– Однако же, если ты сумела это заметить, значит, еще не все потеряно.

Сказав это, он ушел курить.

Возможно, это высшая похвала. Но меня это не подбодрило.

Масато – он, значит, все сделал. А я ничего не успела.

Я тихонько подобралась к валявшейся на постели Рэйне.

– Я ему проиграла. Не просто проиграла – это даже не было состязанием. Я ведь ничего не выставила на конкурс!

Рэйна погладила меня.

– Что со мной теперь будет? Моя единственная опора – это рисование. Мими, все, все возвращается ко мне: все слова, которые я бросила тому, кого считала хуже себя, – «у тебя нет таланта», «тебе не стоит рисовать», все…

Рэйна дрожала.

– Спаси меня. Я себя просто ненавижу.

Я слизнула языком слезинку, которая текла по щеке Рэйны. Она была теплая. Она пахла жизнью Рэйны. Рэйна теряет свою силу. Я впервые за долгое время вспомнила про Малыша.

Давненько я не видела Малыша. Он выглядел меньше, чем я думала. Может быть, это я выросла.

Не обращая внимания на мое смущение, Малыш заговорил со мной, как с подружкой, которую видел каждый день.

– Все будет хорошо, Мими, все будет хорошо.

Малыш несколько раз повторил это.

– Откуда ты знаешь, что все будет хорошо?

Перед Малышом я невольно начинала кокетничать.

– Не бывает людей, которые всегда сильные, но и не бывает тех, кто всю жизнь остается слабым. И поздравляю, – сказал он, глядя на мой округлившийся животик.

В животе – котята. Котята Крюкохвоста.

Я стала взрослой чуть раньше, чем Малыш.

Обычно я верила словам Малыша, но тут не могла ему поверить полностью. Мне было ужасно не по себе.

Я начала готовиться к родам. Я уже перестала быть собой, хотя это все еще была я. Я и мы. Я очень слабая, и я копила силы для родов, которые все равно когда-нибудь наступят.

Смелость противостоять любому, кто попробует отнять у меня котят, страх перед тем, что будет происходить с моим телом, сплелись в едином водовороте, и я перестала понимать саму себя.

И только об одном я могла думать.

Я ни за что не должна доставить Рэйне неудобства.

Рэйна сейчас ранена. Сейчас, когда она ослабла, я не хочу заставлять ее волноваться.

По мере того, как приближались роды, мои действия автоматически стали подчиняться инстинктам. Все, что нужно делать, знали мои инстинкты.

Я спряталась в общей кладовой дома. Я набрала отовсюду тряпок, засунула их между сноубордом и горой коробок и сделала себе постель. Зимний холод пробирал до костей и забирал силы.

Когда начались схватки, я твердо знала: меня не хватит до конца. Я маленькая, глуховатая, самая слабая кошка. И оттого, что я стану матерью, это никак не изменится.

Родился первый котенок. Я разорвала оболочку, чтобы он задышал. Когда послышался слабенький писк, я ощутила небывалую радость. Хорошо, что он живой.

– …Мими…

Мне послышался голос Крюкохвоста.

Такой момент – а я не слышу, что он говорит, потому что глуховата.

– Что, Крюкохвост?

Мне захотелось услышать его слова, и я попыталась к нему приблизиться. Вдруг вокруг меня зацвели нежно-розовые космеи. Как хорошо они пахнут!

Крюкохвост уходил.

– Подожди!

В этот момент меня пронзила резкая боль.

– Больно!

Кто-то укусил меня за хвост. Крюкохвост и космеи исчезли. Я была в полутемной кладовой.

За хвост меня укусил Малыш.

– Откуда ты здесь?

Я разозлилась, потому что он пришел на мою территорию без спроса.

– Я позову хозяйку, – спокойно сказал Малыш.

– Кто тебя просит? – Я разозлилась так, что вся шерсть встала дыбом.

– Оставлять тебя здесь опасно.

Он не обратил внимания на мои крики и выпрыгнул в снег.

Я не смогла быть сильной до конца.

Я не знала, это боль от схваток или сердечная боль, но больно было ужасно.

