— По рукам! Аванс готов выплатить немедленно! — заявил обрадованный Матвей, открывая кейс и выкладывая на стол новенькие купюры, которые только что отсчитал ему Фрумкин. — Да, а как насчет фотографий, у меня при себе их нет, — вскинулся в растерянности заказчик.

— Зато у нас есть, — самодовольно ухмыльнулся Семеныч. — Денек-другой мои люди понаблюдают за объектом и составят подробную ориентировку. А вы работайте, отдыхайте, короче, следуйте своему обычному распорядку дня, — успокаивающе бросил Семеныч, убирая в стол деньги. — На этом наши встречи заканчиваются. Остаток привезете после, — с ударением на слове «после» многозначительно кивнул он Матвею на прощание. — Борис, а ты задержись на минуточку! Извините, Матвей, у меня к вашему другу имеется конфиденциальный вопросик.

— Послушай, Борик, — вполголоса произнес чекист, когда дверь за Иссерсоном закрылась. — Скажи ему, чтоб держал себя поестественней. А то он какой-то нервный. В общем, сам понимаешь, не маленький. Да, и пусть куда-нибудь смоется. Я насчет алиби, — предупредил банкира Семеныч.

— Чего это он тебя? — по пути к машине настороженно поинтересовался Матвей.

— Не бери в голову, — отмахнулся небрежно Фрумкин. — Обычные чекистские прихваты. Сказал, чтобы не дергался и организовал себе командировку на пару деньков. Так, для спокойствия.

— Будешь тут спокоен! — посетовал Матвей, хватаясь за сердце. — Он действительно считает, что я был… как это… не вполне адекватен? — внезапно забеспокоился он.

— Да не парься ты и подумай о командировке, — слащаво ухмыльнулся банкир.

— Алиби сделаем. Здесь твой Семеныч прав на все сто, — буркнул Матвей, залезая в «Мерс».

В охранном агентстве Прохора Семеныча основательно подготовились к приезду Джавада. За те два дня, что были у чекиста, он собрал необходимую информацию, еще раз сфотографировал объект и его машину и даже срисовать любовницу, как окрестил он Марину, не забыл. Поскольку в вопросе с женщиной Семеныч не был уверен, он решил установить ее личность. Каково же было его удивление, когда ему доложили, что это жена Матвея Иссерсона Марина Вострикова. «Ах, вот из-за чего сыр-бор?! Ну, что ж, причина веская! — осклабился чекист. — А эти гаврики мне тут горбатого лепили. Якобы он помеха их бизнесу! Циркачи! Нет чтоб сказать прямо. Я рогат и не желаю им быть далее. Семеныч, помоги. Ну да ладно, дело хозяйское. Главное, что бабло занес».

— Доброе утро, Джавад! Или как вас теперь называть? — коверкая английские слова, поинтересовался чекист.

— Зовите меня Радослав, как в паспорте, — на сносном русском милостиво разрешил киллер.

— Нет проблем, Радослав так Радослав! — он открыл ящик стола и извлек фотографии Чарова и материалы ориентировки. Джавад не подал виду, что узнал приговоренного к смерти Георгия. Впрочем, Семеныч и не ждал откровений. Отдав документы и сообщив, что футляр с заказанным инструментом будет доставлен туда, куда уважаемый Радослав пожелает, он распрощался с гостем.

«Однако, — сумрачно протянул Джавад, просматривая полученные от чекиста материалы. — Старые друзья что-то не поделили, но меня это уже не касается… Хотя…» — воспоминания нахлынули на него, и он помрачнел еще более. Стряхнув эмоции, он вновь уткнулся в бумаги.

Дерзкое наступление генерала Молчанова привнесло сумятицу в работу штаба Дальневосточной Народно-революционной армии, заставив Блюхера полностью сосредоточиться на делах Восточного фронта. 12 декабря белые взяли Бикинские позиции, а в ночь на 23 пал Хабаровск. Развивая наступление в последующие дни и неся огромные потери, молчановцы захватили Покровку, Дежневку и Волочаевку и вплотную подошли к железнодорожной станции Ин. Противостоящие им партизанские соединения не могли оказать организованного сопротивления и откатывались на запад. Навстречу белым по Транссибу Блюхер бросил бронепоезда и эшелоны регулярных войск с броневиками и артиллерией. На фронт была срочно переброшена вся наличествующая авиация Островского. Недоукомплектованная дивизия Дягура, в составе трех кавалерийских полков, выдвинулась на линию фронта в числе первых.

