Пред Птахой возвышалось создание, которое она с трудом могла бы представить в самых страшных кошмарах. Настоящая гора плоти, занимающая почти половину залы. Бесформенное тело чудища, покоящееся прямо на полу, бледное, рыхлое, покрывали наросты и язвы. Тут и там без всякого порядка мелькали ярко-желтые глаза — от сравнительно небольших, размером едва ли превышающих кулак ребенка, до невероятно крупных, напоминающих колесо от телеги — с вертикальными зрачками что непрестанно оглядывали все вокруг. Также от чудовища во все стороны отходили толстые щупальца, что с тихим шуршанием скользили по полу, будто змеи.

А посредь башки — хотя можно ли сказать, что это создание вообще ее имеет? — находилась огромная пасть, усеянная длинными загнутыми клыками, что раскрывалась разом в четыре стороны, подобно какому-то немыслимому лепестку. В ней же на розоватом языке, словно на перине, покоился шрау, буквально сросшийся спиной и боком со своим лежбищем. Руки и ноги шрау были тонюсенькие, словно веточки, живот был втянут настолько, что выпирающие ребра чуть ли не рвали пергаментную кожу, голова же напротив — раздулась почти в два раза, напоминая переполненный вином мех, готовый в любой момент лопнуть. Кажется, попробуй шрау хотя бы приподнять голову — и тонкая шея тотчас сломается под весом такой ноши.

— Можете подойти поближе. Вам нечего бояться, — произнес бесплотный Ксин, стоявший рядом с Птахой. — Выгляжу я действительно нелицеприятно, но то лишь бренная плоть, верно?

— Что… Что с тобой произошло? — в отвращении спросила она, оглядывая сочащуюся слизью тушу, от которой смердело даже на таком расстоянии.

Заметить сходство между стоящей рядом с Птахой тенью и покоящимся в пасти неведомой твари шрау можно было с трудом. Лицо последнего перекосила гримаса, словно бы он каждый миг испытывает ужасающую боль. Глаза его заплыли и превратились в щелки, из разинутого рта же на подбородок стекала тонкая струйка слюны.

— А сами как думаете? — усмехнулся Ксин. — Влияние Той Стороны, увы, накладывает свою печать. Тем более учитывая то количество энергии, что я сумел впитать. Чудо, что я вообще выжил.

В этот самый момент мимо Птахи прошло одно из тех самых странных бесполых созданий с ведром в руке. Присев возле туши, оно вынуло тряпку, выжало из нее воду и принялось протирать бледную плоть, бережно, словно мать родное дитя. В этот самый момент где-то снаружи в отдалении грянул гром. Следом грохнуло еще раз и еще — слишком часто для непогоды, тем более, что после крайнего раза стены вокруг задрожали, а с потолка посыпалась пыль.

— А ваши знакомые продвинулись куда дальше, чем я предполагал, — поморщился Ксин. — Кажется, я недооценил их упорство. Не страшно. Займусь ими лично. Хотя… Лучше я сначала отправлю к ним одного из ваших приятелей, который, к слову, и рассказал мне о вашем плане.

Птаха нисколечко не удивилась, увидев, как в зал входит Спайк в окружении бесполых тварей. Ну, разумеется, кто бы мог подумать. Одет Спайк был в новенькие блестящие доспехи, которые точно подогнали лично под него, а потасканный топор он сменил на длинный меч, что висел у него на поясе в украшенных драгоценностями ножнах.

— Привет, Бел! — широко ухмыльнулся Спайк. — Давно не виделись.

— А ты быстро завел новых друзей, — заметила Птаха, окидывая его презрительным взглядом. — И на что ты надеешься? Что тебе отчекрыжат хер с языком и поставят во главе этих белозадых ублюдков?

— Как минимум, — ответил Спайк. — Но наш новый знакомый обрисовал мне куда более радужные перспективы. Скажем, стать цельным военачальником его армии. Вот только есть одна малюсенькая загвоздка — чтобы доказать свою преданность, я должен кокнуть одного из своих «приятелей». Угадай, кого я выбрал?

— Я бы сделал вам то же самое предложение, но, учитывая то, что я успел о вас услышать, предположу, что принципиальность для вас стоит выше собственной выгоды, — покачал головой Ксин, обращаясь к Птахе.

— И ты, мать твою, полностью и целиком прав, — сказала она. — Я скорее самолично вскрою себе глотку. Тем более, мы, преступники старой гвардии, привыкли вести дела честно. Настолько, насколько нам позволяет наша профессия. Я наемная убийца и приняла заказ. А значит — сегодня должен сдохнуть или ты, или я. Или же мы оба.

— Жаль, жаль, — казалось, искренне огорчился Ксин. — Вы — довольно любопытный экземпляр. Я бы с удовольствием изучил вас поближе, но… будь по вашему. Разумеется, у вас будет возможность защитить себя — энтузиазм вашего бывшего друга внушает уважение, однако поступкам я доверяю больше, нежели простым словам.

