– Какие могут быть сомнения! Что от меня нужно? – Джеймса не стоило и спрашивать о таких вещах.

– Мистер Кавендиш предупредил, что вы плохо себя чувствуете, поэтому мы решили приехать сюда.

– Остальные тоже здесь? – удивился граф.

– Да, ждут в экипаже. Я решил сначала поговорить с вами, а уже потом приглашать всю компанию.

– Томас!

Джеймс самостоятельно поднялся из кресла, не в силах сидеть. Это уже открытое неповиновение посмертной воле дяди – пригласить в свой дом врага, чтобы помочь ему отомстить за девушку, которую граф сам должен был скомпрометировать… Но Джеймс не боялся. Он уже давно перешагнул ту черту, за которой нет места страху или чувству вины. Обреченному терять нечего, а что до вины – граф едва ли не впервые в жизни был уверен в правильности своего выбора.

– Томас, у крыльца экипаж, вели пригласить сюда всех, кто в нем приехал, – распорядился Джеймс, когда камердинер вошел в гостиную. – Потом распорядись насчет чая и сделай так, чтобы нас никто не беспокоил. Никто, ты понял?

– Да, сэр.

Лицо слуги казалось высеченным из камня, но графу не было дела до его недовольства. Томас – просто человек, что он может сделать? А вот дядя Питер не снился все эти ночи. Ни одного кошмара. Значит, Фрэнни поступает правильно.

После возвращения с кладбища все сидели в гостиной сэра Артура, пили виски, курили. И молчали. Это было теплое молчание людей, хорошо понимающих друг друга. Светские беседы казались неуместными, соболезнования бередили свежие раны, а в молчании заключалось напоминание – ты не один, у тебя есть близкие. И Дик чувствовал признательность за это своему дяде и другу.

После обеда сам собой завязался неспешный разговор. Сэр Артур вспомнил о бале дебютанток в прошлом году, где он представил королеве свою юную племянницу. Рассказал, как благосклонно приветствовала девушку ее величество.

Выслушав дядю, Ричард смог наконец собраться и заговорить. Он вспомнил, как Анна волновалась перед таким важным событием, как долго и тщательно выбирала фасон платья, как пыталась привлечь к этому даже собственного брата. Дик грустно улыбнулся, припоминая вопросы сестры и многочисленные рисунки, из которых, по его мнению, невозможно было ничего выбрать, разве только ткнуть наугад. Если бы вернуться в то время… Он разобрался бы и в моде, и в фасонах, и в тканях, и в миллионе других женских хитростей. Он не стал бы отговариваться занятостью и убегать, стоило лишь Анне заговорить о подготовке к балу… Он проводил бы с ней больше времени…

Как жаль, что всего этого уже не будет. Как жаль, что в тот роковой вечер он согласился сопровождать сестру на бал. Как жаль, что не увел ее сразу, когда явился Джеймс. Пусть даже граф ни в чем не виноват, но его появление оказалось бы хорошим предлогом, чтобы забрать Анну.

Сэр Артур и Патрик слушали его излияния и понимали – Дику нужно выговориться. И он говорил, говорил… пока не явился слуга с докладом о приходе инспектора Стрикленда. Это показалось громом среди ясного неба – настолько неуместно и не вовремя. Однако когда сыщик рассказал, с чем явился…

Закрыть дело. Так, словно ничего и не произошло. Словно убили бездомную бродяжку и не видят смысла искать виновников. В причастности Оливера сомнений больше не было, иначе зачем его отцу ставить палки в колеса следствия? Так Дик и сказал, вызвав искреннее удивление собравшихся. Пришлось объяснить, что помогал Джеймсу вести самостоятельное расследование. Это было правдой. Почти. Джейн ведь связана с графом.

Сэр Артур заявил, что завтра же добьется аудиенции ее величества. Как рыцарь королевского ордена он имел такую возможность. Однако инспектор остановил его – вмешательство ее величества могло вынудить графа Уинчестера избавиться от лишних свидетелей. Случись что-то с Пирсом, как потом выходить на настоящего заказчика?

– Как вы считаете, у нас есть шансы заручиться помощью графа Сеймурского? – спросил инспектор, почему-то глядя на Ричарда.

