— За время общения с Сергеем у меня сложилось о нем самое благоприятное впечатление, — дождавшись, пока отработает переводчик (Кириленко испанского не знает), похвалил меня синьор Альенде.

— Огромное спасибо, синьор президент, — поблагодарил я. — Похвала человека, который прожил такую непростую жизнь, поднявшись на самый верх, дорогого стоит.

Кириленко слегка прикрыл веки — «молодец, Сережа». А то я без тебя не знаю!

— Я очень рад, что у меня появился такой друг, — подключился к беседе Юра.

— То же самое я могу сказать и о тебе, — улыбнулся ему я и сел за стол, ткнув пальцем на «початого» запеченного поросенка, авокадную «намазку» и графинчик с апельсиновым соком.

Пока официант наполнял мне тарелку и готовил к употреблению бутерброд, из колонок полилась «Schools out», подрезанная у Элиса Купера. Очень нравится подросткам-бунтарям, что прямо сказывается на авторских отчислениях самым приятным образом. Был не очень удобный случай, когда американские школьники-хулиганы разгромили кафешку, где во время погрома как раз играла эта песня — западные журналюги очень долго и смачно обсасывали этот инфоповод, но в своей слепоте не поняли, что это нам на руку, потому что растет узнаваемость брэнда. Мужики тем временем накатили, а я, воткнув вилку в кусочек мяса, подкинул тему для разговора:

— Английский посол — мистер Уилсон — рассказывал, что вы водили его на зимнюю рыбалку.

— Было дело! — оживился Андрей Павлович. — Его тогда только назначили, и мы с товарищами решили, что надо бы его на прочность проверить.

Синьор президент ухмыльнулся и сел поудобнее — сигнализирует интерес.

— Жребий кинули, — хохотнул Кириленко. — И мне не повезло — пришлось задницу полдня морозить. Но я-то ничего, я привычный, а вот англичанин удивил — сидел, улыбался, чай с лимоном и смородиной из моего термоса пил. Силён! — немного даванув меня взглядом, спросил. — Понравился тебе мистер Уилсон?

— Понравился, — честно признался я. — Харизматичный, с хорошим чувством юмора, грань переступает осторожно. С такими врагами ухо востро держать нужно — я прекрасно понимаю, что если у него будет возможность и приказ, он мне глотку зубами разорвет.

— Не верь лживым улыбкам, — выдал ценный совет синьор президент. — Если бы каждый раз, когда за ней пряталось предательство мне давали один песо, внешний долг Чили давно бы остался в прошлом.

Мы грустно посмеялись, и Андрей Павлович принялся обрабатывать Альенде:

— Это — не долги, потому что ваш народ этих денег в глаза не видел, и будущих кредитов тоже не увидит. Капиталисты — хуже кулаков, тех хоть на вилы поднять можно, а эти — вон где сидят! — указал на север. — Ядерное оружие заимели, суки, считают себя гегемоном. Нет уж, кончается их время! — важно вздел палец вверх. — А мы — вперед прём, и не остановимся!

— Выпьем за победу мирового социализма, — нейтрально ответил президент.

Они накатили.

— У Юрия Владимировича три стола есть, — воспользовался я паузой. — Один — маленький, для союзных нам держав. Второй — средний, для переговоров с условно-нейтральными партнерами и делегатами международных организаций. И третий стол — огромный, для переговоров с врагами. А сколько столов у вас, синьор Альенде?

Мужики и Юра заржали, дамы вежливо улыбнулись.

— Ой уморил, шельмец, — вытер слезинку Андрей Павлович. — Столы считает, дипломатии учится!

— У меня столов тоже три, — с улыбкой ответил отсмеявшийся президент.

— Товарищ президент, а у вас здесь рыбалка хорошая? — спросил Кириленко.

— Хорошая, — кивнул понявший намек Альенде. — Приглашаю вас завтрашним утром прокатиться на моем рыбацком катере.

Мы, понятное дело, согласились, а Юра воспользовался возможностью и рассказал о случае с «Пуэбло».

— Хамеют американцы, — изобразил возмущение Кириленко. — Твой уважаемый отец принял мудрое решение — такие провокации спускать нельзя!

