Но в этом и была беда. Точнее преимущество. Род с настолько древними корнями не видел ничего зазорного в том, чтобы объявить за голову врага награду. Для них такое в порядке вещей. И неважно, из какой семьи происходил враг, из обычных простолюдинов, или из особ императорской крови. С высоты происхождения Мещерские смотрели на все с одинаковым равнодушием.

Этого Вилора не могла понять, и принять. Потому что ее род, несмотря на отношение к кланам, все равно не мог похвастать настолько древней родословной.

— Она член правящего германского императорского дома, — по слогам произнесла княжна. — То, что совершил Вогер — немыслимо.

Я снова пожал плечами, кажется уже в третий раз за последние пять минут.

— Не думаю, что губернатор такой дурак, чтобы делать подобные заявления исключительно на эмоциях.

Вилора подозрительно уставилась на меня. Ни Курц, ни Майя не вмешивались в разговор, понимая, что когда два аристо ведут беседу на столь сложную тему, лучше помалкивать.

— Что ты имеешь в виду?

— Что Вогер не идиот и не сделал бы подобных заявлений, не заручившись поддержкой более сильных игроков. Он губернатор Колоний, но не единовластный правитель. По крайней мере не в традиционном смысле этого слова.

Я и в самом деле не мог понять, почему должен объяснять столь очевидные вещи. Дочку герцога должны обучать интригам и умению видеть подоплеку событий. Единственное что ее сейчас оправдывало это шок, когда привычный мир рушился, заменяясь чем-то другим. Чем-то настолько чуждым и незнакомым, что от этого хотелось бежать. Если не физически, то хотя бы в уме.

А объявлять открыто о награде за голову императорской дочки — это действительно несомненная глупость. А точнее по всем признакам склонность к суициду. Если бы не одно «но» — за все время пока я наблюдал за губернатором Вогером, я убедился, что это довольно умный и хитрый человек, а главное весьма опытный политик. Он долгие годы умудрялся лавировать между интересами велики держав в Южном полушарии, оставаясь на плаву и крепко удерживая в своих руках власть.

И тут такой прокол — экспрессивное выступление, основанное на эмоциях.

Не верю.

— Вогеру конец. Ему самому оторвут голову и привезут ее императору Фридриху, — решительно заявила Вилора. Но как-то неубедительно, словно в первую очередь стараясь убедить саму себя.

Я в четвертый раз пожал плечами. Что-то надоело это делать, как и объяснять очевидные вещи, пора с этим заканчивать.

— Посмотрим. Судя по всему в Колониях заваривается знатная каша. И губернатор считает, что ставить на германцев в этих условиях опасно. Или его заставили сделать так, выставив Священную германскую империю врагом остальных держав. В условиях нападения на Скайфолл, считавшейся нейтральной площадкой, сделать это оказалось не трудно.

И тут до Вилоры наконец дошло, глаза княжны сузились.

— Думаешь это сделали намеренно? Другие империи?

— Вряд ли бы человек положения Вогера осмелился бы на подобный шаг, не заручившись поддержкой, — дипломатично заметил я. Помедлил, добавил: — Судя по скорости реакции и выпуску в эфир обращения, чего-то подобного они ожидали, поэтому все произошло так быстро.

— Но это значит… — Вилора резко замолкла.

Я кивнул.

— Против твоей бывшей родины формируют коалицию, — снова помолчал и оптимистично закончил: — Зато в выступлении не упомянули клан Валенштайн, что позволяет надеется, что твой отец все же не сделал глупости и не принял участия в атаке на Скайфолл.

Вилора вскинулась, явно собираясь бросить в ответ что-то резкое, но не успела. В этот момент завывая сиренами по улице промчалась кавалькада машин скорой помощи.

— Пора уходить, — глухо сказал Курц. — Народ рассеялся.

Людей на улицах действительно стало меньше. Большинство ушло на подземные уровни, кто-то скрылся обратно в зданиях, кто-то ушел по подвесным пешеходным переходам к соседним высоткам, надеясь там отсидеться.

