Напиток, что он передал, я оставляю нетронутым. Когда Кама идет куда-то, толпа людей следует за ним. Вот почему мой гостиничный номер забит людьми.

— Недостаточно давно.

Кама думает, что я шучу, но это не так. Я планирую прикрыть поставки, просто он пока об этом не знает. Я знаю о последствиях. Но пытаюсь очиститься. Я должен быть чист хотя бы раз в жизни. Почему бы не начать сейчас, несмотря на то, что это может свести меня в могилу.

— Ой, да брось, ты ведь скучал по этому. — Он обводит рукой комнату.

Обернувшись, я осматриваюсь, не желая видеть ни одного из присутствующих. Даже женщин. Обычно я заканчиваю свой вечер в постели с одной из них. Сегодня точно нет. Я ничего от них не хочу.

— У меня есть рыженькая для тебя. Я помню, что такие тебе больше нравятся.

Поворачиваюсь к нему, он смотрит на меня.

— Не сегодня.

— Ты никогда не рассказывал, почему именно рыжие. Не хочешь просветить меня? — копает он.

Я прятал Лотос так долго, и вот теперь он снова копает.

— Дело вкуса.

— А-а… ну, а я люблю блондинок. И все?

— Ага.

Кама делает еще глоток.

— Мы поговорим о делах в другой раз, а сегодня я хочу потрахаться. — Он поднимается со своего места и уходит в сопровождении одного из прихвостней.

Он не чувствует себя здесь в безопасности?

Ему и не следует.

Я бы убил его, случись такая возможность. Потом бы кремировал тело, чтобы его никогда не нашли.

— Что это было? — спрашивает Коул, к его бедру прижимается женщина.

— Ничего.

— Хочешь сделать это раньше, чем мы планировали, не так ли?

Я киваю, не глядя на друга, наблюдая, как Кама уходит с блондинкой.

— Блядь! — Коул ругается, заставляя меня повернуться к нему.

— Что?

— Ты же знаешь, его. Нам придется принять дополнительные меры предосторожности. Он постарается убрать нас. Вот, твою мать, что.

Я смеюсь.

— Он может утопить меня в воде — там мне самое место.

Коул дает мне подзатыльник, а затем уходит, оставляя сидящим в том же положении. Он ненавидит, когда я провожу часы в воде, — думает, что однажды я не всплыву. Возможно, и нет.

Остаюсь на своем месте до конца вечеринки, сижу и смотрю на свой телефон, размышляя о том, чтобы позвонить Лотос. Себастьян прислал мне ее номер некоторое время назад, и теперь цифры на экране дразнят и соблазняют меня. Проснется ли она так поздно? Переведя телефон в беззвучный режим, я звоню. Идут гудки, и после пятого я уже готов положить трубку, когда голос Лотос пугает меня.

— Алло. — Она ждет, и повторят снова: — Алло?

— Нам нужно поговорить, Лотос.

Дыхание в трубке затихает, и я понимаю, что Лотос узнает меня. Поэтому я жду, пока она успокоится и снова заговорит.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Так и есть.

— Не знаю, смогу ли.

— Ты сможешь, — говорю ей, уверенный в своих словах. Лотос, в конце концов, самый сильный человек из известных мне.

— Когда?

— Приходи на наше место через неделю.

— Я не уверена насчет места встречи.

— Нужно быть там, Лотос. Там все началось. Там все закончилось. Нужно встретиться там, — говорю я, хватаясь за голову в надежде, что она не откажется.

— Через неделю.

— Да, все верно.

— Хорошо. — Она замолкает. — Роан знает о тебе.

— Я знаю.

Она снова затихает.

— Одна неделя, Лотос. — Я завершаю звонок, зная, что если не сделаю этого сейчас, то не смогу повесить трубку.

Мне достаточно просто слышать, как она дышит.

Но прямо сейчас у меня есть проблема, с которой нужно разобраться. Огромная проблема. Одна неделя, чтобы моя жизнь снова стала правильной.

Лотос

Двадцать лет

Хотела бы я знать точный момент, когда все должно изменится. Мы медленно менялись, но наша любовь оставалась прежней. Она была сильной, даже когда мы не прилагали к этому сил. Лотос и Орион. Люди завидовали нашим отношениям. Они хотели то, что было у нас.

