Я вытаращила на Анхельма глаза и зажала себе рот. Дошло. Хельме снова уткнулся в подушку. Вот он чего такой прибитый с утра… Борясь с внутренним смехом, сочувственно погладила друга по спине.

- Все так плохо, да?..

- Ты не представляешь, насколько! – буркнул он в подушку. – Все еще хуже! Мне понравилось… И да, скучаю!

Я все же тихонько прыснула.

- Еще хоть звук издашь по этому поводу – водой оболью! – предупредил он дальнейшую мою реакцию.

Обошлось, к счастью, без этого, как раз вернулся Ронард с хорошими новостями: союзу быть. Дело за малым: доставить зернышко нового Леса в Пустошь, высадить и новый договор вступит в силу. А вместе с тем и астарх избавится от навязанного Самаконой «брака во имя мира». И я избавлюсь. И Анхельму это грозить не будет. Если только не обманули боги… А что будет дальше – Ронард упорно молчал, игнорируя тему. Пришлось ее сменить на более животрепещущую. И нет, вовсе я не сплетница! Просто когда заскользили горячие дразнящие губы по спине, спускаясь все ниже, только об одном и думалось.

- Представляешь, на бедного Хельме прошлой ночью, кажется, тоже поохотились…

- С утра еще понял, – мурлыкнул Ронард, не прерывая волнующего занятия.

- Такие все понятливые! – возмутилась я. – Это я одна ничего не заметила? О-о... ой…

Когда поцелуями обожгло такую чувствительную поясницу, то и слова закончились, а Ронард все же со смехом оторвался.

- Унварты не орки, конечно… У тех дамы во время гона с избранниками вообще не церемонятся: если кто приглянулся, то согласия не спрашивают – огрела дубиной и в пещеру… Но в целом, то же самое. А если добыча еще сопротивляется… или, как сейчас, отвлекается… то вообще никакой пощады…

И мне наглядно показали, как за пару минут можно лишить всякой силы воли и избавить от посторонних мыслей.

По мере приближения к Корсталии, на что ушло еще полтора дня, Анхельм постепенно отошел от переживаний и все чаще нетерпеливо подпрыгивал в седле, силясь рассмотреть на горизонте родной город. Вскоре и он раскинулся – крупнейший порт побережья, чуть уступающий самой столице. А за ним полоса бескрайнего Южного моря.

И все же в один момент не выдержал, пустил лошадь в галоп и самого же с нее и сдернуло на определенном расстоянии от нас, только и успел себе водную подушку намагичить. Меня тоже ощутимо тряхнуло, но упасть не дал Ронард. Нагнав вымокшего бедолагу, я мстительно потрясла у него перед носом его же «поводком». А вот нечего было такой короткий делать! А еще, судя по тому, что Ронард категорически отказался избавить меня от этой привязи, он сам с заклинанием и поспособствовал друзьям еще тогда, во дворце.

- Ну поедемте быстрее, а? – взмолился Хельме. – Маманя как раз пирожки к чаю в это время обычно печет… Съедят же все, я их знаю…

Как тут поспоришь. Довели его мои дядюшки за год. Но результат-то! Из пухлощекого увальня такой стройный и яркий красавец получился, к концу учебы уверенно перетянувший на себя внимание всех девиц с унылой моли Аландеса. Чтоб ему вино не в то горло пошло, вспомнился опять некстати.

Корсталия оказалась большой и шумной, вся пропитанная запахом моря, сырой и коптящейся рыбы, криком чаек. Анхельм бойко вел нас по знакомым ему с детства улицам, даже не давая рассмотреть город. Наконец остановился перед крепким каменным домом в три этажа в центральной части, спешился, но заговорщицки поманил за собой не в парадную дверь, а в обход невысокого забора, на задний двор. Там бесшумно сработал магией калитку и вожделенно уставился на печь летней кухни.

Выпечкой действительно очень явственно пахло, а еще в воздухе витали нотки корицы, яблочного джема и каких-то незнакомых трав, наполняя дворик и увитую плющом беседку уютом. В беседке то и нашлось искомое: под вышитым полотенцем «отдыхали» в небольшом тазике те самые пирожки.

Увы, схватить лакомство Анхельм успел, но вот донести до рта…

- Хр-ряпа! – раскатисто прокатился громогласный и возмущенный ураган. – Опять за старое?!.. За стол – только когда мать зовет!!..

