– Понятно… – её плечи опускаются, на губы ложится кривая улыбка, – ты права, Карина. Я предала тебя.

– Дело даже не в этом. Просто мне нужно двигаться вперед. Я встретила тех, кого люблю всем сердцем. И у меня есть мечта. Я хочу идти к ней. А не смотреть в темное прошлое. Но ты часть этого прошлого, так что…

– Всё, что мне нужно – это знать, что ты в порядке, – тихо отвечает она, – ты права, мне не исправить того, что я сделала. Нужно было слушать тебя и доверять.

– Я изменилась, мама, – уверенно заявляю, – и возможно, когда-нибудь смогу тебя принять. Но не сейчас. Мне жаль, но я не хочу видеть тебя в своей жизни.

Мои мужчины переглядываются. Но я верю, что поступаю правильно. Потому что внутри слишком много обиды и боли. И если мы с мамой попробуем начать общаться, они будут мешать.

– Я рада, что ты стала такой сильной, доченька, – она всхлипывает, – и что бы ни было твоей мечтой, у тебя получится. А я вернусь домой и попробую начать жизнь с чистого листа.

– Это правильно.

– Спасибо.

Мама уходит, а мужчины плюхаются рядом.

– Ты поступила мудро. Я впечатлен, – говорит Яр, – хоть и знаю, через что ты прошла из-за этой женщины.

– Тогда я бы вас не встретила. Думаю, нужно искать во всем плюсы? – улыбаюсь, – что там с врачом?

Марат смотрит на часы.

– Мы уже три раза опоздали.

– Я ей наберу, – говорит Яр.

А спустя час я сижу в гинекологическом кресле в крутой клинике.

– Так, – говорит приятная молодая девушка, снимает перчатки, – ты полностью здорова.

Затем начинает что-то печатать. Одеваюсь, кусаю губы. Неловко. Я должна знать!

– А что насчет моего положения?

Она улыбается.

– Я ставила тебя на учёт. Малышу от силы пара недель, я с огромным трудом его обнаружила. Но он есть. На всякий случай сделай этот вот тест, – она протягивает мне упаковку, – чтобы убедиться. На этих сроках он надежнее.

Сердце пропускает удар. Две недели? Но это же… когда мы были вместе в приватной комнате! И перед глазами возникает полный страсти взгляд Яра, когда он в меня кончил, пусть и в резинке. Неужели именно в ту ночь я и забеременела?

Женщина всегда знает, от кого её ребенок.

Мужчины ждут в машине. Яр за рулем, нетерпеливо постукивает пальцами по рулю. Марат что-то активно печатает в ноутбуке. Молча сажусь. Сложно поверить, хоть я и знала, что беременна.

Смахиваю слезинку. С каких пор я стала такой эмоциональной?

– Ну что? – спрашивают оба в один голос.

Пожимаю плечами. В голове рождается план. Я скажу им вечером. Устрою сюрприз.

– Пока ничего. Она взяла анализы, но слишком рано говорить наверняка.

Почему-то мне становится нехорошо. Волнами накатывает тошнота, головная боль. Сознание словно расфокусируется.

– Тогда погнали домой, – лыбится Марат, – а ты чего плачешь, перч?

– Не знаю, – всхлипываю, на плечи словно валится вся тяжесть этого мира.

– Она перенервничала, – нежно говорит Яр, – Карина? Ты белая вся. Что случилось? Карина!

Но я слышу их голоса словно издалека. Голову сдавливает, внутри всё крутится. Тело ватное, слабое и вялое.

– Я… я… – бормочу, затем проваливаюсь в темноту.

Карина

– Малышка… пееерч… – нежный голос Марата доносится словно издалека.

– Карри, – Яр рядом с другом.

Открываю глаза. Голова квадратная, виски всё еще сдавливает, но уже не так сильно. Мужчины сидят на кровати, у обоих лица белые от тревоги.

– Ты нас напугала, – ласково мурчит Волков, – пришлось бежать, врача из клиники вытаскивать.

– А что случилось? – лепечу сухими губами.

– Ты перенервничала, малыш, – Акаев целует мою руку, – слишком много всего навалилось. Не выдержала наша сладкая девочка.

Потягиваюсь.

– Мы еды заказали. На свой вкус. Надеюсь, тебе понравится, – Яр поднимается, – не пугай меня так больше.

