Сопровождающие господина Бина при этом вопросе заволновались и принялись что-то нашептывать своему наставнику, но он махнул на них рукой раздраженно, что-то буркнул и покачал головой недовольно — будто нерадивых учеников отчитал.

— Испокон веков первейшей целью священномудрых было достижение бессмертия, — обратился он к нам после этого. Мы упражняем дух, поддерживаем здоровье тела, чтобы достичь ее. А еще уходим для долгих медитаций и практик в горы. Это очень давняя традиция. Вот там-то предшественники мои и обнаружили Врата — переход в другой мир, по-вашему. А еще то, что за Вратами человек может если не стать бессмертным, то очень сильно продлить свою жизнь. Все благодаря голубому металлу, что рождали местные горы. Поняли они и то, что простым людям не стоит знать об этом: слишком велико искушение и слаб их дух. Демоны алчности и тщеславия легко заманят их в свои сети и случится беда.

Сянь на время умолк, позволяя нам самим достроить в уме картины альтернативной реальности. И они перед внутренним взором вставали страшные: споры и кровавые стычки сильных нашего мира, желающих получить в свое пользование этот источник вечной жизни, война с населением Таар-ди-Ора, которое вряд ли захочет отдать свое главное сокровище пришлым.

— Как же вы смогли сохранить такое в тайне? Неужели кроме священномудрых никто больше не находил Врата? — спросил Лик господина Бина.

— О, в этом нам помогли свойства Врат, — с готовностью отвечал пожилой китаец. — Они не находятся постоянно в одном месте, а возникают то тут, то там в горах и период открытия Врат не велик — не больше нескольких часов. Чаще всего они открываются здесь, в горах Тянь-Шань, но есть сведения, что и в Тибетском нагорье были такие случаи, — говоря это мужчина нахмурился и снова неодобрительно покачал головой. — За долгие годы наблюдений мы научились рассчитывать, где и когда откроются Врата в следующий раз.

— Тогда вы должны знать, когда именно в Таар-ди-Оре произошла катастрофа, — я даже дыхание затаила в ожидании ответа.

Сянь помедлил, словно тема была для него тяжелой, а потом, смотря прямо мне в глаза, произнес что-то и указал пальцем на себя. Я поняла его еще до того, как последовал перевод:

— Это было при мне. Не так уж давно, а по меркам истории — совсем вчера, — он помолчал, потом крякнул и совсем по старчески печально покачал головой и забормотал что-то невеселое, скользя по столу рассеянным взглядом. Я вопросительно посмотрела на Лика.

— Говорит, знал бы он заранее, что так получится, совсем бы другое генералу сказал, когда была такая возможность, — кратко пояснил тот и переглянулся с нашим блондином весьма многозначительно.

— А где, говорите, в тот раз Врата открылись? — так небрежно, почти нехотя спросил Мир, что сразу заставил меня заподозрить неладное.

Господин Бин повернулся к одному из своих то ли охранников, то ли учеников и без лишних церемоний легко потыкал того локтем, ясно что-то у него требуя. Мужчина почтительно кивнул сяню, хотя и не преминул продемонстрировать свое недовольство. Однако требуемое выполнил: достал из кармана смартфон и открыл карту.

— Здесь, — ткнулся в экран узловатый палец.

— Сычуань, — произнес Лик примерно с таким выражением, с каким произносят «добегались» или «ну все, приплыли» и очень красноречиво промолчал.

Мир подобной сдержанностью решил себя не утруждать и не отказал себе в удовольствии выругаться от души.

— В чем дело? — спросила обеспокоенно. Складывалось неприятное ощущение, что из всех присутствующих только я не в курсе чего-то очень важного.

— Можешь еще раз в подробностях описать катастрофу, которая произошла в Таар-ди-Оре? — попросил Лик.

— Могу, — эта картина так и стояла перед моими глазами, — земля дрожит, горы рушатся, как от сильного землетрясения, и вспышка… невозможно яркая, будто солнце взорвалось.

— Взорвалось… — повторил он почти бесцветно, и снова обменялся с Мироном тревожными взглядами.

— А в каком году это произошло? — поинтересовался тот у китайца.

