Искра оторопело уставилась на неё. Предсказательница спала. Её дыхание было ровным, как у спящей. Впрочем, Жинга проснулась прежде чем Искра решилась её разбудить.

— Это не настоящий сон, — объяснила Жинга, — он не годится для отдыха — только для снов. Но научиться управлять сновидениями можно только после того, как научишься попадать в них мгновенно. Впрочем, сновидения — это не всё. Твоя сила куда больше вещих снов.

— Почему? — Искра опешила. Она отнюдь не считала себя выдающейся предсказательницей. Лишь немного прикоснувшейся к истинному искусству.

— Ты знаешь, куда ударит палка в руке твоего противника, — просто, как будто это был очевидный факт, произнесла Жинга.

Выходит, это чувство не было следствием её фехтовального опыта? Не рефлексы — магия позволяла парировать даже быстрые атаки?

— Но разве это так уж сложно? — засомневалась Искра. — К тому же, я ведь просто могу случайно это угадывать. Или понимать по тому, как движется человек…

— Чем ближе событие — тем труднее его увидеть, но тем точнее результат, — объяснила Жинга. — Предсказания на коротких дистанциях — верх мастерства. Я это почти что не умею.

Искра задумалась. Ей не хотелось верить, что её стиль фехтования исходит от магии. Не хотелось — и всё тут. К счастью, оставалась куча возможностей сменить тему.

— Помнишь то предсказание про Дона, из весенней сводки? — спросила Искра.

Жинга, конечно же, кивнула. Можно было и не спрашивать — все его помнили.

— Я видела, как оно было сложено, — заявила Искра.

Жинга удивлённо заломила бровь, взглядом призывая Искру продолжать. Искра пересказала свой сон про девочку и старика с добрым взглядом.

— Но… — Жинга выглядела потрясённой, — это же невозможно! Нельзя увидеть Ио в предсказании!

— Почему? — удивилась Искра.

— Ио — основа основ предсказаний. Когда ты смотришь в зеркало, ты не видишь зеркало, ты видишь отражение. Когда ты смотришь на ткань, ты видишь лишь нити, но не воздух, вокруг которого они сотканы. Вокруг Ио создаются предсказания, но саму её увидеть нельзя.

Искра нахмурилась. Но она же видела! Она совершенно точно видела девочку, сложившую стих, который после все будут считать предсказанием Ио!

— Если только… — пробормотала Жинга, — если только ты не находилась рядом тогда, когда это происходило.

— Этого тоже не могло быть, — возразила Искра, — это было много лет назад.

— Почему?

— Она хотела повидаться с Доном, но сказала, что ждать очень долго. Значит, это было давно.

— Для ребёнка пять лет — уже вечность, — на лице Жинги засияла совсем нормальная человеческая улыбка. — А сколько тебе лет?

— Я… — Искра выдохнула, — я не знаю.

Без этой информации стало вдруг так пусто и тоскливо, что на глаза навернулись слёзы. В самом деле, сколько?

— Старик, которого ты видела, похож по описанию на магистра Феаруна, — Жинга грустно и мечтательно улыбалась. — По крайней мере, добрый взгляд — одна из его основных примет.

— Он был хорошим? — прежде Искра слышала о нём только как о мудром предсказателе, но никогда ничего не говорили о нём, как о человеке.

— Очень, — Жинга вздохнула, — он прощал нам такое… Но огорчить магистра Феаруна — это было хуже, чем разозлить кого-нибудь другого, — она вдруг подтянула колени к груди, обхватив их руками и спрятала лицо, — а я так его подвела… — глухо донеслось до Искры.

Искра с трудом могла представить, что Жинга может плакать. Но, похоже, она именно плакала. Искра неуверенно протянула руку и коснулась плеча предсказательницы, пытаясь утешить.

Жинга вдруг резко вскинула голову. Ей глаза сверкали не только от слёз, но и от гнева.

— Если бы я могла встать между ним и Риной — я бы встала! — отчаянно проговорила она. — Пусть бы убивала меня сколько ей угодно. Но его бы не трогала… Господи, да каждый предсказатель так думает сейчас, — в её голосе было столько боли, что она будто бы растекалась вокруг, — раз даже я, изгой и отступница, готова на это. Но она выбрала его. Попадись она мне — я сверну ей шею голыми руками.