— Я передам моему уважаемому отцу ваши слова, товарищ Кириленко, — пообещал Ким. — Он высоко ценит ваш профессионализм и преданность идее.

— Не знал, — сымитировал удивление Андрей Павлович. — Я всего лишь скромный управленец, но, если многоуважаемый товарищ Ким так считает, значит так оно и есть.

Добавляет этот азиатский этикет духоты. Но ничего — сейчас потерпим, а через пару лет Юра станет своим в доску рубахой-парнем. Для меня, разумеется — ему симулякр разрушать нельзя, придется соответствовать.

За разговором и обедом полтора часа выступления «Цветов» пролетели почти незаметно, но на легендарной песне «Макарэна» мужики отправили официанта сделать погромче, а после, когда музыканты завершали выступление не менее легендарной «Stairway to Heaven», попросили выкрутить звук обратно. Обидно, блин!

После стадиона мы посетили встречу с местными социалистическими шишками, где немного поговорили с трибуны, поотвечали на вопросы, и «детская» группа откололась от взрослой — старшие товарищи продолжат разговаривать об углублении и расширении, а мы, прихватив кусочек охраны с перводчиком, тройку операторов (двое с нормальной камерой, третий — с ручной), двоих фотографов (наш и корейский) и шестидесятилетнего доктора зоологических наук Артура Ивановича Тяпкина, отправились смотреть Национальный зоопарк Чили. Потом Олю буду фотками экзотических зверей дразнить!

— Просто вопиющий непрофессионализм! — по пути возмущался лысый как коленка, гладковыбритый и компенсирующий низкий рост солидным пузиком, прячущий выцветшие от прожитых лет, бледно-голубые глаза за толстыми очками в роговой оправе ученый. — Не отличить Lama glama от Lama pacos, имея за плечами научную степень! — он горько вздохнул и удрученно покачал головой. — Впрочем, я слишком строг — молодые люди…

Обознавшимся ученым больше сороковника.

—…Никогда не видели ни тех, ни других в природе. Из-за недостатка валютных фондов для наблюдения за животными в естественной среде обитания университетами приходится готовить для страны ученых по одним только картинкам, чучелам и препаратам, а вместо научных экспедиций — организовывать групповые походы в зоопарк и цирки!

— Ужасно, Артур Иванович, — посочувствовал я.

Юра неожиданно проявил понимание:

— У наших ученых тоже проблемы с командировками за границу. Подлые империалисты в своей трусости забыли о том, что развивать науку — задача всего человечества! Какой может быть шпионаж в недрах джунглей?

— Я с вами полностью согласен, товарищ Юрий, — улыбнулся ему Антон Иванович и проявил политическую сознательность. — Просто империалисты мерят всех по себе.

— Ко мне в Хрущевск недавно приезжал Виталий Андреевич Кошкин, — я был более конструктивен. — Просился в Африку и теперь наблюдает за львами. Другой товарищ — совсем недалеко от нас, на острове Пасхи, освоил выданный три месяца назад грант настолько успешно, что у него получилось расшифровать язык ронго-ронго.

Нам об этом рассказали час назад, под конец концерта, и из-за этого Кириленко с Альенде перенесли рыбалку на послезавтра — завтра летим на остров, купаться и смотреть красоты. И из-за этого мне придется задержаться в Чили еще на день!

— Поэтому я и поднял эту тему, Сережа, — кивнул ученый.

— Я с огромной радостью помогу чем смогу, — кивнул я в ответ. — Когда вернемся домой, — повернулся к Киму. — Юра, мы можем отправлять ваших ученых в одной группе с нашими, по поддельным документам на имя Советских граждан. Но только если объекты изучения будут совпадать — мои возможности…

— Не безграничны, — с улыбкой перебил он меня. — Не извиняйся, дорогой друг. Ты ведь ничем не обязан нашей стране, и все же делаешь для Кореи очень многое. Клянусь — я сделаю все возможное, чтобы, как говорят у вас, отплатить добром за добро.

— Я знаю это, мой друг, — улыбнулся я ему в ответ. — И, если мне когда-то понадобится опереться на надежное плечо, ты будешь первым, к кому я приду. Это не займет много времени — когда вернемся на родное полушарие, я попрошу тебя помочь мне кое-с-чем