– Где мы?

– Ты правда считаешь, что Инквизитор делает все правильно? – негромко спросил он, не отводя взгляда.

Она рассмеялась.

– Ты привез меня… в лес, чтобы поговорить о серийном убийце?

– Ответь, пожалуйста.

Кейра посерьезнела. Потому что посерьезнел он. Его лицо преобразилось, в ранних сумерках оно казалось почти что величественным. Чуть отросшие волосы растрепались, он убрал пряди со лба, но они обрамляли лицо, придавая ему дополнительной отчужденности. Вопреки всему страшно ей не было. Что-то в этих глазах, в том, как он сидел, уверяло: он ее не тронет. Он ее защитит.

– Ты знаешь, что чувствует девочка в тринадцать, в пятнадцать лет, когда мужчина, который должен защищать ее, показывать, что есть хорошо, что плохо, тащит ее в подвал, связывает, лупит и насилует каждый вечер день за днем на протяжении многих лет? – спросила она. – Она не может рассказать матери, ведь «мы же не будем расстраивать маму?», а если решается, то ей не верят. Она не может пойти в полицию, ведь и там ей не поверят, ведь он такой важный для общества человек, такой хороший, работает на работе, дарит подарки жене и дочери. И вообще весь из себя такой классный, заменил девочке отца. Но когда мать спит или работает или – не дай бог – матери не стало – он превращается в палача. Ты не хочешь идти домой, не хочешь жить, но не можешь ничего с собой сделать. Ты возвращаешься из школы, делаешь уроки, домашние дела, переодеваешься в ту одежду, которую он любит, и ждешь около двери в подвал, сидя на стуле и вздрагивая от малейшего шороха. И когда он приходит и ведет тебя вниз, ты почти рада, ведь это начнется вот-вот. А значит, скоро закончится. Я общалась с такими же, как я. У нас нет жизни. От нас остались тела.

– Он выпивает ваши души, – чуть слышно пробормотал Тим.

– Я искренне так думала, пока не встретила тебя.

Молодой человек покачал головой. Она думала, что он потянется, чтобы поцеловать ее, но нет. Он, кажется, провалился в собственные мысли.

– Значит, ты не ненавидишь его? – наконец спросил он, не глядя ей в глаза.

– Нет.

Лицо Дженкинса озарила улыбка.

– И ты хотела бы отомстить отчиму? Чтобы он чувствовал себя так же, как ты тогда?

Кейра почувствовала, как эмоции хватают ее за горло, перекрывая поток кислорода. Она машинально запустила мгновенно вспотевшие руки в волосы, чтобы заземлиться, выиграть еще немного времени. Она уже знала, к чему он ведет. Наверное, знала всегда. Но отказывалась верить. А почему? Она могла бы выскочить и убежать. И оставить дверь в прошлое закрытой без возможности что-либо исправить. Или… или она может посмотреть, что он предложит? Он явно хочет что-то предложить.

– Да, – чуть слышно сказала она и посмотрела на мужчину.

Тим выключил мотор. Вышел из машины и замер. Нехотя Кейра последовала за ним и задохнулась от внезапно холодного воздуха. Она огляделась. Они оказались в высоком хвойном лесу с густым подлеском. Это была не та деревня, куда он ее привозил. Это была вообще не деревня. Деревянный дом, больше похожий на амбар, прекрасно вписывался в лес, практически сливаясь с ним. Никакого забора. Несколько хозяйственных построек, навес, под которым лежали длинные бревна. Кейра похолодела и тут же улыбнулась. Она узнала текстуру дерева.

Заметив ее взгляд, Тим удовлетворенно кивнул.

– Да, – неопределенно сказал он. – Вижу, ты уже обо всем догадалась. И понимаешь, что будет дальше. Что ты решишь? Я могу отдать тебе ключи. Уезжай, привози сюда Грина. Я дождусь. Он, скорее всего, уже вычислил меня и скоро найдет это место, я не особо шифровался. Или пойдем со мной. И я дам тебе то, что никто и никогда дать не сможет.

– Избавление?

Тим слегка побледнел.

– Нет. Об этом рано говорить. Я дам тебе возможность отомстить.

Кейра сжала зубы, будто блокируя крик. Закрыла дверь машины, которая все это время была открытой, и подошла к мужчине, который инстинктивно сделал шаг назад, будто теперь, когда она знает его истинное лицо, он не имеет права ее коснуться. А что она чувствовала? Кейра смотрела ему в глаза и прислушивалась к себе. Она не была удивлена. Не была шокирована. Наверное, в глубине души она понимала, что все именно так. Что Инквизитор рядом. А в Тиме ее привлекала именно его мгла. И она себя оправдала. В другой ситуации она бы посмеялась над собой. Но сейчас ее занимало другое.