— Я её боюсь, — призналась Искра, только чтобы не признаваться, что Жинга сейчас пугает её даже больше.

— Я тоже, — согласилась Жинга, — но я много раз в своей жизни переступала через страх. Смогу и ещё раз.

— Это не твой амулет, — раздался рядом жёсткий голос. Это был не вопрос. Это было обвинение.

Наяна вздрогнула от неожиданности. Со всей этой привычкой купаться голышом она как-то не задумалась о том, что и амулеты порой оказывались на виду. И теперь за ошибку придётся платить.

Скрытница оглянулась. Рядом с ней стоял Вран, скрестив руки на груди и смотря на неё сверху вниз. Наяна встала. Она была чуть выше него, но это не помогало. Вран встретился с ней взглядом.

Наяне пришлось сосредоточить всю свою волю, чтобы выстоять против этого взгляда. Насколько легче было бы, если бы она могла выставить свою магию, как щит! Но она не могла. Из-за Врана.

— Не мой, — согласилась она. Это она могла ответить.

Вран отвёл взгляд чуть в сторону. Он хотел получить ответы на свои вопросы. А сделать это, когда собеседник не может думать, несколько затруднительно.

Наяна с облегчением выдохнула. Пожалуй, чересчур очевидно. Но пусть она немного проиграла, главное — избавиться от этого взгляда.

— Ты видел этот амулет раньше, — констатировала Наяна.

— Да, видел, — не стал отпираться Вран, — я достаточно хорошо знаю Ирлиша.

Наяна удержалась от нервного вздоха. Знать Ирлиша настолько хорошо, чтобы помнить, как выглядит его амулет… Немногие могут таким похвастаться.

— Почему ты носишь его? — этот вопрос ударил больно, очень больно. Почему он был задан? Из любопытства или от желания ударить?

— С какой стороны ни взгляни, я имею на это право, — уверенно ответила Наяна. Как же ей не хватало Тайны вокруг неё сейчас!

— С какой такой стороны? — Вран выглядел растерянным.

— Как его… женщина, — произнести это было сложно, очень сложно, — я имею право распоряжаться его имуществом после его смерти. Как победитель дуэли я имею право забрать его амулет.

Вран отшатнулся. Что его напугало? Он только сейчас узнал о смерти Ирлиша? Или он думал о том, какая женщина убьёт своего возлюбленного на дуэли? Во рту стало горько. Она впервые сказала об этом прямо и открыто. Наяна чувствовала, что стоит на краю и может сейчас опять упасть в ту пропасть, из которой её когда-то едва смог вытащить Дон.

— Я даже не буду спрашивать, как так вышло, — смилостивился Вран, — но почему ты носишь его именно как амулет?

— Потому что мой амулет сейчас — Кулон Света, — об этом уже знала каждая собака в этой компании — прямом смысле этого слова, — а он… занят. Но я предполагала, что нас могут взять в плен и определённо догадывалась, что возникнут подозрения, если кто-то увидит скрытника без амулета. Не могла же я знать, что в лагере будет кто-то, кто знает, как выглядит амулет Ирлиша!

Все это получилось так многословно, так отчаянно… Наяна вспомнила, как она говорила раньше — отдельными фразами, в промежутках между которым змеился смысл. Всё это растаяло, как и её броня.

— Резонно, — согласился Вран и замолчал.

Наяна не могла смотреть на него. И отвести взгляд тоже не могла. Было невыносимо, что он — именно он — видел её сейчас, такую слабую, такую беззащитную.

— Мне жаль, что это произошло, — негромко сказал Вран.

Теперь он ещё вздумает жалеть её! Наяна почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Ирлиш был выдающимся магом, — добавил Вран.

«Выдающимся магом». Не «хорошим человеком». Похоже, Вран действительно неплохо знал Ирлиша.

— Пусть примут его небеса, — завершил свою речь Вран.

— Нет, — возразила Наяна, — Ирлиш не верил в Бога. Нечего ему делать на каких-то там небесах.

Вран снова посмотрел на неё — чуть вскользь, избавляя от своего взгляда. Что он ещё собирается сказать? Что ему ещё от неё надо теперь, после того, как он вывернул ей душу наизнанку?