Тело Ильи было перенесено в освободившуюся комнату в подвале. Пока Андрей возился с артефактов, на подобии того, что стояли в леднике, чтобы удерживать в помещении холод, внутри толпилась куча народа.

Александр не отходил от друга. Стоял рядом безмолвным истуканом, рассматривая безмятежное лицо Ильи. Кто-то заглядывал в комнату мельком, кто-то подходил проститься, как подобает.

Когда к телу подошел Долгорукий, все заметно напряглись. Но Александр даже не удостоил графа и взглядом. Тот постоял пару минут над телом своего камердинера, тихо вздохнул, перекрестился и подошел к Наде, которая все это время стояла в стороне, выступая безмолвным стражем.

– Скажите, Надежда Ивановна, как это произошло? – скорбным голосом спросил Долгоуркий. Надя с трудом подавила желание поморщиться, а ещё лучше – отойти от графа подальше.

– Пока сложно сказать, – сухо ответила она.

– Вы уж сделайте все возможное, – покачал головой Александр Борисович, – такое не должно остаться безнаказанным.

– Всё, что в наших силах, Ваша светлость, – как можно спокойнее ответила полицейская. Всё что ей сейчас хотелось – избавиться от графа как можно скорее. Но тот, кажется, тоже пытался побыстрее выйти из страшной комнаты.

Следом появился повар. Он помялся возле входа, попереступал с ноги на ногу, но подходить к телу не стал и быстро вышел. Надя выскользнула следом, тихо прикрывая за собой дверь.

– Карл Арнольдович, на пару слов, – остановила полицейская повара в коридоре. Тот скорбно покивал головой и послушно остановился. – Что, все же, произошло между вами и Ильей?

– Ох, да сущая ерунда, – повар замялся, отмахнулся.

– И все же, – Надя не отводила внимательного взгляда. – Сейчас каждая мелочь важна.

Мужчина отвел взгляд, пригладил усы, что-то проговорив себе под нос. Но, в конце концов, вздохнул и проговорил.

– Да поймал я их с Сашкой, – Карл Арнольдович издал какой-то неопределенный звук, то ли возмущения, то ли недоумения. – Захожу в погреб, а там они… Обжимаются. О покойниках плохого не говорят, но знаете что, я за Сашкой такого никогда не наблюдал. А тут приехал этот рыжий охломон и вот оно что!

Открылась дверь, оттуда вышел Андрей. Разгорячившийся было повар, быстро стушевался, кинул на мага затравленный взгляд.

– Больше и сказать нечего, – добавил он совсем уж расстроенный.

– Спасибо, Карл Арнольдович, – грустно улыбнулась Надя. Повар кивнул и пошел к своей вотчине.

К полицейской подошел Андрей. Он так и остался в одной рубашке, и пока возился с тем, чтобы оборудовать из погреба ледник, порядком замерз. Он проводил взглядом повара и произнес негромко.

– Надежда Ивановна, не могли бы вы мне кое в чем помочь?

Они поднялись на первый этаж, в одну из ванных комнат.

– Если вы хотели познакомиться таким образом со мной поближе, то это не лучшая идея, – Надя неуверенно улыбнулась.

– В следующий раз, Надежда Ивановна, – Андрей набрал в кувшин для умывания свежей воды. Здесь хоть и был проведен водопровод, но регулярно давал сбои, поэтому в каждой комнате по старинке стояли кувшины и тазики. – Мне надо смыть с себя остатки магического воздействия. Работа с мертвыми – всегда тяжело. И оставляет непряитный осадок.

Маг поднял руку, демонстрируя ладонь в огне. Глубокий синий цвет, которым обычно мог похвастать Андрей теперь был будто бы более тусклым. Будто в него подмешали серую краску.

– А чем я могу помочь? – Надя перевела недоуменный взгляд с огня на лицо мужчины.

– Лучше всего для этого подошел бы другой маг, но пойдет и барышня с чистыми помыслами и добрым ко мне отношением, – Андрей с улыбкой вручил Наде кувшин. – У вас же ко мне исключительно добрые помыслы, Надежда Ивановна?

Полицейская фыркнула, принимая сосуд.

– Вот и посмотрим.

