Гнома терзали всего два вопроса, но каждый из них грозил перерасти в огромную проблему.
Первый — что будет, когда Муром дойдет до той стадии, когда его потянет на приключения?
И второй — на сколько затянется гулянка, учитывая, что до конца отпущенного Горынычем срока осталось меньше трех дней?
Но даже эти вопросы отошли бы на второй план, если бы Добрыня знал о готовящейся облаве.
Облаве, организованной местной Гильдией магов, на «злобного чернокнижника» и «врага рода человеческого».
На официального виновника появления Чумы и одного из основателей клана «Три богатыря» — некого Добрыню Рязанского.
В общем, на него самого.
Глава 21
— Ох, моя голова…
С трудом приняв сидячее положение, Муром предпринял осторожную попытку осмотреться.
Перевернутые столы, разбросанные по всему залу стулья, подпалины на стенах — элитный ресторан Сибурска больше напоминал провинциальный кабак, чем фешенебельное заведение.
И что-то подсказывало Мурому, что это, в том числе, и его вина.
— Добрыыынь…
Воспоминания возвращались медленно и неохотно, отчего головная боль только усиливалась.
Но Муром точно знал, что вспомнить надо.
Обязательно.
Вот только… без допинга здесь не обойтись.
Богатырь обшарил стол мутным взглядом и едва не пустился в пляс от радости — в метре от него стояла банка с рассолом.
— Добрыыыня, брат!
Вот теперь-то Муром был точно уверен, что его друг где-то рядом. Местные уж точно бы не догадались подготовить банку с малосольными огурчиками.
Схватив трясущимися руками банку, Муром сделал богатырский глоток, и расплылся в счастливой улыбке.
— Хорошо…
Приговорив полбанки рассола, Муром довольно крякнул, поставил банку на стол и ещё раз огляделся по сторонам.
— О, Фанияр! — Муром обнаружил на соседней лавке едва дышащее тело. — Ты жив, дружище?
Толстяк что-то неразборчиво пробормотал и потянул скатерть на себя. Да так резко, что Муром успел подхватить банку с драгоценным рассолом в самый последний момент.
Илья заранее поморщился, предвкушая взрыв головной боли от грохота и звона падающей посуды, но оказался приятно удивлен.
Поднятый Фанияром шум ударил, конечно, по голове, но это оказалось… терпимо.
— Неплохо, — протянул Муром, с любовью смотря на рассол. — Добрыня — лучший!
Сделав ещё один глоток, Илья некоторое время посидел на лавке, чувствуя, как мигрень медленно, но верно утихает, а вместе с ней исчезает и вялая слабость.
На смену противной тошноте пришел легкий аппетит, и богатырь довольно улыбнулся.
Как же он ненавидел похмелье и все, что с ним связано — трясущиеся руки, острая мигрень, вертолеты и карусели…
Но больше всего ему не нравилось тревожное понимание утекающего сквозь пальцы времени.
Когда лежишь на диване, отходя после вчерашних подвигов, наваливается какой-то стыд, что ли?
Как будто мир заставляет тебя платить грабительские проценты: Было весело пару часов? А сейчас, будь добр, мучайся весь день!
Именно из-за этого он и бросил пить в свое время.
— И правильно сделал, — вздохнул Муром, глядя на завернувшегося в скатерть Фанияра.
С кряхтеньем поднявшись на ноги, Илья обошел стол и, не обнаружив там второго магната, заглянул под стол.
— Вот ты где, — усмехнулся Муром, — Огюст, ты как, жив?
— Бросаю пить, — проворчал магнат и не думая открывать глаза. — Есть зелье Исцеления?
— Есть кое-что получше, — добродушно усмехнулся Илья и, присев на корточки, протянул маганту банку с рассолом. — Только все не пей.
— Да-да, — отмахнулся Огюст, принимая трясущимися руками рассол и жадно прикладываясь к банке. — Оооо, амброзия! Пища богов!
— Есть такое, — согласился Муром, забирая у магната банку. — Все, дружище, остальное Фанияру.
— Да он до вечера проспит, — Огюст разлепил левый глаз и предпринял попытку подняться на четвереньки. — Ух, ё! Кружит-то как!