«Не прошло и полугода, как покончили с Унгерном, так началось это новое наступление белых. Почти весь Уссурийский край уж под ними! — в похмельной ажитации накручивал себя военмин. — А ежели Молчанова подкрепят окопавшиеся во Владивостоке японцы? У нас с ними договор, но кто поручится, что самураи его не нарушат? Без Москвы своими силами не обойтись», — убеждал себя военный министр ДВР, решив немедленно связаться с наркомвоенмором Троцким.

Ленин отдыхал, когда секретарь Фотиева сообщила о звонке Троцкого. «Благодарю вас, Лидия Александровна, буду говорить из кабинета», — кивнул ей Ильич и, проворно соскочив с дивана, скрылся за дверью.

— Тэ-э-экс, значит, Блюхер потерял-таки Хабаровск, — выслушав Троцкого, Ленин обеспокоенно повторил услышанную новость.

— И это не предел, Владимир Ильич. Наступление белых развивается стремительно. Думаю, необходимо оказать срочную помощь Буферу, пока в ситуацию не вмешались японцы, — вняв доводам Блюхера, нажимал на Ленина наркомвоенмор.

— Согласен, товарищ Троцкий. Отправьте на помощь Буферу все имеющиеся в Иркутске силы. В случае чрезвычайной надобности задействуйте наш экспедиционный корпус в Урге.

— Надеюсь, до этого не дойдет, Владимир Ильич. Вывести войска Гайлита из Монголии дело весьма рискованное. Полагаю, обойдемся частями, дислоцированными в Иркутске и, возможно, Новониколаевске. Иными словами, задействуем все силы к западу от Байкала.

— На ваше усмотрение, Лев Давидович. Для нас архиважно погасить этот пожар как можно скорее. Если Молчанова действительно поддержат японцы, само существование ДВР окажется под угрозой. Думаю, вы понимаете, к чему приведет экспансия Японии.

— К потере Дальнего Востока и даже части Сибири, Владимир Ильич.

— Совершенно верно, товарищ Троцкий. Рад, что здесь наши мнения сходятся. Даю вам карт-бланш, действуйте по обстановке и в полной мере употребляйте чрезвычайные полномочия наркомвоенмора, — Ленин повесил трубку и, потребовав чаю, остался в кабинете. Кипа непрочитанных документов ожидала его. Бегло просмотрев их, он вызвал Фотиеву и попросил связаться с Чичериным.

— Георгий Василич, опять с японцами осложнения намечаются.

— Очевидно, у вас появилась новая информация, Владимир Ильич. По линии наркомата по иностранным делам Япония соблюдает подписанные договоренности. Хотя ее ультиматум, выдвинутый в Дайрене делегации ДВР, абсолютно неприемлем. Но что-то подсказывает мне, что они блефуют. Реальных оснований, что Япония вступит в конфликт на стороне белых, я, признаться, не вижу, — озадачился заявлением вождя Чичерин.

— А вот здесь я с вами не согласен, батенька! Договоренности договоренностями, а движение белых вдоль Транссиба и взятие Хабаровска в корне меняют ситуацию. Если их наступление продолжится, а Блюхер потерпит поражение, японцы обязательно вмешаются.

— Какие будут предложения, Владимир Ильич? Что надлежит предпринять по линии вверенного мне наркомата? — под влиянием доводов Ленина Чичерин занервничал.

— Подготовьте ноту японскому правительству. Если Япония откроет военные действия против Дальневосточной республики, Советская Россия будет вынуждена ввести войска на территорию Буфера. Вы меня хорошо поняли, Георгий Василич?

— Превосходно, Владимир Ильич. Означенная нота будет сегодня же доведена до сведения японской стороны. Полагаю, они не осмелятся вторгнуться в ДВР вслед за молчановцами.

— Вот и чудненько, батенька. И добавьте еще один пункт. Армия Дальневосточной республики в самое ближайшее время остановит наступление генерала Молчанова и очистит от захватчиков всю свою территорию. Таким образом, сложившийся статус-кво будет сохранен.

— Отличное дополнение, Владимир Ильич. Вкупе с остальным текстом емко, четко и в меру… угрожающе, — долго искал подходящее определение Чичерин.