— В две тысячи восьмом, — скорбно покачав головой, ответил тот.

Лик откинулся назад на спинку стула и задумчиво скрестил на груди руки.

— Страшное землетрясение как раз в том регионе, — пояснил он в ответ на мое недоумение.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась я, — как землетрясение в нашем мире могло спровоцировать катастрофу в другом.

— Само по себе, наверное, никак, — Мир в раздумьях ущипнул себя за нижнюю губу, — только после землетрясения кое-что выплыло наружу. Например, то, что именно там, неподалеку проводились подземные испытания ядерного оружия.

Перед моими глазами снова встала слепящая стена света… и замелькали все когда-либо виденные мною кадры из хроник о ядерных взрывах. Да как же это..?

— Как? — глухо озвучила я последний вопрос, — Неужели мощный взрыв в нашей реальности может настолько искорежить другую?

— Не в нашей, Дея, не в нашей, — Лик смотрел тяжело, но почти бесстрастно, не столько обращаясь ко мне, сколько заглядывая внутрь себя. Потом повернулся к внимательно следящему за нашим диалогом сяню и спросил у него что-то. Тот закивал и охотно принялся за пояснения.

— Да, так и есть. Врата открылись неподалеку от места, где проходили испытания. Не наверху, внизу, в ущелье. Все могло бы обойтись без последствий, если бы не землетрясение. Господин Бин предполагает, что оно, помимо всех прочих бед привело к тому, что. хм… испытуемые объекты попали в Переход. Также он предполагает, что перемещение это оказалось максимально жестким и… реакция запустилась. Сколько объектов там было и каких — об этом он судить не берется, но, видимо, достаточно, чтобы разрушить Черный мир.

— Неужели никто не обратил внимание на взрыв?

— Да не было здесь никакого взрыва, — сдерживая раздражение, ответил Мир, — там он был, Дея, там. Здесь в это время все окрестности так ходуном ходили, что на Врата никто даже внимания не обратил.

— Иначе вы сейчас имели бы приятную беседу с агентами китайской разведки, — усмехнулся Лик.

— Может, это они и есть… или ты, — неожиданно пришло мне в голову.

— Может быть, — взгляд почти черных глаз снова стал непроницаемым, словно между нами невидимая перегородка опустилась. Как же мне хотелось растопить ее, смять, разбить вдребезги, только бы не ощущать этой намеренной чуждости, отстраненности, даже кулаки на миг зачесались. И когда я успела сжать пальцы?

«Нет, Медея. Не об этом сейчас надо думать, не об этом», — пронеслось в голове, — «Из четырех миров в живых остался один… и лишь вопрос времени — когда и с ним произойдет непоправимое…» Непоправимое? Я резко подняла голову и сфокусировалась на пожилом китайце.

— Господин Бин, вы упоминали, что у вас была когда-то возможность предотвратить эту ситуацию. Что вы имели ввиду? — спросила не так громко, но все присутствующие сразу повернулись в мою сторону.

Сянь внимательно выслушал перевод, а потом заговорил быстро, глядя мне в глаза.

— Много лет назад военные искали подходящее место для своих нужд. Они знали, что мы время от времени удаляемся в горы и относились к нам слегка снисходительно, как реликтам культуры или чему-то вроде этого. Один из генералов, который действительно мог влиять на решения, собрал нескольких из нас — и меня в том числе — и сообщил, что нам в любом случае придется подыскивать себе новые места для наших практик, но у него есть два равноценных варианта размещения их территорий и мы можем указать на тот, что стеснит нас меньше. С его стороны это был своеобразный жест доброй воли, дань уважение старине..

Мы думали долго. Наши мнения разделились, и мой голос оказался решающим… Я выбрал то, что выбрал, — господин Бин постучал ногтем по потухшему экрану телефона. — Генерал принял наше решение к сведению. Кто мог знать тогда о том, что случится? Только Небо, — он воздел вверх руки.

Мир что-то спрашивал и уточнял. Мой слух улавливал его вкрадчивый голос, восклицания сяня и бархатистый, спокойный баритон Лика… звуки отдалялись от меня, я слушала, но не слышала.