– Да, – ответил Дик, ни секунды не сомневаясь, и почему-то ощутил странное волнение, почти радость при одном упоминании о Джеймсе.

Это озадачило его. Неужели превращение злейшего врага в союзника способно вызывать настолько бурные эмоции? Или, быть может, дело в том, что Ричард всегда восхищался своим кузеном – даже тогда, когда ненавидел его? Ведь нельзя отрицать – в Джеймсе было много огня, задора, остроумия, смелости и мужества. Верный друг, опасный враг… Врагами они больше не являлись, друзьями еще не стали, но уже оказались по одну сторону баррикад – это тоже немало.

– Тогда, полагаю, нам следует пригласить его сюда, – предложил сэр Артур.

– Нет, – поспешно возразил Дик, вспомнив, в каком состоянии находился сегодня граф. – Лучше, если мы поедем к нему: Джеймс болен, ему сложно ходить.

– Хорошо, – не стал возражать инспектор. – Тогда мы сделаем так: поедем вместе, вы подождете меня в экипаже, а я поговорю с графом и, если решу, что мы можем ему доверять, позову вас.

– Мы можем ему доверять, – с излишней горячностью заявил Ричард и смутился, поймав на себе удивленные взгляды дяди и Патрика.

– Не забывайте, мистер Кавендиш, граф Уинчестер – деловой партнер вашего друга, – осадил его Стрикленд. – Там, где замешаны большие деньги, люди подчас ведут себя не лучшим образом.

Дик хотел вступиться за Джеймса, но передумал. Союзник – еще не друг. Давно ли он сам сомневался в том, что граф способен забыть о деньгах ради мести.

И все-таки дальнейшие события показали правоту Ричарда. Ждать инспектора пришлось долго, но переговоры прошли успешно, и всю компанию пригласили в дом.

Слуги суетились, накрывая на стол в той самой гостиной, где недавно выпивали Дик и Джеймс. Хозяин особняка сидел все в том же кресле, в домашнем халате, надетом поверх белоснежной сорочки и мягких домашних брюк. Несмотря на болезненное состояние, он встал поздороваться с гостями. Сэр Артур захотел первым поприветствовать президента Клуба весельчаков, в свое время доставившего ему много неприятностей.

– Ну, здравствуйте, лорд Сеймурский.

Взгляд судьи был весьма суров, и Дик сразу вспомнил те времена, когда ему случалось «отличиться» в гостях у дяди. Сэр Артур никогда его не наказывал, но умел так посмотреть на племянника, что тому хотелось провалиться под землю.

В отличие от Ричарда, Джеймс не дрогнул. Вместо этого он улыбнулся, отвечая лорду Грею своим фирменным наглым и вызывающим взглядом, а потом заявил:

– Правосудие Альбии в безопасности, да, сэр Артур?

Эти двое друг друга стоили. Дик хотел уже вмешаться, но судья не намеревался выяснять отношения. Напротив, смягчив взгляд, он миролюбиво ответил:

– Увы, сейчас у меня нет такой уверенности. Но надеюсь, вы поможете нам исправить ситуацию.

Слуги закончили накрывать на стол и были отправлены вон из гостиной. Дик заметил, что камердинер Джеймса на прощание бросил на хозяина яростный взгляд. Это озадачивало. Ричард еще в прошлый раз обратил внимание на чересчур вольное обращение Томаса с графом. С другой стороны, отношение к слугам – вопрос личный. Дик тоже не мог похвастать своими умениями по этой части.

Рассевшись кругом, участники тайного совета некоторое время не решались начать обсуждение, пытаясь определить, кто будет председательствовать. Наконец эту роль взял на себя инспектор – самый опытный в вопросе расследований. Он коротко рассказал о полученных данных и сделанных выводах. Потом слово взял Джеймс.

Услышав о том, что мисс Тальбот принесла ему портрет помощника Пирса, Дик понял, почему Джейн вчера сочла свою роль выполненной. Так вот о чем она говорила с семейством Фрэнни. Спросить бы про нее у Джеймса, но… Ричард никому не хотел рассказывать об этой девушке. Граф был в курсе, а остальным знать не нужно. Если Джейн скрывается от кого-нибудь, то любой лишний посвященный может поставить ее под удар. Лучше потом задержаться и поговорить с Джеймсом тет-а-тет.