— Сложные времена пережить легче, если рядом есть верные друзья, — с улыбкой ответил я. — Я бы очень хотел сделать больше, но мои возможности не безграничны. Приглашаю вас посетить стройку пионерского комплекса «Восточный», ее закончат в мае, и мы будем готовы принять еще восемьсот ваших ребят.

— Мы с радостью составим тебе компанию, — одобрил Ким.

Джехва даже не кивнула, подтвердив согласие — корейских жен в эти времена не спрашивают.

— Десять минут до прибытия, — через громкоговоритель известил нас пилот.

— У нашей страны много врагов, — прокомментировал Юра. — Поэтому я почти никуда не ездил. Мне это не нужно, — уточнил на всякий случай. — Потому что Корея — лучшая страна в мире, но я все-таки испытываю легкую радость от того, что могу разделить эту командировку с тобой.

— Северная Корея прекрасна, и я обязательно приеду к вам снова, — пообещал я. — Но летом, чтобы можно было искупаться в океане.

— Искупаемся и здесь! — совершенно по-детски оживился Ким. — Это будет достойным испытанием характера, потому что у берегов Чили пролегает холодное течение Гумбольдта — ответвление холодного течения Западных Ветров, которое опоясывает Антарктиду.

— Я этого не знал, — благодарно кивнул я. — Хорошо, что мы взяли купальные принадлежности. Девятнадцатого января в нашей стране многие решаются искупаться в проруби — это древний христианский обычай, но воспринимать его религиозно не стоит — это тоже что-то вроде испытания характера.

Ким едва заметно поежился и сымитировал грусть:

— Жаль, что мы не сможем задержаться у вас до этой даты, иначе я бы обязательно попробовал искупаться в проруби.

Мне за такое потом собственный дед голову снимет — а ну как Юра воспаление легких из-за этого схватит? Нам такое не надо!

Пилот попросил нас пристегнуть ремни — Вилочка с деликатной улыбкой проверила, насколько хорошо мы справились с этой задачей — и мы начали снижаться. За облачным слоем нам открылась дивная картина — с одной стороны океан, с другой — покрытые джунглями горы, а посреди этого великолепия раскинулся город Сантьяго, столица Чили. С высоты выглядит отлично, но выводов делать пока не стану — сначала надо посмотреть, что там внизу.

Самолет немного затрясло — это нормально, я много летаю, привык, а вот Кимы немного напряглись. Нужно отвлечь. Например, исторической справкой:

— Сантьяго основан испанским консулом Педро де Вальдивия в 1540 году, назван в честь святого апостола Иакова. Столицей Чили считается с 1817 года.

— Довольно древний для этих мест, — заметил Ким.

Азиаты — у них меньше тысячи лет вообще не срок.

— До этого здесь жило индейское племя инков, — продолжил я. — Но пришлые европейцы очень быстро решили эту проблему, и теперь инки, как и остальные индейцы, либо ассимилировались, либо просто вымерли. Только представьте — европейцы уничтожили коренное население двух огромных материков.

— И после этого они смеют в чем-то нас обвинять! — презрительно фыркнул Юра и задал реально хороший для наследника (по себе измеряю!) вопрос. — Как думаешь, их ламы смогут жить в наших горах? Мы планировали разводить коз, но вашим ученым удалось убедить наше Министерство сельского хозяйства в пагубности такой инициативы — козы очень быстро уничтожат сдерживающие мощь гор растения, что приведет к оползням, которые уничтожат наши и без того скромные сельскохозяйственные угодья.

— Ламы в этом смысле не сильно отличаются, — развел я руками. — Но решить эту проблему можно — у вас мало пастбищ, а у нас очень много неиспользуемой земли. Предлагаю вам этим воспользоваться — мы выделим вам особую зону, на которой вы сможете пасти свой скот. Немного неудобно в плане логистики — готовую продукцию придется везти в Корею, но, на мой взгляд, это неплохой выход из ситуации.

— Я поговорю об этой идее с товарищами, — пообещал Юра.

