Благодаря Зене, Королеве кротобарсуков, Бродяга и Томас легко выбрались на противоположную сторону гор. Там они раздобыли лодки и спустились вниз по великой реке, до огромного водопада. Оттуда было уже недалеко до вулкана, но путь лежал через болота, а потом через страну, захваченную тёмным властелином, желающим заполучить кольцо.

Сначала Томас опасался, что они заблудятся в болотах, но Зена легко проложила дорогу через них с помощью магии Земли. Посмотрев на ворота на входе в эту ужасную страну, они поняли, что даже с помощью Зены и волшебной палочки перебраться через них не выйдет и стали искать другой путь.

В лесах неподалёку от ворот они случайно спасли от слуг тёмного властелина странное существо — человекоподобное, высокое, с выпученными глазами, висящими ушами и длинным языком, которым оно могло хватать добычу, как лягушка. В благодарность за спасение, Джим согласился показать им дорогу в тёмную страну.

Судя по жестам Дона, глаза Джима болтались, как цветочки, на тонких стебельках, уши свисали ниже плеч, а язык был длиной в руку.

Им пришлось подняться высоко в гору по узкой лестнице и затем идти через мерзкий вонючий тоннель. Постоянная болтовня Джима привлекла внимание огромного паука, живущего в этой норе. Только световой защитник, вызванный волшебной палочкой, позволял держать паука в отдалении, пока они пытались найти выход. Но, к счастью, их догнала Зена, ненадолго отставшая и запечатала паука намертво в маленькой пещере.

Они смогли пробраться незамеченными через всю страну практически на виду у тёмного властелина благодаря плащу невидимости, который внезапно оказался у Бродяги. И вот они поднялись на вулкан и нашли там расселину. Томас собирался кинуть кольцо в лаву, но внезапно посмотрел на него и понял, что оно прелестно и он не в силах расстаться с ним. Тут бы и заметил их тёмный властелин, если бы Джим неожиданно не возжелал завладеть кольцом. Они с Томасом дрались у края расщелины и Джим с кольцом упал вниз.

Как только кольцо попало в лаву, замок тёмного властелина был разрушен, а вулкан начал извергаться. К ним прилетел серый маг на кожистых чёрных невидимых конях и унёс их оттуда.

Потом Бродяга стал королём, а Зена и Томас путешествовали вместе до тех пор, пока не смогли объединить магов Воды, Земли, Огня и Воздуха в единое государство, живущее в мире.

— Вот и всё, — выдохнул Дон.

Всё это закончилось так неожиданно, что у Искры было чувство, будто она бежала и вдруг оказалась на краю обрыва. Казалось, будто земля немного покачивается, а в голове звенело, будто её стукнули чем-то тяжёлым.

— Они ведь умерли, да? — Искра расслышала шёпот Лины, обращённый к Ависар. — Старик в сером, да ещё и на химерах — это же Смерть?

Целительница пожала плечами.

— У меня только один вопрос, — подал голос Велен.

— Я слушаю, — откликнулся Дон.

— Почему они сразу не могли полететь к вулкану на чёрных невидимых конях?

— Ты даже не представляешь себе, друг мой, как много людей задаются этим вопросом… — протянул Дон, явно сдерживая смех.

— Ты же только что это выдумал? — не понял светляк.

— Ну… Скорее, я своими словами пересказал мою любимую сказку из детства… Ну, дополнил от себя, конечно. И немного упростил, чтобы вам было легче всё это понять.

— Упростил⁈ — слились в едином порыве несколько голосов.

— Ещё бы! Чтобы рассказать эту историю полностью, нужно три толстые книги!

— Мама… — испуганно прошептала Лина. Искра могла её понять. Три толстые книги такого… Кто вообще мог это пережить?

Искра так и не смогла решить, то ли это было чересчур эффектное окончание вечер, то ли просто после выступления Дона у всех пропало нужное настроение, но больше сказок сегодня никто не рассказывал. Да и правда было уже поздновато.

— Почему ты не стал рассказывать свою сказку до конца? — спросила Искра, укладываясь спать рядом с Арном. Вопреки опасениям, эльф от её общества убегать не стал, хотя и явно напрягся.

