Тот слишком поздно понял, что стая духов не способна нанести Карателю хоть царапину, и поэтому не успел ничего предпринять. Инквизитор врезался в него словно таран и отправил в полет, который завершился ближайшей стеной. От бесславной смерти Тео спас Зверь, бросившийся на спину Карателю. Надо отдать тому должное — он покачнулся и чуть не рухнул наземь, но все ж устоял на ногах. Схватив Зверя за загривок, Каратель отбросил его в сторону и едва не отсек ему лапу. Зверь же в ответ оставил на прочном панцире заметную вмятину — и они оба сцепились в яростной схватке.

Спайк, Ленс и Морган в этот самый момент отбивались от стражников, что наседали со спины. По правде сказать, если бывший святоша явно знал, какой стороной необходимо держать меч, чтобы ранить им врага, а не себя, то вот от знаменитого вора в драке вреда было едва ли не больше, чем пользы.

Бестолково размахивая вокруг себя невесть откуда взявшейся саблей, Морган то чуть не снял с Ленса скальп — его спасла лишь отменная реакция, благодаря которой в самый последний момент он успел пригнуть голову — то едва сам не попал под горячую руку Спайка, что как раз теснил трех доходяг, широкими взмахами заставляя их отступить назад.

Со стороны стрелков, пытающихся помочь раненым, раздались громкие вопли. Улучив короткий миг передышки, Спайк оглянулся и успел увидеть Птаху, что спрыгнула с крыши ближайшего дома прямо в толпу святош с Близняшками наперевес. Несмотря на жгучую ненависть к болтливой сучке, Спайк не мог не насладиться тем, как она со скоростью молнии передвигалась меж инквизиторов, разя их точными оточенными движениями.

Стражники отступили, поняв, что взять их троицу нахрапом не удастся, святоши прекратили огонь, застигнутые врасплох внезапным нападением Птахи, которая уже вновь успела скрыться, и на какое-то время над площадью наступила тишина, прерываемая лишь стонами раненых, меж которых вдруг вклинился зычный голос:

— «И сказала она: за грех твой одно наказание — смерть».

Пройдя сквозь ряды оставшихся в живых стрелков, на площадь вышел какой-то чудила в трехцветной хламиде, поверх которой была накинута сульфитовая кольчуга. На голове его сидел шлем из того же антимагического металла в виде трех человеческих харь, смотрящих в разные стороны, в руке же он сжимал бронзовый жезл, в верхушке которого был вдет невзрачный темно-желтый кристалл.

И выглядел бы этот чудак в костюме скомороха со своей палочкой весьма потешно, если бы навершие ее вдруг не вспыхнуло ярким светом и из нее не вылетел ослепительный луч. Спайк почуял, как спину его обдало жаром. Подняв голову, он увидал, как на месте каменной стены добротного двухэтажного дома зияет дыра размером с телегу, а потом, не успев даже сообразить и повинуясь скорее собственной чуйке, отпрыгнул в сторону.

Весьма вовремя. Вместо Спайка следующий луч поджарил на месте трех стражей, которые то ли по какой-то причине решили, что оружие нежданного союзника не причинит им ни малейшего вреда, то ли попросту не успели сообразить, что когда в свалку вступают заклинатели, демоны и духи, простым воякам лучше всего тихонько отойти куда подальше. На земле осталась лишь горка пепла, развеянная первым же порывом ветра — поток света расплавил даже шлемы, мечи и кольчуги.

Как назло Тео, которого Морган, наконец-то осознавший свою никчемность в прямой драке, оттащил подальше, так и не пришел в себя. То ли вызов тех летающих крыс занял у Тео слишком много сил, то ли Каратель, что до сих пор сражался со Зверем, крепко засадил ему по темечку. Но тут в игру вступил Архан, до того наблюдавший за схваткой со стороны.

Став напротив чудика со скипетром, он смерил его донельзя презрительным взглядом:

— И это все, на что ты способен, блодд? Ярмарочные фокусы, не более. Жрецы вашей хваленой Троицы еще более смешны, чем сами лже-боги.

— Шрау, — прошипел жрец из-под шлема и кристалл на его жезле вновь начал возгораться мерцающим светом. — В последний раз твой сородич попадался мне почти десять лет назад. Тогда он умолял меня о пощаде — и я позволил ему прожить еще немного, прежде чем он взошел на очищающий костер. Можешь попробовать повторить его жалкую попытку спасти свою жизнь — но не могу обещать, что во второй раз она увенчается успехом.