Полиция уехала, а значит скоро появятся мародеры и другие маргинализированные личности из пригорода, привлеченные беспорядками и жаждой наживы.

Что касается самой ситуации, то учитывая начало событий в Токио, нетрудно догадаться кто выступил архитектором союза против тевтонов. Бритты всегда умели таскать каштаны из огня чужими руками и не чурались для этого пускать в ход самые грязные трюки.

Русы, франки, италийцы, амеры и остальные с удовольствием их поддержали. Не из особой любви, а из практических соображений избавиться от соперника. Удаление германцев из Колоний будет выгодно всем, причем не только с политической точки зрения (после такого авторитет германского императора упадет ниже плинтуса, что может спровоцировать борьбу за власть внутри самой империи, что опять же на руку конкурентам), но и с экономической — потеряв доступ к дешевым ресурсам метрополия тевтонов серьезно ослабнет, что опять же будет выгодно остальным державам.

И меня вдруг озарило — они знали, что германцы нападут на Скайфолл, точнее ожидали от них чего-то подобного, хотя сами тевтоны наверняка думали, что совершают неожиданный шаг. Но закрутившие интригу просчитали ситуацию заранее и предусмотрели все варианты. А значит — Скайфолл обязательно должен пасть. Без этого коалицию будет трудно собрать.

— Надо уходить, — сказал я и первый шагнул на опустевшую улицу. Майя без слов пристроилась рядом. Больше никаких заигрываний, умная девочка знала, когда можно быть шаловливой, а когда становится серьезной.

— Может возьмем машину? — предложил Курц, указывая на кучу авто, плотно прижатую к обочине. Когда полицейские расчищали себе путь, то особо не церемонились, автомобили просто отбрасывали с дороги.

Оценив помятый вид большинства и глянув на ближайшую эстакаду, я отрицательно мотнул головой.

— Не сейчас. Пройдем чуть дальше и там посмотрим. Не хочу нарваться на очередной армейский или полицейский конвой, запоздавший на основное веселье.

И мы пошли пешком по тротуару вдоль отброшенных к бордюру смятых машин. Сначала неспешно, потом переходя на все быстрый шаг, пока не перешли на бег.

По асфальту прокатывался мусор, издали прилетали звук сирен, монотонный механический голос продолжал вещать из громкоговорителей, призывая уходить с улиц. Навстречу попадались редкие группки людей, ведущих себя чересчур спокойно. Пока еще не мародеры, а всего лишь бывшие работники низкоквалифицированных профессий вроде официантов и парковщиков, не успевшие сбежать, но уже присматривающие что бы стащить, когда будут возвращаться домой. Многие богатые квартиры и магазины остались без присмотра, и сейчас для экспроприации ценных вещей наступало подходящее время.

Что будет когда врата-шлюзы откроются и в «зеленую зону» хлынут обитатели пригорода трудно себе представить. Точнее представить как раз можно, и понять, что находится здесь в этот момент лучше не стоит.

На нас оглядывались, но не пытались остановить. Двое крепких парней в расстегнутых смокингах и стройные девчонки в порванных вечерних платьях вызывали опасение слишком решительным видом.

— Вон там! Смотрите! — Курц вытянул руку, указывая на развилку эстакад.

Сразу три автомагистрали сходились в одной точке. Одна уходила на том же уровне, вторая поднималась выше, третья ныряла под землю. На соединении с ними находился временный полицейский блокпост. Судя по пустой будке и поднятому переносному шлагбауму — брошенный в ходе переброски подкреплений в район основных боевых действий.

— Там машина, кажется внедорожник, — заметил я верхушку местного аналога джипа, выглядывающего из-за элементов заграждения, выставленных для блокировки проезда.

Мы бросились туда и действительно обнаружили полицейский автомобиль. Непонятно почему его оставили, но нам это на руку.

— Оружие, — Курц достал с заднего сиденья короткоствольный автомат.

Майя перехватила автомат и довольно сноровисто проверила его, вытащив магазин, с щелчком загнав обратно и передернув затвор. Ближник княжны наблюдал за этим с легким удивлением. Не ожидал, что черноволосая красотка умеет так хорошо обращаться с оружием.