Тут же раздался звук звонкой затрещины, а следом нарушителя вытащили из беседки, причем немаленькому Анхельму пришлось согнуться в три погибели, так как разъяренная невысокая и пухленькая дама крепко вцепилась пальцами в его ухо.

- Мамань! – взвыл Хельме. – Ну не при гостях же…

Тут и на нас с Ронардом обратили внимание.

- Гости? – всплеснула руками госпожа Эррано и сразу изменилась в лице, как любая радушная хозяйка, застигнутая врасплох.

Но следом Анхельму прилетела еще одна затрещина.

- А предупредить не мог?! Ладно хоть с утра на рынок сходила да уборку сделала…

- Да как, мамань?!.. – простонал Хельме, потирая пострадавшие части тела. – Дождь тебе неурочный на грядки наслать? Так ты его от магии других не отличишь, одинаковая же…

- Вот и придумал бы, как! – зыркнула она на поверженного сына. – За год то учебы! Всего раз в месяц матери писать! У вас там совсем с бумагой туго?

Анхельма надо было срочно спасать.

- Здравствуйте, госпожа Эррано, – подала я несмело голос.

Изрядно пристыженный Хельме был немедленно отпущен, а воинственная дама сразу смягчилась и радостно улыбнулась.

- Так вот ты какая, милая моя! Ардинаэль, верно? А я Имельда. Вот же тростиночка… Ну иди ко мне, дай обниму. Бедная моя девочка, знаю все… Такую красоточку – и зверям этим отдавать, южанам… А Вы, господин, простите, не сам ли арн Шентия будете? Да как же не узнать, императора здесь крепко уважают. Большая честь для нашей скромной семьи, ваша светлость, будьте гостем. А унварточка не с вами? А то старшие оглоеды уже на спор извелись, правда ли у них хвосты есть… Проходите, да проходите же! Ох, божечки-многие, а ты что за! Ну и ты тогда тоже, страшилка мохнатая… Погодите, я сейчас…

Такая вся уютная и суетливая, она набрала в легкие побольше воздуха и гаркнула:

- Хиля, Хумря, Хмешка! Му-уж!! Рыбоньки мои, а ну за стол! Хряпа вернулся!!..

Анхельм горестно закрыл ладонью лицо, а по дому прокатился еле слышный зубовный скрежет. Да, кажется, он говорил, что дома всех по-разному зовут, а то как иначе одно имя Анхельм на пятерых поделить?

Вскоре двор заполнился и остальным семейством Эррано, и сразу стало шумно, тесно и весело. Я в полном восторге рассматривала братьев и сестру Хельме, и его родителей тоже – столько ведь о них уже слышала! Глава семейства (ну, номинальный, это мы сразу поняли) и старшие братья все были на одно лицо с моим сильно похудевшим другом – такие же высокие, скуластые, с выдающимся гордым прямым носом. Подтянутые, загорелые, ни грамма лишнего веса! Видимо, тоже в свое время суровую школу моих дядюшек прошли. У младшей глазища как у лани и озорная необычайно короткая стрижка, у Хельме и то волосы длиннее! И у всех те же смешинки в глазах и уголки губ разъезжаются. Я так и захлопала глазами с открытым ртом – бывает же в семье столько богатства!

Но смех смехом, а «папаня» Эррано шикнул на семейство, сдержанно представился Шентии первым и протянул руку:

- Анхельм Эррано, возглавляю майорат Корсталии. Добро пожаловать, ваша светлость. Если этот остолоп что-то натворил и потому Вы здесь…

Ронард тут же успокоил майора, что находится здесь не как глава отдела контроля магии, а прибыл с неофициальным визитом и вообще по приглашению Хельме. Последний тут же задрал нос перед братьями, а старший Эррано незаметно выдохнул.

- Анхельм Эррано, – протянул Ронарду следующим руку старший из братьев, ухмыляясь и подмигивая остальным. Но получив нежную затрещину от матери (а это, видимо, тут обычное дело), понял, что шутка не удастся, и неохотно поправился. – Ладно, ладно. Можно Хумря.

Хилей оказался средний брат, Хмешкой сестренка, а Хряпой, соответственно, мой друг. Имельда по-своему отомстила мужу, поставив семье ультиматум: либо все откликаются на придуманные ею прозвища, либо кормитесь на стороне. Даже мое привычное обращение «Хельме» другу еще только предстояло заслужить…