— Браокс, как думаешь, где-нибудь могли сохраниться записи о древнем королевстве, где описывается, процесс того, как они воскрешали бога? — С надеждой спросил я, пытаясь следовать пути нахождения самых распространенных подсказок.

— Ты всё-таки меня послушал! — Обрадовалась Люмия, будто говорила раньше что-то гениальное, а не очевидное.

Без гайдов, где я найду баги и крутые фишки? Нигде, а путь срезать хочется, но не можется. Если я буду скитаться годами, то какой смысл задаваться чем-то великим? Делать что-то без всякого интереса, по тому что когда-то именно этого желал? Бред.

— Ум… — Задумчиво загудел Браокс. — Некогда на Великой топи тоже располагалось могущественное царство…

— Ц! — Недовольно щелкнул я языком, предчувствуя консилиумом голосов, что придется идти далеко и в какие-то омерзительные места. — Это не тебе, Браокс, кукуха разыгралась. Продолжай.

— Дааа… — Как-то опечаленно протянул Браокс, чувствуя мои мысли. — Отсюда примерно месяц пути, который закончится поиском развалин древнего города Аторнина, затерявшегося в непроходимых топях и болотах, переполненных погаными тварями.

— Может что-то другое найти можно? — Поморщилась Люмия.

— Кстати, да. Там же сырость, никакие бумажки в таких условиях долго не протянут. — Заметил я, на радость закивавшей Люмии.

— Вот-вот! Нужно искать там, где тепло, сухо и всегда спокойно! — Мечтала эта нежная натура.

— Ох, святая Аз… Люмия… — Осёкся скрежетом доспехов Браокс под взглядом надувшей щеки блондинки, сидящей со сложенными друг на друга ногами и скрещёнными на груди руками. — Ты слишком долго пробыла в забвении. В этом мире никогда не было спокойствия. Одни идут войнами на других, пытаются добиться власти и думают, что тогда-то, с новыми порядками, они и смогут вновь обрести процветание, которое некогда дарили нам боги. Думают, что монстры и чудовища подождут, пока они закончат свои распри. Верят, что обычная семья сможет пережить очередной натиск оголодавших зверей. Твердо уверены, что следующий спокойный рассвет в замке наступит точно так же как и у крестьянина в глухой избушке, по которой топчется тварь, разрывая крышу и добираясь до последних людей в опустевшей деревне… орден должен был всё это предотвратить. Таковым было наше божественное предназначение, стать залогом мира и благодати…

На ностальгию пробило фанатичного вояку. Взрослый, а верит в такие сказки. Мир всем и каждому — это, в самом деле, благородно и прекрасно, но много ли людей четко представляют такую картинку, где всем хорошо? Так наивно надеяться, например, на то, что человек, проживший большую часть жизни отбросом общества, вдруг станет добрым и понимающим членом расцветшего социума. Что получив шанс исправить жизнь, он пойдет честно работать, обзаведется друзьями, станет вести нормальный образ жизни и станет стремиться к лучшему… хах, он останется тем же отбросом, чуть повысившим планку своего качества жизни. Точно так же и с моральными уродами. Либо плеть, либо клеть, пряников им нельзя давать. Пряники вообще штука развратная.

— Кажется, что человечество просто создано для страданий. Столько пороков, несовершенств, соблазнов и такая вольность…

— Пошли ксеносов мочить, чего скучать! — Бодро ухмыльнулся я от неожиданно открывшейся правды, которая всегда колет чьи-то глаза.

— Не смешно, Хард. — Пробуравила меня строгим взглядом Люмия. — Браоксу…

— Ха… — Раздался будто колокольный звон. — Хахахаха!

Тяжелая латная перчатка со дребезгом врезалась в лицо за оплавившемся шлемом, сквозь прорези которого не было видно даже глаз. Угорает он. Какой-то голосок подсказывает мне, что он насадил на свой меч не одну сотню фурри. И меч, отнюдь, не кожаный… а хотя что так, что этак, конец один.

— Как же чудесен был твой мир, Хардкор. — Спокойно выдохнул Браокс под обеспокоенный взгляд Люмии. — Так просто видеть правду… раньше бы я без раздумий бросился тебя убивать за подобные мысли и неосторожные слова. Слишком сильно верил в наш идеальный порядок.

