Лиза оглянулась. Чуть дальше по проселочной дороге она увидела еще один похожий дом, за ним метрах в ста еще парочку – поменьше. Между ними вразнобой теснились кривые сараи – однако, никаких грядок или теплиц, что указывало бы на дачный поселок, здесь не было.

Может быть, в доме есть телефон, и она сможет позвонить родителям, которые, разумеется, уже сходят с ума, – подумала она и эта мысль придала ей решимости.

Тем не менее, заходить в незнакомый дом, пусть и в компании с одноклассником она не решалась, пока Червяков не спустился на пару ступенек и не взял (точнее, схватил) ее за руку.

– Мы дома, – повторил он, глядя ей прямо в глаза. – Тебе нечего бояться. Ясно?

Она кивнула, чувствуя легкую тошноту и дрожь в коленях. Никогда еще она не была одна где-то за городом в незнакомом доме, да еще и ночью.

Лиза повиновалась, к тому же сопротивляться гораздо более сильному Червякову было просто невозможно.

В конце концов, ЧТО МНЕ МОЖЕТ БЫТЬ? – подумала он, постаравшись отбросить не раз слышанные от родителей ужасающие в своей детализации истории, что МОЖЕТ БЫТЬ С ДЕВУШКАМИ, КОТОРЫЕ ПОЗДНО ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ.

НО ОНА ЖЕ НЕ ОДНА, да, поэтому сейчас все будет иначе.

Лиза поднялась по ступенькам и вошла в дом.

Человек, который упал, уже вскочил на ноги. Лица его почти не было видно, но Лиза поняла, что он почему-то сильно испуган, может быть даже больше, чем она сама и этот факт придал ей сил.

Если этот парень так боится Червякова, то пока она с ним, можно не беспокоиться, – решила она, хотя внутренний критик вопил о полной несостоятельности ее рассуждений.

Парень – высокий, на голову выше Червякова, с редкими, торчащими в разные стороны волосами, одетый в старое тряпье – пятился к белой двери позади себя. Он мотал головой, будто бы отказываясь поверить в увиденное, а Червяков тем временем продолжал улыбаться, как Чеширский кот. В этой улыбке не было ничего хорошего и доброго ни для кого.

– Но… ты же уехал… – лепетал длинный, – тебя же менты… тебе же вышку дали…

– Уехал, да приехал, – осклабился Червяков. – Или ты не рад меня видеть?

– Я? Я конечно… рад… – длинный икнул, Лиза почувствовал запах перегара, такой иногда шел от отца по воскресеньям и сморщилась.

Она ничего не понимала в их односложном разговоре, а длинный тем временем продолжал пятиться и оглядываться на дверь.

– Ты что, не один? – вдруг спросил Червяков, резким движением отодвинул длинного и рывком открыл деревянную дверь, на которой висел старый календарь – Лиза увидела портрет Сталина и мелькнувший год – «1937».

Дверь скрипнула и отскочила в сторону. И хотя в большой комнате, открывшейся перед ними, было довольно темно, свеча, стоявшая посреди стола в большом и каком-то несуразном подсвечнике, отчетливо высветила напряженные лица четверых парней, замерших словно гончие на старте.

Головы их были побриты. В недобрых глазах полыхал отсвет оранжевого пламени. Перед самым крупным из них, сидящим во главе стола стояла большая мутная бутыль и лежал здоровенный нож. Один его глаз был закрыт бельмом.

Лиза покачнулась. Одного взгляда ей было достаточно, чтобы понять, куда она попала. Родители называли это ужасающим словом ПРИТОН.

Трое других парней были какими-то одинаковыми, невыразительными. Они походили на сбежавших подростков из колонии для несовершеннолетних преступников, а этот самый здоровый, был явно их предводителем.

Похоже, их никто не ждал.

Глаза Червякова превратились в щелки, но сам он, на удивление, не выказал никакого испуга. Даже наоборот.

– Вот так на те… – процедил он. – Кого мы тут видим…

Здоровяк поднял тяжелый взгляд и впился в Червякова, трое его спутников заметно напряглись.

– Черва… – Ты ведь…

– Со мной все в порядке, Бугор, – резко сказал Червяков. – Это я, собственной персоной, ты не ошибся.

– Я слышал… тебе вышку дали…

– Дали, да забрали, – снова хохотнул Червяков. – Чего вы заладили, как истуканы, дали, дали! Или не рады меня видеть?