Рэйна ни за что не будет меня, такую, спасать.

Что-то я в последнее время не вижу Мими. Может быть, и она меня бросила?

А ведь я приготовила ей кошачьи консервы, я ее жду.

За окном промелькнуло что-то белое.

Мими?

Я открыла дверь – там был белый кот с ошейником. Я его знаю. Когда-то его приводила с собой Мими.

Кот бросился бежать, будто звал меня за собой.

У меня зашумело в груди, и я побежала за ним.

Мы прибежали в общую кладовую дома. Там я нашла тоненько пищавшего новорожденного котенка и Мими, всю в крови.

– Что… Что делать?!

Я перепугалась и стала звонить всем подряд, чтобы хоть что-нибудь сделать.

Первым ответил Масато:

– Сейчас приеду.

Я несла что-то бессвязное, а Масато мчался ко мне на такси.

Наконец пришла следующая весна.

Студию Рэйны заполонили мои котята.

Человек по имени Масато отвез нас с Рэйной в клинику, и остальные котята родились там. На моем животе остался с того времени большой шрам. Он некрасивый, но зато такой же, как у Крюкохвоста, решила я.

Рэйна пристально смотрела на моих котят.

Выбрасывать нельзя! Не позволю их выбросить.

– Мими, не смотри на меня с таким жутким видом. Я найду всем твоим малышам хороших хозяев.

Рэйна обзванивала всех подряд, и, как она и сказала, моих детей разобрали хорошие люди. Я проверила каждого. Когда приходил тот, кто мне не нравился, я прятала котят.

Вот картина, которую нарисовала Рэйна: я и пятеро моих малышей.

Я смотрю на нее и представляю, как они там.

И еще одна странная вещь. Когда роды и кормление закончились, я насовсем перебралась к Рэйне.

Я стала кошкой Рэйны.

Теперь я – Ее кошка.

Я поссорилась с лучшей подругой.

Моя дорогая Мари. Мы с ней вместе с начальной школы.

Мы познакомились в четвертом классе. Из-за серьезной болезни Мари пропустила год, поэтому была на год старше, но нам это ничуть не мешало.

– Когда я с тобой познакомилась, Аои, я подумала, что ты – совсем как я, – сказала мне потом Мари.

Я обрадовалась, потому что думала так же.

Мы с Мари были вместе и в школе, и дома, и скоро стали общаться семьями. Я была в семье единственным ребенком, но считала Мари своей настоящей сестрой. Нет, даже если бы у меня были другие сестры, я, наверное, не смогла бы с ними так дружить.

Из-за того, что мы всегда были вместе, наш внешний вид и характеры стали настолько похожи, что и учителя, и родители говорили нам, что не могут нас различить. Мы были духовными близнецами.

И любимый предмет (рисование), и любимая еда у нас были одинаковыми. Все было одинаковым. Любимые телепередачи, любимые певцы. Иногда даже случались удивительные вещи: мелодия, которую напевала Мари, перед этим звучала в моей голове. Мы тогда громко хохотали: и почему привязалась такая дурацкая мелодия?

Даже мальчик нам понравился один и тот же.

Нам тогда удалось не поссориться, потому что мальчик, в которого мы влюбились, был персонажем манги.

Забыв обо всем, мы обсуждали, что нам в этом мальчике нравилось. Когда я говорила, что хотела бы с ним сходить туда-то или туда-то и провести время так-то и так-то, Мари придумывала, что бы он мне сказал.

Это было весело, и мы с Мари провели юность в созданном нами мире.

И я, и Мари любили рисовать, поэтому мы вместе рисовали картинки к этой манге и писали письма автору. Когда нам пришли от него новогодние открытки (да еще и две штуки, для каждой!), мы прыгали до потолка от радости.

Сначала мы рисовали мангу, чтобы показать ее художнику-мангаке и родителям, но постепенно нам захотелось нарисовать что-то настоящее. Мы стали рисовать не героев, придуманных другими, а своих персонажей.

В какой-то момент Мари стала придумывать реплики, а я – рисовать.