Хос, конечно, разослал птиц по Мудангу, чтобы оповестить как можно больше хозяев леса о нашей находке. Но проблема в том, что в данный момент времени мама кошечки могла её ещё и не потерять. А то и даже не родить. Или же это могло произойти несколько лет назад, и с тех пор родители уже завели нового котёнка, а на этого не будет ни молока, ни корма в материном лесу.

В общем, выслушав все эти неутешительные сведения, я быстренько перекусываю и топаю в Дом целителей изучать слюну Хоса. В ней действительно обнаруживаются некоторые бактерицидные вещества, а под микроскопом я тоже вижу силу, но едва различимо. Однако дальнейшие эксперименты как с молоком, так и со слюной, показывают, что сила из этих субстанций со временем испаряется. Часов пять-шесть она там есть, а потом потихоньку сходит на нет. И заморозка этот процесс не останавливает. Зато пока в смеси много силы, она не прокисает.

К следующему утру мы выработали распорядок: я намешала вагон и маленькую тележку сухой смеси, за раз развожу водой дозу на три кормления и напускаю на неё Айшу. Атех довольно быстро обучается у Айши и отправляется с запасом смеси к отцу — делиться с ним нашими изысканиями и подкармливать ребёнка донора.

Котёнок ползает по всей гостиной и издаёт палитру звуков: как мокрым пальцем по стеклу, как джинсами по кожаному дивану, как аппарат для педикюра и как возмущённая ласточка. Я развела водой найденные в слюне обеззараживающие вещества, Айша напускала туда силы, и теперь мы иногда вычёсываем тварюшку, окуная щётку-варежку в полученный раствор. Чача упорно вызывается дежурить по ночам, но Азамат его подвинул: теперь по очереди дежурят. Чача, впрочем, как оказалось, непревзойдённо делает котёнку массаж.

Вся эта чехарда длится почти неделю, когда одним прекрасным вечером Ирнчин звонит с докладом и посоветоваться, что делать в экстраординарной ситуации…

Поскольку Хотон-хон несколько дней занималась только подобранным ею демонёнком и какими-то сверхсекретными делами с духовниками, часть её лекций упала на других землян, которые хуже говорили по-муданжски, а потому Арай пришлось по многу часов штудировать учебные материалы на двух языках, чтобы хоть что-то понять. К счастью, часть лекций просто отменилась, так что время на штудии было.

Арай просидела полтора дня в ординаторской, почти не отлипая от казённого бука. Выходить не хотелось, да и стремновато как-то: Дом целителей теперь больше походил на Дом Старейшин. Туда-сюда постоянно сновали молодые духовницы, а взрослые духовники являлись, стоило Хотон-хон перешагнуть порог, и принимались читать нотации. Сути их Арай не понимала, да и не прислушивалась, но было очевидно, что Хотон-хон в своих исследованиях коснулась каких-то областей, которые духовники ревностно оберегали от светских. Арай предпочитала ничего об этом не знать.

К вечеру второго дня она поняла, что больше не может смотреть на буквы и надо пойти хоть немного пройтись. Еды купить на пару дней вперёд хотя бы. Арай не готовила — в её съёмной халупе для этого была только печь, но сейчас уже можно было обходиться обогревателем, и Арай не тратила времени на топку, тем более, что довольно плохо умела выбирать дрова. Можно было бы, конечно, купить горячий камень и готовить на нём, но камни стоили довольно дорого, а времени и так ни на что не хватало.

Солнце висело низко над горизонтом, подсекая прохожих косыми лучами. Рынок в это время ещё работал. Арай слышала, что раньше он закрывался к обеду, но с тех пор, как Ахмад-хон прогнал джингошей, муданжцы стали смелее потакать своим прихотям, и сходить на рынок вечером стало обычным делом, а торговцы, понятно, своего не упускали.

Арай направилась было к рынку, но сунула руку за пазуху диля — проверить, на месте ли кошелёк, и обнаружила, что он почти пустой. И правда, до всей этой чехарды с демонёнком и духовниками она же собиралась продать ещё что-нибудь.

