— Формирует ударные батальоны для предстоящего наступления, товарищ военмин.

— Так он сейчас не на фронте? — приятно удивился он.

— Со вчерашнего утра уже нет. Начдив прибыл со мной на бронепоезде «Коммунар», сопровождавшем эшелон с нашими ранеными бойцами и пленными беляками генерала Молчанова.

— Отлично, товарищ Луцков. Вызови его ко мне срочно.

— Слушаюсь, товарищ военмин, — Луцков хотел было расстаться с начальством, но Блюхер задержал его.

— Не по уставу отвечаешь, товарищ начштаба. И когда вы, военспецы, свои привычки золотопогонные позабудете? — укоризненно посетовал он.

— Виноват, товарищ военмин, — весь подобрался Луцков.

— Да чего уж, ступай, — покровительственно махнул рукой Блюхер, подходя к сейфу.

Разговор с Дягуром его разочаровал. На его беду, бойцы, участвовавшие в походе на Байкал, как впоследствии окрестил он экспедицию по «захоронению» Тары, все как один были убиты или пропали без вести в недавних боях, за исключением одного тяжелораненого, доставленного в Читу прибывшим вчера эшелоном.

Утрата карты беспокоила Блюхера не меньше положения на Восточном фронте. Но когда отряд красных партизан, действуя в тылу войск Молчанова, вышел к Хабаровску и дерзко атаковал город, он понял, что перелом близок. Хотя их атака и была отбита, она явственно показала, что пара-другая натисков и белые город не удержат. «Как только закончим комплектование, перегруппирую войска и первым делом ударю по Волочаевке», — утвердился во мнении он, возвращаясь с фронта. В штабе ему встретился командир авиационного дивизиона Островский.

— Как думаешь, куда Демидов подался? — поставив перед авиаторами новые задачи в свете готовящегося наступления, спросил напоследок Блюхер.

— Полагаю, что не в Иркутск, товарищ военмин, — с понимающей улыбкой на лице осторожно ответил тот.

— За линию фронта мог перелететь? — предельно конкретно задал вопрос военмин.

— Даже с дополнительными баками, залитыми под завязку, едва ли. Разве что попутный ветер мог ему подсобить, — засомневался Островский. — Да и то вряд ли. Насколько я знаю, у него всего один такой бак и был… — напряженно вспоминал о количестве дополнительных баков у демидовского «Вуазена» он. — Ежели только на земле дозаправился. Тогда, ясно дело, мог.

— Тогда бы и до Владивостока дотянул? — предположил Блюхер.

— Так точно, дотянул бы.

— Или?

— Или… — на миг смешался авиатор, — мог в Китай улететь.

— Или? — продолжал пытать его военмин.

— В Монголию, но зачем? Там же экспедиционный корпус товарища Гайлита и власть наша, большевистская, — удивился Островский, не понимая, куда клонит начальство.

— Предатели трудового народа должны понести заслуженную кару. Ежели вдруг кто из твоих засечет «Вуазен» Демидова, сбивать немедля. Нехай на таран идут, ежели пулемет заклинит. Задачу уяснил?

— Так точно, товарищ военмин, уяснил.

— Кстати, сколько у тебя машин в Верхнеудинске?

— Ни одной, — в законном недоумении развел руками Островский. — Все на Восточном фронте воюют. Один «Лебедь» в Чите остался на случай каких экстренных надобностей, да «Ньюпор» границу патрулирует.

— Вот что, Островский. «Лебедя» своего перебрось в Верхнеудинск, пущай там подежурит. Сдается мне, Демидов в тех краях объявится. А сюда одну машину с фронта снимешь!

— Сделаем, товарищ военмин. Только беляки…

— Что беляки?! — оборвал его Блюхер. — Молчанов небось без аэропланов наступал!

— Но в разведке без них никак! Да и позиции белогвардейские мои хлопцы бомбят исправно, — взмолился Островский, испугавшись, что у него заберут все самолеты.

— Ладно, исправно! Давай, авиация, действуй! — закончил разговор военмин и открыл сейф, где его ждала початая бутыль отборного самогона.

Появление подполковника Эриха фон Берга в ургинской конторе Торгового дома «Кевинз вул» чрезвычайно удивило мистера Джеймса. Когда же он узнал причину, приведшую агента в Ургу, то пришел в неописуемое отчаяние. Лишь добрая порция виски приободрила его.

— Уточните, где посадили аэроплан? — придя в себя и успокоившись, переспросил англичанин.

— В пяти верстах отсюда, возле заброшенной скотобойни.