— Она о Всадниках, — непонятно ответил Арн, но тут же пояснил, — то есть о Спутниках.

— И?

— Она о Всаднике, который потерял своего дракона.

— Может, наоборот, стоило? — спросила Искра. — Чтобы Корон узнал, что он не первый столкнулся с этим?

— Нет, — Арн медленно покачал головой, — у этой истории нет счастливого конца. Он страдал до самой своей смерти, так и не обретя покой.

У Искры глухо похолодело внутри. Нет, с Короном так быть не должно. Не должно, и всё.

— Тогда хорошо, что ты не рассказал, — признала она, — доброй ночи.

— Доброй ночи, — откликнулся эльф, всё так же глядя в темноту тяжёлым неподвижным взглядом.

Искра лежала и почему-то у неё из головы не шла та история, которую ей показал Свиток, но которую она не стала читать вслух. Как бы Искра ни старалась отогнать эти мысли, история кружилась вокруг, в воздухе, проникала в неё с холодом от земли. Искра буквально заснула в эту сказку.

Ночь в темнице тянулась невероятно долго, но Лейре хотелось, чтобы время и вовсе остановилось, чтобы отныне ночь длилась вечно, чтобы никогда не заходил за горизонт тонкий серп народившейся луны, и чтобы люди вечно жили под звёздами. А всё потому, что на рассвете Лейру должны были казнить, а меньше всего на свете ей сейчас хотелось умирать.

Лейру страшила сама мысль о смерти, о том, что вся эта многогранная жизнь с её горестями и радостями в один миг перестаёт существовать. Но думать о том, чтобы умереть в старости, было терпимо. А Лейре было всего двадцать. Умирать в двадцать лет было невыносимо вдвойне.

Сейчас под напором страха исчезали все остальные мысли. Даже сожаление по поводу своих поступков, которые и привели её к смертному приговору. Лейре было некогда подумать об этом: она свернулась калачиком у стены, обняв колени и дрожа от страха.

Внезапно девушка замерла. Умирать было необязательно. Правда, все утверждали, что это хуже, чем смерть, но сейчас Лейре так не казалось. И всё-таки она заставила себя сесть и отдышаться. Такие решения нельзя принимать второпях. Вот только время уже перевалило за полночь.

В коридоре послышались шаги и только когда они удалились на почтительное расстояние, Лейра снова смогла дышать. Утерев дрожащей рукой пот со лба, девушка встала. То, что она задумала, требовало нескольких часов напряжённой работы. Медлить было нельзя.

Для начала Лейра размялась. Обычные для мага Земли упражнения возымели поистине магический эффект. Противная слабость в конечностях улетучилась, девушка даже смогла улыбнуться. Нет, жизнь точно была прекрасна, намного лучше, чем смерть.

Лейра села посередине камеры, скрестив ноги, выпрямив спину и сложив ладони на колени.

— Мать-Земля, вверяю себя в твои объятья. Прими моё тело, оставь мою душу.

Лейра повторяла эти фразы раз за разом, проникаясь ритмом и гармонией. Слова звучали то тише, то громче, пока наконец не начало казаться, что слова существуют отдельно, сами по себе. Лейра уже не знала, произносит ли она слова, или они звучат у неё в голове. Девушка почти не чувствовала своего тела. Немота поднималась от земли, по ногам, по рукам, по пояснице, пока не достигла сердца. В этот момент Лейрой завладело сомнение и новый страх. Но было уже поздно. Сделанного было не воротить.

Когда стражники вошли в камеру, чтобы сопроводить арестованную на площадь, они увидели, что она обратилась в камень. Камень ещё хранил её черты: широко раскрытые глаза, рот, замерший в беззвучном крике отчаяния. Однако черты истирались и к полудню посреди камеры стоял ничем не примечательный валун.

Ему, а точнее, ей, ибо это всё ещё была Лейра, ничего не оставалось, кроме как наблюдать и чувствовать жизнь, почти не принимая в ней участия, истираться в песок ветром, размываться дождями (впоследствии валун перенесли в сад), и беззвучно плакать, веками и тысячелетиями сожалея о том, что в решающий момент жизни она сделала неправильный выбор.