Со вздохом Арай пошла домой. Выбор был нелёгкий: нелюбимые украшения от неприятных ухажёров она давно уже реализовала. Оставались те, что Арай унаследовала от матери, да подарки мужа. С одной стороны, логично было бы продавать мужнино золото — в конце концов, мужчина, когда дарит женщине драгоценности, всегда должен понимать, что они могут у неё и не задержаться. С другой стороны, ей было неловко перед Исаром за то, как они последний раз расстались. Но сколько она ни крутила в голове их разговор, так и не смогла придумать, что же надо было сказать. На вранье далеко не уедешь, да и она не очень хорошо себе представляла, какое именно враньё ему бы понравилось.

С третьей стороны, она была Исару ненастоящей женой, и украшения он ей дарил не для её ублажения, а чтобы она их надевала на встречи с его партнёрами.

Арай вошла в свою развалюху и, сдвинув сундук с одеждой, достала из вырытой в земляном полу ямки корзину, в которой хранились все коробки. Солнце мигнуло, на секунду зайдя за облако, но тут же снова подсветило комнату, так что Арай не стала зажигать свет. Она открыла несколько коробок — в том числе ту, что Исар прислал буквально на днях, с браслетами и кольцами.

Логично было бы продать что-то не очень дорогое, а дорогое оставить на случай очередной встречи с купцами. Но это значило, что вскоре придётся продать что-то ещё. Арай не знала, собирался ли Исар дарить ей что-то регулярно или только сейчас собрать комплект на все случаи жизни и успокоиться.

Может быть, можно было продать жемчужное колье. Его уже видели, а появляться дважды в одних украшениях… Ну только если они очень дорогие… А оно, несомненно, было очень дорогое.

В конце концов Арай решила оставить пару браслетов и кольцо, что подороже, а остальные продать. Там выходило довольно неплохо, а если муж спросит, всегда можно сказать, что целителям на руках ничего носить не положено, и ей оттого непривычно.

Убрав всё на место, Арай двинулась к ювелиру. От её дома к торговым кварталам надо было идти снова мимо Дома целителей, но можно было пойти длинным путём через парк. Арай любила ходить по парку — там было меньше людей, чем на обычных улицах, и никто не знал, как себя вести в таком странном месте, а потому чем бы она там ни занималась, это выглядело таким же странным, как и всё остальное, и к ней не приставали.

Около Дома целителей она наткнулась на лаборанта Дэн-хона, который, наверное, ждал других, чтобы пойти ужинать. Арай тихонько вздохнула: лаборантов она не любила, потому что они считали себя вправе комментировать её выбор занятий, а ещё она им немножко завидовала, потому что им платили зарплату. Арай даже спрашивала Хотон-хон, не может ли она хотя бы на полставки работать в лаборатории, но Хотон-хон только странно на неё посмотрела и сказала, что она должна уделять всё своё время образовательной программе, раз уж попала в неё.

— Далеко ли собралась?

Как она и ожидала, просто пройти мимо он ей не дал — встал на дороге и решил скоротать своё время, потратив её.

— На рынок.

— Что же, муж тебе не всё купил? — ухмыльнулся лаборант. Арай не знала не то что его имени, но даже и клички.

— Муж тебе забыл отчитаться, — буркнула Арай и двинулась напролом. — Посмеешь коснуться меня, завизжу.

Он ещё немножко попритворялся, что ждёт её с распростёртыми объятьями, но когда она не остановилась, поспешно отпрыгнул в сторону. Арай приободрилась и пошла к ювелиру.

Продать получилось без проблем и особого торга — ювелир её уже знал, как знал и то, что отец научил её торговаться до последнего. Получив деньги, Арай пошла было на рынок, но тут ей позвонила Хотон-хон и попросила принести во дворец весы для младенцев. Сказала, демонёнок подрос и начал ползать, так что на кухонных спокойно не лежит, а перед кормёжкой надо взвешивать, чтобы знать, сколько давать еды.

Арай тихо вздохнула, но пошла снова в Дом целителей. Там действительно было как-то пусто — Хотон-хон сказала, что не смогла дозвониться никому из тех, кто знает, как выглядят весы. Наверняка все врачи и лаборанты уже разошлись по своим уютным комнатам на втором этаже… Арай мечтательно глянула на потолок и пошла за весами.