Что такое вышка? – промелькнуло у ней в голове, но сразу ответ не нашелся, а размышлять над этим было не самое подходящее время. Лиза застыла, вслушиваясь в напряженные голоса.

Парни за столом переглянулись.

– Конечно, рады… – за всех ответил здоровяк, которого Червяков назвал Бугор.

Точно, как в фильмах про сбежавших преступников, – подумала Лиза, едва удерживаясь на ногах. Ее словно столбняк схватил, тело и лицо парализовало, она еле дышала и чувствовала, что вот-вот упадет в обморок от страха.

– Но…

– Я ненадолго… мы переночуем и уйдем утром. Сильно вас не стесним, да Лиза?

Внимание парней переключилось на девушку. В этот момент она была готова провалиться куда угодно, только не быть в перекрестье голодных волчьих взглядов, ощупывающих ее фигуру.

– Кто она такая? – спросил Бугор, покачивая головой.

– Меньше будешь знать, крепче будешь спать.

– Ничего такая тетя, – процедил один из парней, слегка приподнявшись с табуретки.

– Только она странная какая-то, – добавил второй.

– А еще кто-нибудь скажет, что за нее, легко и непринужденно сделаю улыбку шире… – Червяков медленно направился к столу.

Лиза подумала, что сейчас все кончится – быстро и скорее всего, не в их пользу. А потом… Она закрыла глаза.

Наступила тишина. Позади скрипнула половица, длинный попятился, предчувствуя схватку и замер у стены, затравленно наблюдая за происходящим в комнате.

Сердце ее оборвалось. Сейчас они убьют Червякова. Четверо… нет, пятеро против одного. Ее в расчет можно не брать. Что она сделает против здоровых парней? Растерзают его, как стая голодных диких псов – она как-то стала свидетелем подобной расправы, только собаки разорвали не человека, а такую же собаку – возле мусорки, сражаясь за еду или территорию. Этот жалобный вой, превратившийся в длинный, несмолкаемый скулеж на фоне злобного лая она не забудет никогда.

А потом хулиганы примутся за нее, теперь в этом не было сомнений.

Она чуть приоткрыла глаза, отыскивая в потёмках дверь – если длинный не помешает, и она сможет отодвинуть засов, то, возможно…

В этот момент Червяков молниеносно прыгнул вперед и оказался возле парня, сидящего полубоком. В руке его что-то блеснуло – сам парень даже не успел шелохнуться, как его дернувшийся кадык оказался прижат опасной бритвой.

– Ну что, ты первый? – Червяков был абсолютно спокоен и это больше всего поразило Лизу. Он улыбался, а свободной рукой гладил парня по лысой голове.

– Да что ты, Черва… – примирительно сказал Бугай. – Уймись. Мы же пошутили. Да, ребята?

Кадык дернулся, и маленькая капля крови потекла по худосочной груди.

Бритва исчезла так же быстро, как и появилась. Лиза даже не заметила, куда Червяков ее спрятал.

– Так и я пошутил! Неужели вы поверили, что я своих-то… собственными руками могу вот так запросто… – Червяков отошел на метр и кивнул в сторону стола: – Пожрать-то есть что? Мы притомились, издалека едем, да Лиза?

Девушка не ответила. Побег не удался, и она теперь жалела, что не сбежала в первую же секунду, когда была такая возможность.

Бугор облегченно расправил плечи:

– Эй, Длинный, достань из печи картошки нашим друзьям. Извини, Черва, чем богаты. Времена сейчас… сам понимаешь…

Оказывается, его так и называли – «Длинный», – отметила про себя Лиза. Парень очнулся, юркнул в темноту и вскоре вернулся с черным горшком, из которого шел пар.

Только сейчас Лиза почувствовал, как голодна. К своему ужасу, она поняла, что к тому же очень сильно хочет в туалет – но как сказать об этом в присутствии шестерых парней?

– И еще стульев притащи, там в кладовке вроде были, – приказал Бугор.

Длинный повиновался и через две минуты они уже сидели за столом.

Бугор взялся за бутылку, покосился на Лизу и сказал:

– Какая-то она молодая у тебя. Ничего?

– Ничего, – ответил Червяков, схватив горячую картофелину голыми руками. – Наливай.