Можно и полей под распашку выделить — пусть сами распахивают, сами сеют, сами жнут. Ну дофига у нас земли, почему бы не дать на прокат? Но вернемся к истории:

— Четырнадцатого июля 1810 года Сантьяго окутало народное восстание, положившее начало войне за независимость Чили, продлившейся долгих восемь лет. По ее итогам Чили получило право на самостоятельную жизнь. Какое-то время им было не просто — в 1822 и 1835 годах здесь случилось два масштабных землетрясения. Новый виток развития начался в 1870-е — здесь начала развиваться горная промышленность. Не будем удивляться при виде дворцов — их построили местные горняки-капиталисты.

— Пустая трата прибавочной стоимости, — кивнул Ким.

Некоторые выпуски моей «политинформации» в Корее показывают и транслируют по радио. Юра, получается, смотрит, слушает и теперь вот цитирует.

— Дела у чилийского капитализма шли неплохо до Великой депрессии 1929 года, — продолжил я. — Проблемы северного соседа больно ударили по уровню жизни во всей Южной Америке. В данный момент актуальный правитель Сальвадоре Альенде плотно взялся за развитие столицы и ее агломерации. Увы, его власть ненадежна — американские империалисты пришли сюда слишком давно, чтобы позволить чилийцам вести самостоятельную политику. Наш с тобой визит немного укрепит репутацию президента Альенде, а наши товарищи предложат ему план совместного процветания на случай, если синьор Альенде все-таки решится вести свой народ к светлому будущему. Альтернативный путь — порвать с нами все дипломатические связи и продолжать находиться в рабстве у Америки.

— Наш народ хорошо помнит, каково это — быть колонией, — с решительной миной кивнул Ким. — И я сделаю все от меня зависящее, чтобы указать этому президенту правильный путь.

Читай — будет сидеть и поддакивать льющему сладкие речи Сереже.

Шасси коснулись взлетно-посадочной полосы, нас немного тряхнуло, и самолет начал тормозить. В иллюминаторе — вполне приличного вида терминал. Все же столица не самой нищей страны региона, нужно соответствовать.

Из самолета сразу выйти не разрешили — сначала охрана должна все проверить. А проверять есть кого — снаружи нас ждет целая делегация человек этак на полста. В основном — журналюги и чиновники. Военные и полицейские не в счет, но аэропорт ими просто переполнен, а вон там, за огораживающим летное поле забором, стоит целый танк, а заглушенные движки нашего ИЛа не мешают слышать откуда-то сверху характерный треск — с вертолетов нас тоже охраняют. А это вообще безопасно? А вдруг вертолет бы врезался в нас? Ладно, не мое дело — старшим товарищам нужно доверять.

— Можно, — на правах начальника охраны скомандовал дядя Федя, и мы отправились на выход.

Проходка по устланному ковровой дорожкой трапу с улыбкой на лице — дело привычное, поэтому позволил себе незаметно осмотреться. Над головой — слегка облачное, синее небо. Ничем особо не пахнущий теплый ветерок шевелит волосы — +20, после Дальневосточной зимы — настоящие тропики, и успевший адаптироваться к зиме организм отреагировал потоотделением. Солнышко потихоньку прячется за горами — мы прилетели в вечер, поэтому сегодня в графике только ужин с президентом в его резиденции.

Малознакомый со мной и Кимом народ вежливо зашумел, мы в окружении охраны прошествовали по ковровой дорожке дальше и уперлись в одетого в костюм, упитанного очкастого и усатого пожилого латиноса — собственно синьор президент.

— От лица всего чилийского народа позвольте мне поприветствовать вас в нашей стране, — на очень хорошем инглише поприветствовал он нас.

— Для нас — огромная честь посетить вашу замечательную страну, — ответил я на испанском, пожимая пухлую ладошку.

— Мы очень рады быть здесь, — вторил Ким на корейском, тоже пожимая руку президенту.

Здесь пришлось вмешаться переводчику.

— Принимать сына одного из важнейших политических деятелей нашего века — невероятная честь для нас, — сделал ему приятно синьор Альенде, и мы, минуя терминал, погрузились в лимузин, который повез нас на выход.

— Синьор Ткачев, позвольте принести свои глубочайшие извинения за это прискорбное недоразумение с ламами, — перешел президент на родной испанский. — Виновные в обмане понесут наказание по всей строгости закона.