Патрик был прав – документов обнаружилось целое море. Зайдя в архив, Джеймс сильно приуныл: комната оказалась немаленькая и до потолка заставленная лабиринтом из полок и шкафов с бумагами, папками и коробками. Он впервые столкнулся с подобным объемом работ и даже примерно не представлял, с чего следует начать. Завидев его растерянность, сэр Артур и Патрик взяли все руководство на себя. Дик и Джеймс оказались в роли подручных. Лорд Грей с племянником занялись проверкой договоров, начиная с самых свежих, а маркиз с графом погрузились в пучины бухгалтерии.

Время шло быстро. Вечер плавно перетек в ночь. Ближе к часу Джеймс отправил Патрика в особняк с запиской, в которой требовал прислать еду, чай и артефактный нагреватель вместе с чайником. Сэр Артур хотел вместо маркиза командировать собственного племянника, но граф забраковал его предложение: Ричард был не тем человеком, которого следовало отправлять к и без того злому камердинеру.

Устраивать перекур не стали, просто назначили Дика главным по кухне, а сами продолжили работу.

Цифры сливались в одну сплошную полосу. Голова уже отказывалась что-либо воспринимать. Джеймс принял двойную дозу стимулятора. Это помогло на некоторое время – увы, ненадолго. Уже засыпающий мозг внезапно зацепился за странное число. Речь шла о закупке каких-то слишком уж дорогих канцелярских товаров. Граф не знал точно, сколько должны стоить письменные приборы и бумага, но сомневался, что так дорого. На всякий случай решил поинтересоваться у Патрика. Глянув на документ, маркиз недоуменно поднял брови и подтвердил – явный перебор. Полезли выяснять, где именно закупались товары, начали поднимать договора. Работа закипела с новой силой.

– Ты так и не выпил свой чай. – Дик сунул под нос графу чашку с уже остывшим напитком. – Пей.

Джеймс сделал несколько глотков, потом поморщился.

– Ты просто отвратительно его завариваешь, – сказал он, ощутив странную горечь.

– Извини, специально не обучен. – Дик протянул ему печенье. – Держи. Заешь.

Граф отдал чай обратно, откусил печенье и… примерно через полчаса не заметил, как заснул. Глаза начали закрываться, он положил голову на руки буквально на минутку, а пришел в себя уже дома, в своей комнате. Вскочил, испуганно озираясь и не понимая, что произошло, потом, поборов секундное головокружение, решил устроить допрос Томасу. Но, к счастью, первым встретил доктора, который как раз направлялся к своему единственному пациенту.

– Вижу, что длительный сон пошел вам на пользу, – заявил Хартман, трогая лоб Джеймса. – Вы проспали… – Щелкнула крышечка часов. – Почти до полудня. Кажется, ваш приятель перестарался с дозой.

– Приятель? – На лбу графа выступил холодный пот.

– Да. Мистер Кавендиш, – лукаво улыбнулся доктор. – Он привез вас сюда ночью в кэбе. На руках донес до вашей комнаты. По дороге поскандалил с Томасом, который, по известным причинам, очень не любит этого весьма достойного молодого человека. И теперь у него есть на то веские основания. Юный джентльмен проявляет слишком уж трогательную заботу о вашем здоровье. Уверены, что он не догадывается о… некоторых особенностях вашего организма?

– Надеюсь. Иначе мы бы об этом уже знали. – Джеймс старался не думать о том, что Дик в процессе доставки мог случайно узнать о, как сказал доктор, некоторых особенностях организма графа Сеймурского. – А о какой дозе идет речь?

– Молодой человек повинился в том, что напоил вас снотворным, – пояснил Хартман, – но слегка перебрал с количеством. Хотя все к лучшему: вам уже давно следовало выспаться.

– А он ничего мне не передавал? – с надеждой спросил Джеймс.

– Передавал, что придет к обеду в районе пяти вечера, и просил процитировать дословно: «Очень надеюсь, что в этом доме готовят блюда, достойные высшего общества: я приду не один». Вы понимаете, о чем он?

Граф покраснел, прекрасно понимая, о чем идет речь. Теперь казалось, что тот дурацкий вечер в клубе и вступительное задание для Дика случились целую вечность назад. Но на деле прошло всего-то несколько дней… И как же все изменилось.