— Следить за собой труднее всего. — Грустно пожал я плечами. — Что уж говорить об оценке окружающих. Кстати, а какая позиция была у ордена во времена господства проклятого королевства?

— В летописях было сказано, что оно преклонялось перед нами, поскольку это именно мы повели войска на злого бога. Но сейчас мне это кажется простой иллюзией… пока мы творили глупость, нас использовали, а дальнейшая власть была простой иллюзией. Поэтому когда проклятые просто утопили целое царство, которое пыталось их призвать к ответу, мы молчали. — Неторопливо рассказывал Браокс.

— Призвать к ответу? — Заинтересовался я.

— Простая зависть к незаслуженной силе. — Лениво приподнял руку Браокс, показывая, что это несущественная ерунда. — Утопленное царство постоянно мучали кризисы, нападки соседей, агрессивность ордена. Судя по записям, оно было в те времена вторым по силе после ордена, что позволяло ему включать в свои огромные армии племена зверолюдей, которые с особенной яростью защищали своё единственное пристанище. Им хватало могущества стоять на своём, жить по своим правилам в пределах своих границ… Идеальная мишень, чтобы опробовать свои новые возможности, правда? Эта земля долго страдала под бесконечными магическими атаками, а когда отчаяние достигло своего предела, то всё царство стало обращаться в армию, чтобы нанести сокрушительный удар по обидчику. Именно тогда проклятые и применили одно из своих самых мощных заклятий, вызвав мощный ураган над всем царством, который длился многие года и из водоворота которого позже стала выползать огромная армия нечисти.

— Слушай, Люмия, а лор-то оказывается интересный. — Впечатлялся я древней хроникой. — Но я всё-таки не понимаю, почему нам нужно начать оттуда?

— Клинопись. Она была распространена в тех краях, а её образчики до сих хранятся в стенах сокровищницы ордена. Именно из особых каменных табличек впоследствии и возникли обычные свитки с заклинаниями… — Продолжал свою лекцию Браокс.

— Тогда да, есть определенный шанс, что мы найдём что-то стоящее в их архивах. Думаю, они бы без особых причин не стали вмешиваться в мировую политику и что-то предъявлять тем, с кем даже общих границ не имеют. Может даже не зря потратим время. — Вставал я на ноги, опираясь на копье, которое никак не уменьшало хруст костей под тяжестью облегчённого рюкзака. — Кто кроме врага, может что-то знать о тебе? Только они, любимые. Можно было бы и в архивах ордена порыскать, но это проблематично… кстати, о врагах. Расскажешь, чем располагает Владыка?

— Боюсь, что он скрывает очень многое… — Печалился Браокс, поднимая свою тушу, чей вес давно превзошел человеческие пределы.

— Эй, меня подождите! — Запуталась в лямках своей ноши Люмия.

Меланхолично вышагивая с убранными в карманы штанов руками из боковой двери тронного зала появился Владыка. Его взгляд был сосредоточен только на мелькающих носках новеньких сапог, изготовленных лихими бородачами на исправительных работах. Сложно было сказать, о чем он думает в этот момент. О том что можно было позавтракать поплотнее или о том как случайно не уничтожить мир опрометчивыми действиями.

Другие же присутствующие буквально затопили своей аурой огромное помещение. Дьяволица довольно и степенно шествовала, обняв руку Владыки и с превосходством глядя на других женщин, которых волновали совсем другие вопросы и мысли. Большинство присутствующих были встревоженными, как молодая волшебница и целительница с беспокойством следящие за неторопливыми движениями Владыки. Но эти волнения было весьма разным, миниатюрная девушка со спущенным с лица чумной маской возмущенно хмурилась и негодовала вместе со своей высокой коллегой по ремеслу.

Были и те, кто просто следил за происходящими событиями, понимая, что сейчас от них мало что зависит. Плут с извечными мешками под глазами зевал, прикрывая рот локтем. Неряшливый бородач со скрипом чесал пузо, засунув руку под одежду. Зеленый верзила с какой-то торжественностью выпрямил спину с закинутым на плечо тесаком и с каменным лицом сосредоточил взгляд на троне. Волчица, сгорбившись и широко раскрывая пасть, зевнула и стукнула по затылку плута, щелкнувшего от неожиданности зубами. Чуть в сторонке от разномастной толпы смиренно опустила руки и голову золотая змея.