Но что именно у нас было? В тот день я не была уверена в ответе. Все это чувствовалось… таким далеким.

Это был не самый удачный день. Когда проснулась, Орион уже ушел, но я чувствовала след от его губ на своей щеке. Каждое утро, если он вставал раньше меня, то целовал в щеку, и я чувствовала этот поцелуй, когда просыпалась. Это была самая милая вещь, которую когда-либо делал Орион Харли. Не знаю, специально ли он целовал, или это было действие, к которому он привык. В любом случае, без поцелуя мой день не начинался. Хороший день всегда должен начинаться с губ Ориона.

Мне казалось, что Орион уходит из дому все чаще и чаще, и на все более долгое время, что, в свою очередь, все сильнее сводило меня с ума. Орион никогда не делился, зачем и куда уходит. Мне кажется, что после стольких лет вместе и такой любви, я заслуживала знать об этом. Но нет. Мне не дали такой привилегии, и теперь я стала человеком, которого едва узнавала.

Когда я касалась этой темы, особенно после особо поздних возвращений Ориона домой, то он просто ускользал в ванную, принимал душ и переодевался. К сожалению, какая-то часть меня верила, что он мне изменял. Но мы, черт возьми, были ненасытны в своей любви.

«Этого не может быть», — говорила я себе.

Руки Ориона никогда не отрывались от меня дольше, чем на несколько часов. Как можно бросить человека, если хочешь его с огромной силой?

Мой день шел по плану: я сходила на учебу, где, хоть это было утомительно, посещала несколько курсов. Невероятно утомительно, но именно этим я хотела заниматься в жизни. Стать адвокатом. От этого я не хотела отказываться.

Мой брат Себастьян уже окончил юридический колледж и работал. Я должна стать следующей — если смогу добраться до конца.

В некоторые дни я видела свет впереди, в другие — хотела остаться в темноте с Орионом. Для нас двоих он строил красивый мир.

Вот только наш мир был нереален. Оставаться там было невозможно, и я хотела жить.

Возвращаться каждую ночь в него было моим выбором — выбором моего сердца. Оно не видело никого и не думало ни о ком, кроме этого мужчины, и Орион был абсолютно всем для меня. То, как его губы владели каждым сантиметром моей кожи. То, как он выдыхал мое имя, когда я была не способна произнести ни единого слова. То, как его стальные темные глаза пленяли меня и не хотели отпускать. То, как его потускневшая — о, какая же потускневшая! — душа расцветала лишь для меня. Это был Орион — мой Орион — он был моим личным поясом Ориона. И я так безумно люблю, так схожу от него с ума, что никогда не оставлю его. Этот пояс, который Орион крепко обернул вокруг моей талии, держал меня в плену.

Даже когда я хотела уйти. Даже когда причиняла ему боль и бросала в лицо разнообразные предметы. Орион ни разу не ответил на мои выпады. Он ждал, когда я выплесну всю свою злость, словно знал, что мне нужно это сделать. Затем успокаивал, а после я заявляла на него свои права.

Так что я напомню Ориону, что он принадлежит мне, что это я жду его ночами, а не кто-то другой. Что я слепа к окружающему миру, пока он не рядом. Только рядом с Орионом я могла видеть четко и ясно. Даже сквозь ярость и счастье — только когда он рядом.

Вот почему той ночью я ждала Ориона на пороге нашего дома и пыталась вспомнить все хорошее.

«Не заводись, — говорила я себе. — Успокойся».

Это не работало. Никогда

Как бы мне этого ни хотелось.

Такое невозможно, когда в твоей голове роится миллион мыслей. Особенно, когда дом — твое убежище — недавно перестал им быть. Теперь он полон вопросов «где» и «почему».

Обойдя вокруг дома, я направилась к пруду и, не снимая одежды, вошла в воду. Ночь была темной. Я впустую ждала возвращения Ориона более четырех часов. Скоро взойдет солнце. В глубине души я знала, что он в безопасности, возможно, не от меня, но все же в безопасности.