Пока маг с каким-то остервенением тер ладони душистым мылом, Надя коротко пересказала разговор с Карлом Арнольдовичем. Андрей только кивнул задумчиво. Наконец, банные процедуры были окончены. Маг заставил огонь снова вспыхнуть. На пальцах снова заплясал яркий индиго.

– Вот что, – Андрей сжал пальцы в кулак, огонь погас. – Думаю, нам с вами надо ускориться. Чем дольше мы здесь, тем больше возрастает риск оказаться на месте Ильи. Я пойду на второй этаж и займусь камином, а заодно и остальным этажом. А вы поговорите с нашими друзьями. Мало ли, может кто-то что-то видел или знает, куда так спешил камердинер с портфелем.

Надя согласно кивнула. Ей и самой не терпелось приступить к своим непосредственным обязанностям.

– Есть у меня одна версия.

Они расстались в холле. Надя, хоть и полная решимости, всё равно почувствовала, как сердце предательски подскочило к горлу на мгновение, когда Андрей крепко сжимал её ладонь на прощание. Полицейская одновременно хотела большего: обнять крепко, поцеловать его, также, как тогда за занавеской. И в этот же миг ей было ужасно неловко. Она никак не могла разобраться в собственных чувствах. Да, маг ей был симпатичен, но при этом Наде упорно казалось, что он испытывает к ней нечто большее, чем она к нему. Даже не произнесенное вслух предложение не давало полицейской покоя. Будто бы и без этого мало треволнений.

Надя проводила взглядом спину мага, борясь с нервозным предчувствием чего-то тяжелого, неизбежного. Это всё влияние внезапной гибели камердинера. Здесь и без того всё на оголённых нервах, а теперь угроза стала более осязаемой. В пальцах Надя крутила сигарету, предпоследнюю, что ей одолжил Андрей.

Ей нужно подумать.

Надя вышла за порог, немедленно оказавшись в снегу. Дверь оставила чуть приоткрытой, для того чтобы наблюдать за тем, что происходит в холле, но больше для внутреннего спокойствия. Казалось, что так она не потеряет связь с домом и ничего плохого не случится. Впрочем, далеко отходить полицейская не собиралась. Прикурив от спички, Надя уставилась на темную гряду леса вдали.

Версия, о которой она сказала Андрею, была скорее догадкой, хваленой профессиональной интуицией. Но нельзя же бросаться на человека, не обосновывая это хотя бы малейшими доказательствами. Поэтому для начала, нужно было собрать и утрясти всё это в собственной голове.

Надя стряхнула пепел. Начнём с конца.

Портфель, что лежал рядом с погибшим – сплошь набит драгоценностями. Конечно, версия о том, что камердинер, не желающий находится в столь опасном месте (многие из них не желали, чего уж), рисковать жизнью непонятно из-за чего, мог захотеть сбежать. Естественно, не с пустыми карманами.

Но не стоит забывать, что Илья был всего лишь слугой. Слуги тащат что-то из личных вещей хозяев или, раз уж на то пошло, просто столовое серебро. Но тут подбор вещей был не из простых. Часы, например, были дорогими именно из-за сложного механизма и большой редкости. Надо знать, как сбывать такое. Не говоря уже об алхимических ингредиентах. Даже Надя плохо разбиралась во внутреннем рынке магов, что из всего этого будет дороже, а что – дешевле. Однако тот, кто этот портфель собирал, знал.

Мог ли это быть Илья? Почему бы и нет. Образованность, утонченность вкуса, да и к тому же прислуживал он непростому человеку. Но все это никак не вязалось с образом рыжеволосого, открытого камердинера. Как просто он признался ей при первом разговоре в том, что Долгорукий скрывался от кого-то. Да и когда они поймали их с Александром в погребе…

Надя неожиданно поняла, чем там на самом деле занимались молодые люди, и немедленно покраснела.

Илья был готов признаться во всем, это камердинер дяди его прикрыл, взяв вину на себя. Да и потом, в этом разговоре с Ариной Игнатьевной. Разве мог тот же человек, что обещал учительнице разыскать её сына, сбежать в зиму с портфелем тщательно подобранных драгоценностей? Надя покачала головой. Нет и еще раз нет.

К тому же драгоценности на продажу собирались тщательно, без торопливости. Возможно, не один день. Возможно, они были припрятаны до того момента, пока не понадобятся грабителю.