влиянии из вне. Вот когда Каролина жила с нами, то девочка была совершенно другой. Вы просто не представляете, как великолепно она играла на виолончели, да, дорогой?

— Верно, любовь моя. — кивает отец, поправляя галстук. — Великолепно играла.

— А потом поступила в свой университет и растеряла весь интерес к классической музыке, ей теперь авангардное искусство подавайте. — продолжила матушка экскурс в мое детство. — Променять Университет лиги Ковальджи на Университет имени оппозиционера Росселини — это же нужно было такое учудить! Вы просто не представляете, какой шок испытал весь наш род. Мы пророчили Каролине большое будущее в политике, а вынуждены мириться с дипломом какого-то PRщика.

Это надолго. Тяжело вздохнув, я присела на диван, расположенный наиболее далеко от родителей. Клод только ухмыльнулся, разместившись рядом со мной.

— Маменька, — произнесла я, воспользовавшись паузой в ее рассуждениях. — присутствующие здесь очаровательные молодые люди также имеют собственные дела и ограниченное количество времени на их осуществление. Давай не будем тратить столь затратный ресурс как время и приступим к обсуждению основного вопроса.

— Ох, и вправду, — смущенно улыбнулась она. — в приятной компании время летит совершенно незаметно.

Но не словом не приступила к началу содержательного разговора, только в задумчивости помяла подол платья. Этот жест заставил меня невольно напрячься. Чтобы маменька и нервничала? Никогда такого не видела. Мою маму можно обвинить во многом: в сводничестве, наигранности, даже порой и в лицемерии, но вот робостью и страхом перед грядущим она никогда не отличалась. Пожалуй, в моей матери эти два качества отсутствовали как вид человеческих недостатков.

— Перед тем, как род Оплфорд приступит к обсуждению интересующего их вопроса, — начал Клод с очаровательной ухмылкой и взглядом того самого змия, который может уговорить съесть не только яблочко, но и яблоню тоже. И как только удается? — я хотел бы представиться.

— Ну что вы, мистер Арчибальд, — восторженно выдыхает маменька. — как мы можем не знать великолепного маршала святого ордена Инквизиции?

Как загнула-то! Роберт даже подавился коньяком от эпитета, коим мама наградила орден Инквизиции. Это с каких пор он святой-то?

А Клоду хоть бы хны. Сидит весь такой из себя потрясный, улыбается, кивает в нужных местах и выглядит польщенным.

— В таком случае, я хотел бы сделать особый упор на другое, не менее почетное звание молодого человека вашей дочери, миссис Оплфорд. — где они практикуются в этих речах? Серьезно, на какие именно курсы они ходили?

— Ой, да что вы говорите? — наигранно всплеснула маменька руками, кинув на меня внимательный взгляд. Разговор об этом нам еще предстоит… — Каролина, как ты могла скрывать от меня этот факт? Впрочем, о ком речь… Знаете, Каролина такая скрытная, что с родной матерью не делиться тайнами! Вот как же нам повезло, что хоть ее молодой человек такой хороший мужчина, да, дорогой?

— Безусловно, дорогая. — отозвался папенька несколько растерянно. — Вот только шоу…

— Можете не беспокоиться насчет этого пустяка, — отмахивает Клод, слегка склоняя голову. — Каролина продолжит участвовать в шоу с поправкой на новые обстоятельства. В случае ее победы, а ваша дочь достойна ее, Роберт отказывается от любых претензий на Каролину, предоставляя ей право абсолютного выбора.

Я молчу, киваю, и снова молчу. Родители перебрасываются очередными ничего не значащими фразами, выражая восторг от заявления Клода, а я уже вижу подсчеты в их глазах. Конечно, ведь перед родом Оплфорд теперь такие возможности открываются. Восторг просто.

Но все прошло очень даже хорошо. Серьезно! Я вот внутренне готовилась к чему-то неприятному, но напряжение после слов Клода было столь незначительное, что я непроизвольно выдохнула. Впрочем, ненадолго. Когда все стихли и заняли свои места, я наконец смогла напомнить о главной теме. Но родители морщатся, видимо, причина их приезда действительно кроется в чем-то очень неприятном. Даже я начинаю нервничать, наблюдая за тем, как мама сжимает руки.

— Мы можем обсудить это наедине, — предлагаю я, окидывая родителей напряженным взглядом. Но отец отводит глаза в сторону, чего за ним в принципе не водилось.

— В этом нет необходимости, — произносит он. — тема вскоре всплывет во всех СМИ. Поэтому роду Арчибальд и тебе, Каролина, стоит услышать это с нашей точки зрения.

— До того, как журналисты дадут этому происшествию название и примутся перетирать подробности до костяной пыли. — закончила мама, вскинув на меня пронзительный голубой взгляд.

— В чем дело? — усмехнулась я. — Тетушка в очередной раз сделала неудачную пластическую операцию? В прошлый раз из-за этого инцидента тоже было много шумихи, однако по моей репутации событие никак не ударило. Неужели в роду Оплфорд могло произойти что-то значительнее этого?

— Могло, — кивнул отец, не оценив юмора. — и это касается непосредственно тебя, Каролина. Поэтому твой оптимизм имеет все шансы рухнуть.

— Знаете, если бы вы перестали ходить вокруг проблемы и решились обозначать ее, то у меня было бы больше шансов быстрее разобраться в происшествии и найти пути решения. — пожала я плечами. — Или сделать хоть что-то, чтобы последствия не оказались колоссальными.

— Дорогой, Каролина взрослая девочка, — вздохнула мама. — она все равно должна была бы узнать об этом. Понимаешь, доченька…

Дело плохо. Если уж мама назвала меня доченькой, то самое время искать куда бы закапаться лет так на сто. А лучше двести — для надежности.