— Нет. Но и людей я знаю мало.

— Молодая еще. У тебя все впереди.

— Я так не думаю.

— Это все молодость и тяжелые годы. Через пару лет станет полегче. Тогда и на жизнь будешь смотреть иначе. А пока придется какое-то время пожить с тоской, — ответил Панкратий. — Допивай. Я тебе сейчас еще вина с водой налью.

— Не надо. С меня хватит.

— Мы еще к сладкому не перешли. У меня еще есть пару предложений для тебя.

— Это каких?

— Если бы я дал тебе тысяч пятьдесят. Чего ты сделаешь?

— За какие заслуги?

— Просто так.

— Сестру бы замуж выдала и уехала бы в рабочий поселок.

— А чем отблагодаришь? — спросил он. На его губах появилась наглая улыбка.

— Так это же подарок. А не деньги с каким-то условием.

— Хорошо. Я тебе даю эти деньги, но с условием, что ты можешь их потратить лишь на себя.

— Это как положить перед носом вкусное мясо и запрещать его есть. Смысл в таком подарке?

— Значит, все подарки и заработок ты будешь тратить на сестру?

— Мне нужно ее выдать замуж.

— С чего такая преданность? Это же не твоя проблема. Скорее уж ее и вашей матери. К тому же Лиза довольно уверенная в себе девушка, которая не нуждается в такой уж сильной заботе.

— У каждого есть свои цели.

— Тут не поспоришь. Но почему ты не хочешь свою жизнь устроить?

— Мне замужество не грозит, — ответила я, прячась за бокалом вина.

— Не обижайся за прямоту. Невинность потеряна?

— Да.

Он больше ни о чем не спрашивал. Я ела мясо, запивала его вином. Иногда в мясе попадались сладкие фрукты, дающие кислинку. Но вкусное блюдо вскоре закончилось. От него осталось лишь приятное воспоминание.

— Понравился ужин? — спросил Панкратий.

— Было вкусно.

Подошел официант, убирая пустые тарелки. Я уже подумала, что обед закончился, но Панкратий уходить не торопился. Он взял из вазочки мандарин. Начал его неторопливо чистить.

— Ты мне нравишься. Из-за этого и делаю такое предложение, — сказал он.

— Оно меня не устраивает.

— Ты даже не выслушала. Вначале послушай, а потом подумай. Хорошо? — он протянул мне пару долек мандарина.

— Хорошо.

— Одна встреча в комнатах — полторы тысячи. Для всех будешь подрабатывать в одной гостинице. Встречаемся на нейтральной территории. Без жестокости. Я не буду тебя ломать. Просто встречаемся, наслаждаемся друг другом и расходимся. Это намного легче, чем кровь сдавать и выгоднее. Можно несколько раз на неделе встретиться. Сумма будет больше. Тратишь ее на что хочешь. Хоть на сестру, хоть на двоюродную бабушку, — ответил Панкратий.

— Я не шлюха.

— А я так о тебе и не думаю. Ты мне нравишься. Встречи у нас с тобой будут безопасные. О беременности можешь не думать. — Я не могу на это пойти.

— Почему?

— Мне противно, когда до меня кто-то докасается.

— Это пройдет со временем.

— Нет. Не пройдет.

— Я предлагаю тебе попробовать. Если не понравиться, то я не буду настаивать на встречах. Подумай пока. Если надумаешь…

— Хорошо. Сегодня. Независимо от того понравится мне или тебе. Полторы тысячи.

— Так хочешь это платье?

— Это хороший шанс для Лизы. Я обещала достать деньги, — ответила я. Панкратий откинулся на спинку стула. Я же старалась на него не смотреть. Но он молчал. И молчал слишком долго. — И что?

— Хорошо. Тогда пойдем ко мне в кабак, — ответил Панкратий. — Не бойся. Никто тебя не узнает. Но в гостинице было бы встречаться проще.

Панкратий расплатился за обед. О чем-то переговорил с официантом. После этого мы прошли с ним в коридор, ведущий к черному входу из ресторана. Там Панкратий взял черный широкий плащ с капюшоном и накинул его мне на плечи.

— Если я капюшон накину, то ничего не буду видеть, — сказала я.

— Зато никто не увидит тебя. Ты же хочешь, чтобы наша встреча оказалась втайне? — спросил он, завязывая плащ мне под подбородком и накидывая на голову капюшон. — Я тебе руку дам. Не потеряешься. Или ты передумала? — Нет, — решительно ответила я.