– Мы можем сбежать, – сказала девушка, положив руку ему на грудь. – Ты сделал все, что должен был?

В темных глазах мужчины блеснули слезы. «Сестра», – подумала Кейра. Карлин искал его сестру. Нашел? Он поэтому знает, что его вычислят? Его уже вычислили? Аксель ей не звонил. Но кто она такая, чтобы глава расследования отчитывался в выходной день? Она жертва. Она инородное тело, которое с самого начала путалось под ногами.

– Да, – прошептал Тим, закрывая глаза, когда ее рука прикоснулась к его щеке. – Но бежать я не буду.

– Мне кажется, я люблю тебя, – пробормотала она, повторив фразу, сказанную утром.

Мужчина вскинул голову и посмотрел на нее диким взглядом, так, будто она сказала несусветную глупость. Так, будто он был совершенно не подготовлен к тому, чтобы услышать такое в подобных обстоятельствах.

– Даже сейчас?

– А что изменилось?

– Я убийца…

– И я стану убийцей, если мы войдем в этот дом, – мрачно констатировала она. – Ты даешь мне возможность сделать то, о чем я даже не мечтала. Он же еще жив?

– Жив.

– Значит, мы похожи. Только ты сделал. А я тысячу раз это делала в воображении. Карлин прав? Дело в твоей сестре?

Тим поймал ее за руку и прижал ладонь к щеке, снова прикрыв глаза. По его носу скатилась слеза. Она задержалась на губах, которые вздрогнули и трагически изогнулись.

– Ее больше нет.

– Ты освободил ее.

– Слишком поздно я это сделал.

– Как тебя зовут?

Он открыл глаза и посмотрел на нее с удивлением.

– Я думал, вы знаете.

– Они, – она выделила это слово, – может и знают. А я знаю только то, что Лили Куге твоя сестра, а Катарина мать.

Он отстранился и обхватил себя руками.

– С ней мы не разговаривали с того момента, как Лили попала в больницу. Мое полное имя Альберт Тимион Дженкинс. Дженкинс – фамилия второго отчима. Мать вышла замуж через год после смерти… ублюдка, – помедлив, зло выплюнул он. – На удивление второй отчим оказался нормальным мужиком, и, подумав, я взял его фамилию. А он меня усыновил. И при разводе я остался с ним. А мать подчистила документы и никому не рассказывала обо мне.

– Но она же работала в полиции!

– О, ты удивишься, сколько секретов у полицейских.

Кейра подошла к нему и обняла за талию, спрятав лицо у него на груди. Ей даже нравилось, что Инквизитор – это именно он.

– Пожалуйста, давай убежим. Пусть Кевин сгниет в этом доме. Его когда-нибудь найдут. А мы сможем начать все сначала. В другой стране.

– Ты не понимаешь, о чем просишь и на что себя обрекаешь, – возразил он, взяв ее за плечи и заглянув в глаза. – Я не хочу скрываться всю жизнь.

– А расстаться со мной навсегда ты хочешь?

По губам мужчины скользнула жесткая улыбка.

– О, не волнуйся. Я знаю, что делать после ареста.

– В Треверберге есть смертная казнь.

– Меня не казнят. Ну так что? Я же вижу по твоим глазам, ты просто заговариваешь мне зубы. И предлагаешь убежать, потому что сама хочешь убежать от себя. Идем?

– Сначала я хочу поговорить. Мне интересно.

Кейра достала из сумочки телефон и демонстративно выключила его. Тим сделал то же самое. Он снова завел мотор, потому что на улице было холодно. Открыл заднюю дверь, помог девушке залезть в машину, уселся рядом и несколько мгновений занимался настройкой печки, чтобы потоки теплого воздуха были направлены на них.

– Я отвечу на все вопросы. Наверное, в тебе проснулся профайлер, и ты решишь устроить мне разнос по полной? – с некоторой опаской спросил он.

– Нет, – улыбнулась Кейра. – Скорее, во мне проснулся несостоявшийся полицейский. Я знаю, почему ты это делал. И в глубине души я всегда оправдывала действия Инквизитора. Ты… знаешь, почему. Мне интересно две вещи: как ты выбирал места и как ты выбирал цели? Оуен был прав – форумы?