Пахнет и правда классно! Мои любимые морепродукты! Желудок издает радостную трель. Волков тащит поднос с тарелками. Марат возвращается к работе. Только сейчас замечаю, что шторы плотно сдвинуты, а количество компьютеров в студии увеличилось в разы. Добавились мониторчики с какими-то графиками, цифрами, даже карта города есть.

Напряженность грозовой тучей нависает над нами всеми.

– Что вы планируете делать с этой флэшкой? – спрашиваю Яра, с любовью наблюдающего за тем, как я ем, – и с Антоновым?

– Выполним работу, – отрезает Волков, – затем исчезнем. Пути отхода уже готовы. Ешь.

– Яр, блин! – внимательно гляжу на него, – что-то не так? Я чувствую напряжение… какие-то проблемы? Пожалуйста, не обманывайте меня!

Он какое-то время напряженно глядит на меня. Кажется, что я слышу ровный стук его сердца. Яр ледяной, даже в сложных и критических ситуациях он остается с холодной головой.

Но я не переживу, если с кем-нибудь из них что-то случится.

– Всё хорошо, малышка. Просто работа оказалась труднее, чем мы думали, – он целует меня в лоб.

– Ты врешь, Волков, – надуваю губы.

– Тебе никогда. Кстати, – наглый бандюк переходит на шепот, – у меня для тебя сюрприз.

– У тебя или у вас? – подмигиваю.

– У меня, – от его рычания низ живота обдает волной жара.

– Так! – Марат встаёт и хлопает в ладоши, – готово. Я нашёл его.

– Кого? – невинно спрашиваю, хотя в сердце что-то тревожно ёкает.

– Гошу, – сквозь зубы цедит Яр, – как оказалось, после развода он залег на дно.

От упоминания отчима внутри всё сжимается. Как ни стараюсь ослабить давление в груди, не получается. Я всё еще его боюсь.

– Мы планируем его устранить, – голос Волкова звенит, как сталь.

– И…

– Хочу, чтобы ты знала, Карри. Это решение мы приняли в том числе из-за того, как он обошелся с тобой.

– Откуда вы знаете? – шепчу.

– Он пытался тебя нам продать, – Марат возникает рядом.

Яр достает фотографию. Мою. Всю смятую. Протягивает мне.

– Так мы узнали о тебе, девочка. Гоша работает на Антонова. Его шавка. Носитель украл, следы замел. Скользкий и неприятный тип.

– И когда мы нашли его, говнюк вдруг оказался женат.

– На маме… – не могу оторвать взгляд от своей фотографии.

Невинная девушка с яркой улыбкой еще не знает, какие ужасы её ждут.

– Да. Мы пришли к нему, чтобы душу вытрясти и узнать, где носитель. Но он купил свою жизнь, отдав нам тебя, – виновато говорит Акаев.

– Мы тебя нашли… потому что он всё это время знал, где ты и что с тобой. Матери твоей, очевидно, не говорил, берег для себя, – рычит Яр, – но мы не собирались тебя брать силой. Получилось, что ты привлекла наше внимание по иной причине, Карина.

Он нежно целует моё запястье.

– Нужно было прикончить его еще тогда, – фыркает Марат.

– И почему я привлекла… внимание?

– Красивая, смелая, гордая девочка. Не побоялась, открылась. Попыталась дать нам отпор, – улыбается Яр, – и поэтому…

Он встает, взъерошивает волосы, затем идет и шарит где-то в ящике. Судя по реакции Марата, он не знает, что ищет его лучший друг. И я… лишь пытаюсь уложить в голове всю информацию.

– И пока ты себе там что-то не надумала, – Волков возвращается, встает на колени перед кроватью и протягивает мне…

Кольцо. Изящное, золотое, с большим рубином и несколькими небольшими бриллиантами.

– Выходи за меня замуж, Карина, – заявляет Яр, а я дар речи теряю.

Акаев тоже. Он явно не ожидал подобного поворота. Беру кольцо, рассматриваю.

– Очень красивое… – перевожу взгляд на Марата.

– Сука ты, Яр, – почему-то он улыбается, – всё продумал, да? Забрать себе нашу перчинку?

– Она по-прежнему будет нашей, Марат, – говорит Яр, – но я хочу жениться, видеть её своей женой. А ты? Сам же говорил, что не готов к браку.

– Так это было до встречи с перч, – фырчит темноглазый.

– В любом случае, кто первый, тот и победитель, – довольно заявляет Волков, потом берет меня за руку, – ну, что скажешь, Карри?