— Чушь, — бросил Архан, похоже, ни на каплю не впечатленный столь бурной тирадой. — Мой народ никогда не вставал на колени ни перед кем, кроме Всеотца. В особенности пред столь жалкими и никчемными созданиями как вы.

Вместо ответа жрец вскинул жезл, намереваясь испепелить Архана на месте. Тот даже не вздрогнул. Воздев ладонь, он сотворил пред собой незримый щит и ступил к жрецу. Идущий из скипетра луч разбился о невидимую преграду, разлетаясь на мелкие брызги, что плавили землю и камень, Архан же упрямо шел вперед, шаг за шагом преодолевая расстояние до жреца.

На лбу Архана выступили крупные капли пота, из одной ноздри хлынула кровь, зубы были сжаты столь сильно, что, казалось, вот-вот рассыпятся в труху. Наконец, когда между ними осталось каких-то десяток шагов, Архан перестал поддерживать защиту, кувырком ушел от смертоносного заклятья и выпустил с пальцев молнию, поразившую кристалл.

Раздался громкий взрыв и жезл разнесло на кусочки, отбросив его владельца в сторону. Жрец оказался тем еще живчиком. Весь в крови и саже, с фонтанирующей алой жидкостью культей на месте правой руки, он все еще не перешел на Ту Сторону и даже оставался в сознании.

— Глупец, — с ненавистью выплюнул он из-под покореженной маски, глядя на Архана. — Ты и впрямь думаешь, что сможешь что-то изменить? Шрау пали, когда ушел Создатель. Ты — лишь реликт прошлого. Ваш век подошел к концу и совсем скоро память о вас станет достоянием хроник. Можешь убить меня, можешь прикончить всех сынов и дочерей Новой Церкви, что идут по твоему следу, но на наше место станут другие. Благодетель возблагодарит нас за дела наши, Карательница обрушит на твою голову свой меч, а Судья рассудит, кто оказался прав.

— Да будет так, — кивнул Архан и вытер с лица кровь. — Эр-сенанг’хъялм, блодд. Встретимся на Той Стороне.

В это же самое время Зверь нависал над барахтающимся в пыли Карателем, пытаясь выковырять его из прочной брони. Поняв всю тщетность сей затеи, Зверь ухватил кусок брусчатки в лапы и словно молот обрушил каменюку на квадратный шлем. Раз, другой, третий — после пятого по счету удара сульфит-таки чуть прогнулся, десятый же заставил прочное забрало войти глубоко в лицо. Из прорези для глаз брызнула кровь и Каратель затих.

Завидев гибель своих самых сильных союзников, оставшиеся в живых инквизиторы — а их было куда меньше тех, что так и остались лежать на земле — поспешили скрыться и вот вскоре на площади, которое сейчас скорее напоминало поле брани, остались только Спайк с сотоварищами. Если не считать, конечно, множества зевак, наблюдающих за развернувшейся пред их глазами битвой, невзирая на опасность попасть под шальную стрелу или случайный удар.

— Все целы? — поморщился Ленс, аккуратно трогая рассеченное бедро.

— Кажется, да, — Птаха как обычно возникла незаметно словно тень, пряча в ножны своих Близняшек. — Однако сдается мне, церковники так просто от нас не отстанут.

— Разумеется, — хмыкнул Ленс. Оторвав кусок плаща, он на скорую руку перемотал рану и грубая ткань тут же пропиталась кровью. — Так что нам лучше поторопиться.

Ленс старался не думать, что они будут делать, если их новый приятель вдруг забоялся царившей вокруг суматохи и попросту не пришел на место встречи или же и вовсе не смог отыскать им корабль. О том, чтобы прорываться из Итеса с боем, не могло быть и речи. Ленс был уверен, что Рихтер прибыл в город, собрав все возможные силы. Да и сумей их семерка улизнуть за городские стены — пешими они все равно далеко не уйдут.

А еще Ленс пытался не замечать ноющую боль в ноге, которую рассек один из стражников. Кровь и не думала останавливаться, заливаясь в сапог, в котором уже хлюпало, и каждый шаг давался Ленсу ценой неимоверных усилий.