Ксин отошел в сторону, безволосые уродцы выстроились широким кругом, и даже щупальца перестали елозить по полу, точно готовясь к зрелищу. Спайк снял с плеча перевязь с Близняшками и бросил ее под ноги Птахи. Та надела ее и вытащила кинжалы. Рукояти их были просто раскалены. Неудивительно, рядом-то с Ксином, что превратился в тварь, буквально напичканную магией.

— Думаю, мы оба понимали, что когда-нибудь этот миг настанет, — произнес Спайк, доставая из ножен меч. — Только я и ты.

— Верно говорят — люди не меняются, — сплюнула на пол Птаха, поднимая перед собой Близняшек. — Ты как был скользкой бесхребетной мразью, так ей и остался.

— Да что ты? — осклабился Спайк. — А ты, видно, поубирав блевоту несколько лет, решила, что сильно поменялась? Ни в жизнь не поверю, что ты решилась на все это только ради любимой дочурки. Просто ты — ровно как и я — умеешь только одно: убивать. Поэтому с радостью бросила все, чтобы лишний разок нюхнуть крови. Допустим, ты бы нашла свою бывшего муженька, вспорола ему брюхо и забрала дочку. И что дальше? Научила бы ее вскрывать глотки и сжигать людей заживо? Брось, Бел — мы те, кто мы есть. Нужно уметь принимать это.

Ничего не ответив, Птаха стиснула зубы и ринулась вперед. Хоть плечо еще ныло, бушующая внутри нее ярость придавала ей сил. Явно не ожидавший подобного напора Спайк пропустил удар — и лишь панцирь сохранил ему жизнь. Придя в себя, мощным замахом он чуть не перерубил Птаху напополам — однако та сумела увернуться, взамен оставив Спайку на щеке длинную царапину.

— Знаешь, а ведь мы можем управлять легионами Ксина вместе, — произнес Спайк, тяжело переводя дыхание. — С нашими умениями и его чудищами мы подчиним себе всю Эраду.

— Не ожидала, что ты так быстро сдашься, — презрительно фыркнула Птаха.

— Да что ты? — глаза Спайка сузились, превратившись в две щели. — А знаешь, чего не ожидал твой папаша? Получить нож под ребра от своего телохранителя.

— Что ты сказал?.. — замерла Птаха, на миг даже опустив кинжалы.

— Что слышала. Кройслер заплатил мне столько, сколько я заработал, паша на Логана несколько лет. Ох, видела бы его рожу в тот момент! — криво усмехнулся Спайк. — Похоже, он до конца так и не поверил, что произошло и даже испуская дух смотрел на меня как…

Договорить он не успел, так как Птаха метнулась к нему быстрее молнии. Удивительно, но более она не чувствовала злости. Напротив — голова ее была холоднее льда, а движения точные и расчетливые. Позабыв обо всем, Птаха превратилась в смертоносный вихрь, которым движет лишь желание во что бы то ни стало уничтожить стоявшего пред ней подонка.

Поднырнув под очередной замах, Птаха ударила Спайка под колено. Тот запнулся — и через мгновение взвыл от боли, когда Голубка перерубила ему ладонь. Выронив меч, Спайк уцелевшей рукой попытался заехать Птахе в зубы — однако та ушла в сторону, вонзила Колибри чуть ниже подмышки, прямо в сочленение доспеха и слегка повернула кинжал, заставив Спайка рухнуть на колени.

— Что ж… — прошипел он, с ненавистью глядя на Птаху налитыми кровью глазами. — Твоя взяла, шлюха. Убей меня, прямо как я прикончил твоего папашу.

— Ты второй на очереди, меня ждет добыча покрупнее, — ответила она.

Резко развернувшись, Птаха понеслась прямо в сторону бесформенной туши, оттолкнув плечом в сторону попавшегося на пути бесполого ублюдка. Перепрыгнув через одно из щупалец, Птаха поднырнуло под другое, отрубила кончик третьему, запрыгнула на самое огромное, оттолкнулась что есть силы и взмыла в воздух, занеся над собой кинжалы. Приземлившись прямо в пасть чудовища, Птаха вонзила Близняшек в иссохшее тело Ксина. Признаться, результат превзошел все ожидания Птахи. От оглушительного рева твари, идущего из необъятной глотки, затряслись стены, сама же она чуть не оглохла. Рукояти кинжалов раскалились добела, обжигая ладони хозяйки, однако она при всем желании не могла отпустить их, точно они стали продолжением ее рук. Близняшки вдруг вспыхнули белым пламенем, пред глазами Птахи вспыхнул нестерпимо яркий свет, в воздухе завоняло паленым мясом, кинжалы со звоном разлетелись на куски, что-то с силой ударило ее в грудь и отбросило в сторону. Приземление выбило из нее последний дух — однако она не без удовольствия услышала яростный вопль Ксина: