Его святейшество перестал поддерживать меня, и, пока мы быстро удалялись от церкви, я спросил:

— Что за ритуал?

— У нас нет времени на долгие объяснения, охотник. Мне стоило большого труда об этом узнать, и еще большего — остаться живым при этом, — говоря это, он проявил все свое высокомерие, — и я не хочу, чтобы мои усилия пошли прахом. Спешим.

— Что за ритуал? — переспросил я более настойчиво. — Там остался мой друг, и я хочу знать.

— Надеешься спасти бородача? — язвительно хмыкнул святоша. — Забудь об этом, у него шансов нет. А если ты не перестанешь испытывать мое терпение, я доставлю тебя без сознания.

Я резко остановился. Странная догадка зашевелилась у меня в голове.

— Что значит — «доставлю»?

Инквизитор, ушедший чуть вперед, резко развернулся, поднимая пыль с мостовой, и отцепил шпагу с ножнами от пояса. Его ехидный взгляд сделался серьезным, и я понял, что сейчас случится что-то очень плохое. Уж не знаю, что было бы для меня хуже — битва с некромантом, будучи в полной готовности, или драка с инквизитором, в одной рубашке и льняных штанах.

Резким, скользящим движением святоша подался вперед и махнул шпагой в ножнах сверху вниз, целя мне в голову. Я пригнулся и отскочил вбок, все еще не понимая, что за фарисейское[7] представление тут происходит. Он хотел только отключить меня, это очевидно, — иначе бил бы шпагой наверняка. Зачем я ему был нужен? Вопрос оставался открытым.

Размышления во время драки — не лучшая затея. Только я отвлекся на мгновение, как крепежный сустав на ножнах звякнул прямо у меня перед носом. Изогнувшись, я ушел от удара, но у меня сильно закружилась голова. Потеряв равновесие, я упал на бок и едва успел откатиться от очередного удара. В глазах все плясало — давала знать о себе потеря крови. Но на горе инквизитора, он сам подлатал меня, так что хоть немного я мог сопротивляться.

Зайдя прямо передо мной, инквизитор резко пригнулся и прыгнул мне за спину. Если бы я вставал, то тут же получил бы удар по затылку, откатись я — тоже, но вместо этого я сделал то, что первым пришло мне в голову. Когда полы грязного плаща проносились надо мной по воздуху, я захватил их, изо всех сил сжал правой рукой и дернул что есть силы. Инквизитор упал на меня, вскрикнув от неожиданности. Он упал спиной как раз на мой бок, чем я и не преминул воспользоваться. Правой рукой я обхватил его за шею и накрепко прижал, а левой начал наносить удары по голове. Я бил до тех пор, пока его усилия вырваться не прекратились. Для верности я ударил еще два или три раза. Он отпустил мою руку, которой я сжимал его, и обмяк. Его шляпа упала мне на лицо, я резко оттолкнул тело и отскочил. Инквизитор не шелохнулся. Я поднялся и на трясущихся ногах подошел к нему. Убийство инквизитора — тягчайшее преступление. И за него мне светила только смерть. Я огляделся в поисках случайных свидетелей. Улицы были абсолютно пусты. Перевернув тело на спину, я приложил руку к его груди. Он дышал. Я с облегчением подумал, что смертная казнь отменяется. Взамен меня кинут в темницу за нападение на представителя духовенства и старшего по сану. Но это будет потом.

Я поднял с земли шпагу — пусть побудет пока у меня. Затем оттащил инквизитора к каменному заграждению неподалеку и из обрывков плаща сделал несложные путы, которыми обвязал ноги и руки инквизитора. Теперь пришел черед получить ответы на мои вопросы.

Неслабо же я его приложил, подумалось мне. Откуда только силы взялись! Правый глаз инквизитора опухал, а из разбитого носа — и как я попал по нему? — стекала тонкая ленточка крови, пачкая вычурный воротник. Я пару раз хлопнул инквизитора по щекам. Тот с трудом разлепил глаза. Он внимательно посмотрел на меня и вдруг усмехнулся.

— Вы поглядите, какой прыткий охотничек. — Он попытался пошевелиться, но путы не дали ему такой возможности. Я ткнул его рукоятью шпаги в живот, пресекая дальнейшие попытки дергаться.

— Ты хоть понимаешь, молокосос, что тебе за это будет? — скривившись от боли, прошипел инквизитор.

— Примерно догадываюсь, — я попытался сделать безразличное лицо, — но это меня сейчас интересует меньше всего.

— А что же интересует тебя больше, мой мальчик? — съехидничал инквизитор и снова попытался пошевелиться. На сей раз удар пришелся ближе к паху.

— Всего две вещи, ваше святейшество. Что за проклятый ритуал и как понимать вашу фразу про доставку?

Инквизитор откинул голову и смачно сглотнул, видимо, кровь.

— А с чего я должен тебе говорить? Все равно мы уже не жильцы. И все из-за твоей глупости.

Я щелкнул ножнами шпаги, и блик луны упал на лезвие.

— Так просвети же меня, глупца, отче. Может, еще не все потеряно.

Инквизитор посмотрел на меня, словно выжидая чего-то, и с вздохом заговорил.

— Начну с конца, — сказал он и еще раз сглотнул. — Доставить тебя я должен был в монастырь Святого Тибия. Там за тебя взялись бы дознаватели.

— Это еще с какого демона?

— Сам посуди. Одинокий гном пробирается по землям Империи. Времена неспокойные, у Кланов своих проблем достаточно. Что он тут делает? И с какой целью? Еще и нежить его преследует. Это меня крайне заинтересовало, когда я наткнулся на стайку упырей, кучкующихся на окраине леса. Они, видно, поджидали кого-то, а пока решили перекусить путником и устроили на дороге засаду. Да подавились. А гнома я увидел потом. Пару дней я следил за ним, но потом потерял. И только сегодня след привел меня в Герху. Я хотел лично допросить его, но видишь — не успел. Но раз гном, который за каким-то чудом ушел из Кланов, преследуемый целой сворой мертвых с сильным некромантом во главе, теперь ничего не расскажет, я решил утолить свое любопытство у тебя. Вы так мило встретились в таверне. Сразу было понятно, что ты с ним заодно. Как нутром чувствовал, что ты или еретик, или предатель. И как видишь, угадал.

— Беса с два, ты угадал, — остановил я его словоизлияния, — напыщенный болван. Говори о ритуале.

Инквизитор шумно шмыгнул носом. Кровь перестала идти, и он опустил голову.

— А что тебе о нем сказать? То, что тут скоро произойдет, — страшно. Я не видел такого никогда и надеялся не увидеть. Ривенхат — некромант, слушок о котором давно ходит среди высоких сановников церкви. Грязный ублюдок. Но сейчас он задумал нечто, переходящее все границы. — Инквизитор задумался на несколько секунд.

— Все приготовления у него уже завершены. Через час — а может и меньше — все люди в городе заснут крепким сном и больше не проснутся. Жизненная сила будет выкачана из них, а взамен Ривенхат вдохнет в них мерзкую нежить.

— Зачем ему это нужно?

— Чтобы пробудить Оракула. Алкмаарского Оракула.

Я с удивлением уставился на инквизитора. Похоже, он говорил серьезно. Но я даже краем уха не слышал ни о чем таком.

— Что за Оракул?

— О, молокосос, это старый и мерзкий ритуал. Его техникой не каждый лич владеет, а некромантов, могущих сотворить такое, и вовсе по пальцам пересчитать. Совершая огромное жертвоприношение и скомбинировав необходимые для него производные, Ривенхат попытается приоткрыть завесу будущего. Только вот производные у него странные — кровь демона, эльфа и человека. Да-да, и твоя. А гном ему нужен только потому, что лишь его крепкое тело способно выдержать в себе присутствие Оракула. Что он пытается узнать, мне неведомо. Но что я знаю точно — тут скоро будет ад. Все жители превратятся в нежить. А я даже не смогу предупредить об этом ближайший гарнизон, — и инквизитор наигранно печально вздохнул.

Вот и ответы. Верить или нет — выбора у меня не было.

— Неужели гному никак не помочь?

— Возможно, он переживет ритуал, — пожал плечами инквизитор, — да только ты его не переживешь.

— Это мы посмотрим. Слушай сюда, — я зло взглянул на него, — я убивать тебя не стану. Я не предатель и не еретик, что бы ты не думал там в своей высушенной фанатизмом башке. Я оставлю тебя здесь, шпагу положу рядом. Вязать тебя как следует у меня времени нет, и через несколько минут ты легко освободишься. Но не вздумай меня преследовать. Я иду за гномом.