— Мне нравится твоя решимость, — сказал он.

Мы вышли на улицу через черный ход. На улице я сразу опустила голову. Панкратий шел молча. Я и не хотела с ним разговаривать. Мне надо было подумать над тем, что я творила. Зачем согласилась продать себя за деньги? Если так подумать, то меня обидел подарок Игната. Сильно задел. Он меня оценил в пятьдесят монет. В пятьдесят! Я два года терпела его домогательства. Он насильно лишил меня девственности. И за все это подарил птичку за пятьдесят монет. Да шлюхи больше получают. И тут предложение от Панкратия. Полторы тысячи за раз. Тут сыграло даже не сами деньги, а сам факт, что он готов был их потратить, чтобы со мной переспать. Наверное, мне нужно было почувствовать себя именно дорогой. Не девкой из канавы, а кем-то больше. Раз на меня кто-то оценил во столько. То почему бы этим не воспользоваться, чтобы не только поправить материальное положение, но и заодно подлечить душу?

Меня не волновал сам факт, что придеться спать с вампиром. Панкратий был на вид обычным мужчиной. Вряд ли у него был хвост или член с зубами. Я как-то ровно думала, что он будет ко мне прикасаться. Какая разница он или Игнат? Все равно это все быстро закончится. Интимная сторона отношений важна мужчинам, а не женщинам.

— Меня сегодня вечером не беспокоить. Через два часа подгони к черному входу мою коляску, — сказал Панкратий.

— Как скажете, — ответил слуга. Я же задумалась, чего он собрался делать два часа.

Винтовая лестница вела наверх. Как я поняла, мы поднялись на третий этаж. Панкратий пропустил меня вперед. Закрыл дверь.

— Тут мои комнаты. Располагайся.

Я скинула капюшон. Огляделась по сторонам. Просторная гостиная сразу переходила в спальню. Никаких перегородок и деление на комнаты здесь не было. По сути, это была одна большая комната. Напротив кровати стоял письменный стол и шкаф с книгами. На полу не было ковров, зато при входе я заметила утепленные тапки. Сразу две пары.

— Здесь просторно и светло. А почему нет занавесок?

— Мне нравится солнце и свет, — ответил Панкратий. — Туфли снимай и плащ.

— Да, конечно.

Он подошел к столу. Выложил кошелек и печатку. Снял сюртук, повесив его на спинку стула. Посмотрел на меня. Я смутилась под его взглядом. И чего теперь делать? Он подошел ко мне. Провел ладонью по моей щеке.

— Я могу тебя поцеловать? — спросил он.

— Мы же договорились. Поэтому, да.

— Это не входило в наш уговор, — ответил Панкратий.

— А что не так с поцелуем? Есть какой-то подвох? — спросила я.

— Не все женщины дают целовать губы.

— Почему? — Считают, что это позволено лишь мужу или любимого.

— Мне с этим проще. Ни того ни другого у меня нет, — ответила я. Усмехнулась. — Делай что хочешь.

— Хорошо. Тогда посмотри на меня.

Подняв на него глаза, я вначале не узнала Панкратия. Он был другим. С лица ушла самоуверенность и властность. Пропала насмешка в уголках его глаз. Зато теперь в них то и дело мелькали красные огоньки, которые завораживали. Он наклонился к моим губам. Мягко поймал мои губы своими. Тут же отпустил, чтобы вновь поймать. Его ладонь все еще лежала на моей щеке. Теплая. Приятная. Она отвлекала от его губ, которые постоянно раскрывались, чтобы вновь поймать мои губы: то верхнюю, то нижнюю, а то и вовсе пытался захватить обе губы.

Отстранившись, он посмотрел на меня. И чего сказать? Хотя я и не обязана ничего говорить. Его ладонь опять погладила мою щеку. От ласкового и теплого прикосновения я прикрыла глаза. Я знала, что оно обманчивое. И понимала, что дальше будет хуже. Но сейчас мне хотелось насладиться этим теплом.

— Предлагаю здесь оставить платье. Вон за той дверью уборная. Ополоснись, — сказал он.

— Хорошо.

У меня дрожали пальцы, когда я раздевалась. К тому же он не отворачивался. Наблюдал за каждым моим движением. Платье я аккуратно сложила на стуле. Заодно и сняла сорочку и панталоны.