— Неподалеку от китайского Маймачена, — моментально сориентировался британец.

— Вам видней, — передернул плечами подполковник. — Нет времени на пустые разговоры, Джеймс. Мой пилот в опасности и в нетерпении ожидает нас. Необходимо спрятать аэроплан в безопасном месте, пока его не обнаружили вояки Гайлита, вы хоть это понимаете?! — он терял самообладание из-за непонятного тугодумия англичанина и готов был взять того за грудки.

— Хорошо, едем, — не без колебаний согласился Джеймс. То, что Берг своим бегством поставил жирный крест на дальнейшем шпионаже в пользу Короны, разозлило британца. В гневном запале он даже подумывал бросить подполковника на произвол судьбы. Отработанный материал, пусть теперь сам выпутывается, — поначалу размышлял он. Однако тот привез ценнейшую карту, и это меняло дело.

— Куда направляемся? — поинтересовался подполковник, когда автомобиль рванул с места.

— К ламам, дорогой Эрих, — невозмутимо отвечал мистер Джеймс, внимательно следя за дорогой. Один неверный поворот руля, и они бы влетели в чью-нибудь лавку или привезенный на продажу и составленный на землю товар, настолько узка была улица, хотя улицей этот извилистый и зловонный проход назвать было сложно. Движение затрудняли не только сидевшие в замерзшей грязи нищие и охочие до выброшенных объедков собаки, но и навьюченные тюками верблюды. Привязанные у лавок, эти флегматичные создания загораживали задами дорогу, заставляя поминутно тормозить и лавировать.

— Причем здесь ламы, когда надо срочно спрятать аэроплан? — Берг гневно мотнул головой.

— Они нам помогут, если вы продемонстрируете им свою карту. Статуя богини Тары весьма дорога для них. Эта великая буддийская реликвия, и ламы многим пожертвовали бы, чтобы вернуть ее.

— Но я не собираюсь отдавать карту, — подполковник негодующе свел брови.

— Отдавать и не надо. Только покажите. Остальное беру на себя, — заверил его мистер Джеймс.

Карта с точным местоположением Тары, мастерски переданные рассказы Самуила, которого отлично помнил Замдзин Боло, а также сам факт их побега на аэроплане произвели сильное впечатление на ламу. Настоятель выделил людей, и через пару часов руководимые Демидовым монахи закатили «Вуазен» внутрь деревянного частокола, отделявшего поселение лам от остального мира. Со стороны накрытый войлоком самолет мало чем отличался от обычной юрты. Берг был доволен. От имени сангхи Замдзин Боло пообещал им золото, если он возвратит в дацан статую Тары.

«Конечно, ежели наш британец не врет. Хрен знает, что он там напереводил», — не верил англичанину Берг. Мистер Джеймс, однако, не врал. Он добился от ламы не только устных гарантий, но и реального золота. Кое-что хитроумный настоятель сумел-таки утаить от озверевших чекистов Мартенса и выдал пару слитков в качестве аванса. Берга золото как таковое не интересовало, и мистер Джеймс открыл ему счет в одном из швейцарских банков, используя каналы британской разведки. Англичанин решил, что подполковник пригодится ему в качестве специалиста по выявлению большевистской резидентуры в Европе и Азии. А то, что она, эта резидентура скоро появится, британец не сомневался.

С Тарой же, как и с конфискованным из дацана золотом, он задумал иную интригу. Через свою агентуру в Урге Джеймс помог разгадать товарищу Сухэ аферу Кремля с золотом, как и то, что золото это ему никто не отдаст. Будь оно в слитках или в виде статуи буддийского божества…

Подрядившись возвратить реликвию, британец решил отработать полученный аванс на совесть. Что касается военлета Демидова, то как и Берг, он был не прочь заработать и с радостью включился в намечаемое предприятие. Заправленный под завязку «Вуазен» с дополнительными баками топливной смеси, тяжело оторвавшись от земли, взял курс на Байкал. Перед полетом аэроплан пришлось основательно переоборудовать, заменить колесные шасси на лыжи и закрепить дополнительные баки с горючим под гондолой. Используя подробную карту Самуила, подполковник рассчитывал засечь с воздуха местоположение статуи и посадить самолет, опираясь на сведения Самуила, где-то рядом. Если писарь говорил правду, прорубленная в горной породе и заваленная камнями пещера находилась в одной из вершин, опоясывавших плато. Поскольку сплошного горного кольца по его краям не наблюдалось, Демидов брался посадить аэроплан на площадку, спикировав между горами.