Когда родилась вторая девочка, Ольга, увидев ребёнка в роддоме, забрала младшую дочь и ушла к Черномору, оставив мужа, интеллигентную семью и старшую дочь. Вторая дочка была копией Черномора. Они назвали её Руслана. Отец Черномора не принял её, но сын твёрдо сказал, что это его женщина и она будет здесь жить. Отцу пришлось согласиться.

Ольга вспомнила их последнюю встречу. Ведьму с пистолетом в руках. Выстрел, как Юра закрыл её собой. Как она подобрала пистолет, выбитый Черномором из руки Наташки. И задохнулась. Она стреляла в Ведьму, а попала в Черномора. Как вбежал Вадим Васильевич и Ляля, как она нажала на курок, как упал на траву Черномор, как она сбежала не в силах осознать произошедшее. Она вспомнила, как летела, не видя дороги, как что-то ужалило её в плечо и она не справилась с управлением. А потом чёрная беззвучная чернота. Провал. На двадцать три года. Неясные, тревожные сны, от которых Ольга резко просыпалась с криком и в поту, но ничего не помнила.

Любовь не знает границ. Как бы вас не разводила жизнь в разные стороны, вы всё равно встретитесь. Но это при одном условии: если вы живы. Жизнь похожа на поезд с многочисленными остановками, изменениями в маршруте, авариями, со сменой пассажиров. Тот, прежний, поезд Ольги мчался с бешеной скоростью, пока не унёс с собой Черномора, выбросив её на обочину и дав ей забвение.

Глава 6.

Ольга в Питере.

Тот, прежний, поезд Ольги мчался с бешеной скоростью, пока не унёс с собой Черномора, выбросив её на обочину и дав ей забвение. Если бы у Ольги не было амнезии, она тогда не выжила бы от полученных травм и потерь. В тот день, когда погиб Черномор, а она попала в аварию и осталась в живых, наступила тишина и темнота. Очнулась Ольга уже в Мюнхене. И всего того, что произошло, не помнила совсем. Она словно родилась в тот день, когда открыла глаза. Где она? Кто она? Что произошло? Медсёстры смотрели на неё с улыбкой. Ольга не понимала что они говорят. Постепенно она начала разбирать их речь, но непроизвольно у неё выскакивали русские слова. Она говорила на смешанном русско-немецком языке, что веселило персонал и доктора, который её лечил.

К ней приходил следователь, рассказал, про перестрелку, в которой погиб её муж и любовник. Она не помнила погибших людей, не помнила аварии, никого не узнавала на фотографии. На не смотрели чужие люди, никаких ассоциаций не возникало. Кто она и как её зовут, кто пострадал. Она не помнила ничего.

Судьба сжалилась над ней и дала забвение. Мозг не хотел помнить прошлое, а сердце помнило. Ольга стала другой. Она словно жила внутри себя и слушала шёпот сердца, только не понимала, отчего оно грустит. Как она хотела вернуть память! Как она хочет сейчас чтобы этого не случилось! Как теперь жить с этими воспоминаниями? Вместе с ними вернулась и любовь к Черномору. Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Байкеры не умирают, они превращаются в ветер. Этот ветер звал её, манил, мучил. Она жалела мужа, но ничего не испытывала к нему, кроме благодарности. Она вспомнила свои чувства к Черномору, его руки, поцелуи. Она помнила последний его взгляд. Почему она не умерла в тот же день? Зачем она выжила?

У неё никого нет, кто бы знал её прошлую. Где её родители? Захотят ли родители мужа видеть её. Где дети? Она же не развелась и обе дочери юридически считаются детьми Юры. Как она будет смотреть в глаза отцу Черномора? А Наташка? Что с ней? Нужны ли эти встречи? Ольга сомневалась, но хотела увидеть своих взрослых дочерей. Особенно дочь Черномора. Как преступника тянет на место преступления, так Ольгу звал Питер. Женщина цеплялась за любую возможность, встретиться с детьми, с людьми из прошлой жизни. Ну не может же быть так, чтобы её вычеркнули из жизни, выбросили, как использованную салфетку. Так не бывает.

«Бывает, – твердил внутренний голос. – Тебя не бросили бы в больнице. А в Мюнхене ты оказалась, как никому не нужное тело. И если бы у тебя не было шансов, если бы твой Рональд не пытался внедрить свои разработки, которые успешно прошли, ты бы умерла в больнице Питере. О тебе никто не вспомнил бы и не похоронил. Ты убила Черномора. И неважно, кто начал. Ты нажала на курок», – Ольга гнала эти мысли.

После аварии она попала в клинику в Мюнхене. Доктор Рональд не отходил от неё, учил её жить снова, сидеть, ходить, есть, пить, говорить, он всем сердцем участвовал в её выздоровлении. женщина не помнила своей прежней жизни, доктор ей нравился, он сказал, что в России её никто не ждёт. Женщина осталась в Германии и вышла за доктора замуж.

Жили они тихо и счастливо. Когда к Ольге вернулась память, в первую очередь она вспомнила о дочерях. Она попросила Эрика найти её детей. Вернувшаяся память требовала визуального подкрепления. Муж поехал вместе с ней в Питер.

Рональд сказал об отъезде Мартину, тот отговаривал их от поездки. Уве, юрист, который вёл дела семьи, беспомощно разводил руками:

– Что вы скажете своим дочерям? Может быть, оставить всё, как есть? Зачем Эрику искать тех, кому вы не нужны?

Затем он обращался к Рональду:

– Рональд, передайте пакет акций Эрику. Он этого достоин. Эта клиника ваше детище. Зачем дочерям Ольги, которым она была не нужны все эти годы, наша клиника? Вы и Мартин столько в неё вложили. Ольга может оставить акции Эрику, когда он будет готов принять руководство. Рональд, может быть вы передумаете?

Мартин злился, Ольга молча слушала. Рональд представил свою жену в клинике как партнёра, как будущего руководителя. Она прошлась по больнице уже не как пациент. Рональд показал ей отчёты. Муж Ольги был исключительно практикующим врачом, вся финансовая деятельность была под руководством Мартина. Рональд только подписывал документы, которые приносил его партнёр. Женщина вспомнила, что окончила финансовую академию. В бумагах пришлось разбираться долго, но Ольга нашла какие-то нестыковки, переводы денег на другие счета, никак не относящиеся к клинике. Она сказала мужу, он запросил финансово-хозяйственную проверку. Мартин отговаривал, показывая отчёты с недавней проверки. Но Ольга настояла на своём. Рональд назначил ещё одну проверку.

Она не знала, зачем едет в Петербург. Ей так было надо. Наверное, даже не столько увидеть дочерей и найти родителей, сколько вдохнуть питерский воздух, увидеть знакомые лица, улицы. Что будет потом, Ольга не думала. Её тянуло в родной город. Туда её звала память. А она всегда делала так, как ей надо. Только это было в прошлой жизни. Это другая Ольга умела настаивать и добиваться. Прежняя решительность просыпалась, и женщина решила:

– Мы едем в Петербург, – твёрдо сказала она. – Уве, закажите нам билет на ближайший рейс.

Ольга встала и вышла из комнаты. Уве смотрел на Рональда. Тот развёл руками, потом перевёл взгляд на Мартина, который мерил комнату большими шагами, мечась по ней, как тигр в клетке.

– Что скажете? – спросил он.

– Закажи билеты, – произнёс Рональд.

Уве с Мартином покинули кабинет.

– Зачем ты на неё наезжаешь? – обратился Уве к Мартину. – С ней надо мягче и деликатнее. Ты же доктор! Попробуй её убедить.

– Убедить! – перебил Мартин. – Она вбила себе в голову разыскать дочерей и облагодетельствовать их! А я и Эрик, в том числе, остаёмся с носом! А ещё эта проверка! Это конец! Выхода нет!

– Мартин, успокойся. Выход есть всегда. Надо только его увидеть.

– Я не вижу!

– Я вижу, – тихо обронил Уве. – Ольга попросила подготовить пакет документов для продажи акций.

Мартин успокоился, и заинтересованно посмотрел на Уве.

– Не думаешь же ты, что я буду говорить в этом доме? Пусть Ольга едет в Петербург. У меня есть кое-какие мысли.

Эрику всегда везло быть в нужное время в нужном месте. Он услышал обрывок разговора о продаже акций. Парень решил, он подумает об этом позже. Его интересовал только один вопрос: кому Ольга хочет продать акции.

«Найду дочерей. Или хотя бы одну. А там услуга за услугу. Я ей дочь, она мне акции».