— Меня тоже немного покруживает, — кивнул Муром. — Ты чего-нить помнишь со вчерашнего?
— Смутно, — проворчал Огюст, выползая из-под стола. — Сначала обмывали договор, потом ты начал рассказывать тосты.
— Это я тоже помню, — Муром помог магнату подняться на ноги. — А вот дальше-то что было? И в большей степени меня интересуют подпалины на стенах и отсутствие вашей охраны и моих ребят.
— Подпалены? — Огюст с трудом сфокусировал взгляд на здоровенных пятнах сажи. — Хм… Что-то не припомню…
Магнат почесал затылок и бросил взгляд на входные двери.
— Постой-ка! — Огюст перевел взгляд с дверей на столик, за которым сидели наемники и Айван с Добрыней. — Маги!
— Маги… — эхом прошептал Муром, вспоминая…
* * *
— По длинной, пустынной, утомительной дороге шел человек с собакой. Шел он себе, шел, ужасно устал, собака тоже устала. Вдруг перед ним — оазис! Прекрасные ворота, за оградой — музыка, цветы, журчание ручья…
Муром убедился, что Огюст и Фанияр внимают каждому его слову и продолжил.
— Что это такое? — спросил путешественник у привратника.
— Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему.
— А здесь есть вода?
— Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны…
— И покушать дадут?
— Любые яства, какие захочешь.
— Замечательно, — обрадовался путник. — Правда со мной собака…
— Сожалею, но с собаками нельзя, — нахмурился привратник. — Ее придется оставить здесь.
Муром развел руками, показывая, что не одобряет слов привратника.
— И путешественник пошел мимо… Через некоторое время дорога привела его на скромную ферму, у ворот которой сидел ещё один привратник.
— Здравствуйте, — поприветствовал привратника путешественник. — Не найдется ли у вас воды?
— Заходи, во дворе есть колодец.
— А для моей собаки?
— Возле колодца увидишь поилку.
— Простите, а можно ли у вас поесть?
— Могу угостить тебя ужином.
— А собаке?
— Найдется косточка.
— А что это за место? — спросил путник, а привратник ему ответил:
— Это рай.
— Но как же так? — удивился путник. — Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай — там.
— Врет он все, — усмехнулся сторож. — Там ад.
— Тогда почему вы, в раю, это терпите?
— А нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей…
Муром сделал паузу, давая своим собутыльникам вникнуть в смысл рассказанного только что тоста и поднял свой бокал.
— Так выпьем же за настоящих и верных…
— Всем оставаться на своих местах! — входная дверь распахнулась от Воздушного тарана, и в главный зал ресторана «Золотая рожь» ввалились две пятерки стихийных магов.
— Именем Гильдии магов! — немолодой уже маг в огненном плаще шагнул и высокомерно взмахнул рукой. — Мы пришли за…
Дзанг!
Договорить ему не дал кувшин, брошенный Муромом.
Встретившись со лбом мага, кувшин не выдержал и во все стороны брызнули осколки и рубиновые капли семилетнего вином.
— Брысь отсюда! — прогудел Муром, мазнув по магам мутным взглядом. — Ишь, чего удумали! Перебивать меня, когда я рассказываю тост!
— Нападение на уважаемого Магнуна Огненного! — охнул один из магов. — Взять их!
Со стороны магов полетели атакующие плетения, на что магнаты с Муромом ответили залпом всего, что было на столе.
В ход пошли и графины с вином, и подносы с жаренной курицей, и даже фрукты.
Ледяные сосульки, огненные шары и воздушные хлысты столкнулись с негодованием и яростью пирующих партнеров.
И если магия волшебников без сил огибала подвыпивших бизнесменов, то снаряды, посылаемые нетрезвыми руками пирующих, летели точно в цель.
Не прошло и двух минут бессмысленной и беспощадной бойни, как наглое вторжение магов было пресечено, а сами они были условно взяты в плен.
Каждому волшебнику был всучен бокал с брагой, а Муром, нависнув над испуганными магами, задвинул очередной тост про льва и шакала.