Джеймс распорядился насчет обеда на пятерых с расчетом, что инспектор тоже заглянет. Стрикленд показал себя очень порядочным человеком, и граф посчитал возможным пригласить его к столу, несмотря на большое сословное различие между ними. Сервировать велел все в той же малой гостиной, которая превратилась в штаб заговорщиков. Именно так граф себя и чувствовал – заговорщиком. И ему это нравилось.

После завтрака его перехватил Томас.

– Сэр, нам нужно поговорить.

– Не сейчас!

Джеймс не испытывал ни малейшего желания выяснять отношения со своим слугой. Будь его воля, он вообще отправил бы камердинера куда-нибудь подальше, может, даже в Райли. Разговоры с ним теперь напоминали общение с королевской коброй: стоит только потерять осторожность – и твоя душа отравлена ядом сомнений.

– Именно сейчас! – Убедившись, что никто их не видит, Томас втолкнул графа в небольшую кладовку под лестницей. – Что это означает? – зашипел он на Джеймса. – Нежная дружба с врагом? Вы ничего не забыли… лорд Сеймурский?

– Что ты себе позволяешь?! – возмутился граф.

– А вы что себе позволяете?! Ричард Кавендиш – сын человека, убившего вашу семью…

– Мне надоело каждый раз слышать от тебя одно и то же! – Джеймс начал злиться. – Хватит с меня бессмысленной мести! Я запрещаю обсуждать этот вопрос раз и навсегда! С Вильямом Кавендишем мы еще разберемся. Позже. Если я найду доказательства его вины, которых пока у меня нет. Но Дика никто не тронет ни при каком раскладе, ни сейчас, ни потом. Понятно? Кроме того, хочу напомнить, что речь идет о моей семье, а ты – всего лишь слуга, пусть верный и преданный, но слуга!

– О господи! – Голос Томаса дрогнул, а глаза удивленно расширились. – Вы любите его?! Вы… любите Ричарда Кавендиша?!

Теперь камердинер выглядел так, словно только что увидел призрака или какую-нибудь другую жутковатую диковинку.

Смерив его высокомерным взглядом, Джеймс осторожно выглянул из кладовки. Он не собирался отвечать на подобные вопросы. Вокруг никого не оказалось, и граф смог покинуть тесное помещение. Томас вышел следом за ним и тотчас ушел прочь. Оставалось надеяться, что на этом разговоры о мести будут исчерпаны.

Снотворное Ричард взял сразу. Он хорошо понимал – Джеймс слишком слаб, чтобы работать всю ночь напролет, и вместе с тем слишком упрям, чтобы позволить себе сдаться и уйти вовремя. Подсыпая порошок ему в чай, Дик испытывал почти мстительное удовлетворение оттого, что счет теперь станет равным.

А потом, в дороге, молодой человек старался не смотреть на спящего Джеймса, зная, что опять начнет думать о его сестре. Ричард ведь уже почти поверил в версию с Франческой… начал представлять ее лицо… то есть лицо Джейн. И уже почти увидел их будущее… одно на двоих. Он хотел связать свою судьбу с этой невероятной женщиной… несуществующей женщиной… Да, несуществующей…

Фрэнни. До последнего времени Ричард никогда не вспоминал о погибшей девочке. Да и с чего бы? Он видел ее лишь раз в жизни, в далеком детстве. Маленькую принцессу с бездонными синими глазами, худенькую, беззащитную. Но сейчас ее образ волновал и лишал покоя, ухитрившись слиться с образом Джейн.

Миссис Вульф… Дик уже успел навести кое-какие справки. Действительно, об этой женщине в Дал Риаде ходили легенды. Она умела искусно перевоплощаться, втираться к людям в доверие, отлично стреляла… Считалось, что слухи преувеличены, но Ричард знал – скорее приуменьшены.

О Джейн следовало забыть. Но принять это решение было куда проще, чем воплотить его в жизнь. От полного и безнадежного отчаяния спасало только одно – отсутствие времени для размышлений.

Под бдительным руководством сэра Артура обнаружились весьма примечательные документы. Например, свежий договор на оказание консультационных услуг с конторой, которая обанкротилась год назад. Под текстом стояла подпись графа Уинчестера и печать Общества. Следом нашелся еще один не менее интересный документ об аренде помещений на площади Тринити неподалеку от доков. Ричард хорошо знал этот район и, конечно, обратил внимание на номер дома, которого там никогда не было.