— Забери меня, — шепчу одними губами.

— Наше бегство развяжет войну. Не думай, что меня останавливает именно это. Война все равно начнется. Рано или поздно. Но те, кто будут преследовать нас, могут открыть огонь на поражение. А я не могу так рисковать. Ты должна выжить.

— Не позволят. – По моим щекам катятся слезы и Гаяр стирает их нежными прикосновениями. – И ты должен это понимать.

— Я заберу тебя, девочка. Только подожди немного. Проси... требуй защиты у Энираду. Будь послушной. Делай все, что он скажет. И просто постарайся выжить.

— Нет. – С немой мольбой цепляюсь за лацканы его кителя, но Гаяр все равно отступает.

— Ты должна быть сильной. А я сделаю все, чтобы тебя защитить.

— Это не поможет переиграть тех, кто старше, опытней нас. У них неограниченные ресурсы и возможности.

— Посмотрим.

— Лучше пообещай, что они заплатят за мою смерть.

— Не смей! Не то, что произносить такое – думать. Я запрещаю.

— Не буду, если пообещаешь.

Гаяр ожег меня злым взглядом, но, все же произнес:

— Отомщу. Клянусь.

И впервые за годы, что прошли со смерти папы, я почувствовала, что больше не одна. Заберет ли он меня? Увидимся ли мы, вообще? Это уже не имело значения. Но пустота, поселившаяся в сердце много лет назад, заполнилась ледяным огнем, в котором плавились страх и сомения.

— Я тебя люблю. — Это не являлось правдой. Но и ложью, тоже, не было. Просто эмоции, которые находят свое воплощение в словах.

— Надеюсь, ты сможешь повторить эти слова, когда все закончится, — сказал он без малейшего намека на насмешку. – Но сейчас забудь об этом. Постарайся сосредоточиться на самом важном. Тебе нужно выжить. Любой ценой.

Гаяр еще раз провел кончиками пальцев по моей щеке. Нежно. Почти невесомо.

— Поцелуй меня, — Мой голос тверд и спокоен, потому что я не нахожусь во власти романтического угара или физического влечения. Просто не хочу, чтобы мой первый «взрослый» поцелуй достался Энираду.

Он отрицательно качает головой, отступая на шаг назад. А в его глазах плещется жалость. Чувствую себя героиней дешевой мыльной оперы готовой отдаться кому угодно, но не навязанному мужу. Довольно мерзкое ощущение, надо признать. Как будто бы меня с головы до головы помоями окатили.

Но, так обычно и бывает, когда по глупости подпускаешь кого-то неоправданно близко. И винить никого, кроме себя не стоит. Гаяр с самого начала рассказал, что именно во мне его интересует – моя способность родить наследника с нужным набором качеств. Да, моя жизнь важна. Потому что труп его целям служить не сможет. Но не более. Плевать этому мужчине на то, что мне скорее всего придется спать с его врагом. Более того, ради сохранения ценной генетической ветки он сам меня в постель Энираду уложить готов.

Целесообразность и ничего личного.

Но он честен. За одно это я готова простить ему все. Хотя, конкретно сейчас я бы предпочла минуту сладкой лжи. Есть такие мгновения, когда за тихое «Люблю» ты готов отдать жизнь. Причем, искренность говорящего значения не имеет.

— Я мог бы сделать то, чего хочешь, — Гаяр чеканил слова и каждое отзывается болью в моей душе. – Если бы не понимал со всей отчетливостью: это тебе навредит. Ты, наверное, считаешь меня бессердечной сволочью, не способной дать тебе такую малость, как последнее утешение. Но жалость применима лишь к слабым. А они не выживают в политических играх. Наследник старшей ветви Ас-Шааров не имеет права умереть.

Опускаю взгляд и делаю шаг назад. Молча. Потому что комок в горле не дает произнести ни звука. Что ж.. обойдемся прощаний. Ни к чему.

— Я так долго был один. Шахди. Тот, в ком говорит кровь поколений. Мне до безумия хочется украсть тебя и спрятать от всего мира. Чтобы рядом со мной всегда была любимая женщина, соратник и друг. Но сейчас у меня нет возможности, даже просто сохранить твою жизнь. Но есть обязанность защищать. По праву старшего. – Молодой мужчина остановился. Сделал глубокий вдох и продолжил уже более спокойно. — Ты станешь женой Энираду. И вряд ли этот брак будет фиктивным.

— Нет! – вырвалось у меня.

Гаяр сменил меня снисходительным взглядом и продолжил:

— Ты молода, красива и полностью в его вкусе. Не слушай, если тебе начнут рассказывать о том, что Энираду предпочитает белокурых девочек-тростиночек. Это не так. Он умен, упрям, болезненно принципиален и умеет быть обаятельным. Я не хочу, чтобы ты изводила себя чувством вины, когда княжич тебя соблазнит.

— Тебе, вообще, плевать на то, что он будет со мной спать? Но кем я стану в твоих глазах после этого? — Ком в горле мешает говорить. Сглатываю его и продолжаю, потому что не в силах молча это проглотить. — Шлюхой. Той, кого можно использовать, но стыдно любить...

— В каком варварском мире ты набралась этого бреда? Впрочем, неважно. Я никогда не стану осуждать тебя за то, что произойдет между вами. Потому что этот брак – лишь моя вина — не смог предотвратить.

Он еще что-то хотел сказать, но нас прервали. В гостиную просочился юноша – почти мальчик. Не поднимая глаз от пола, он почтительно произнес:

— Мой господин, княжич Энираду ищет юную госпожу. Ему уже сказали, что она здесь.

Я закусила губу. Не то, что бы меня сейчас трогали их международные конфликты, плавно переходящие в личную неприязнь. Мне сейчас хотелось побыть одной, а не участвовать в скандале. А в том, что талиец затеет ссору, сомнений почему-то не было.

— Благодарю за то, что уделили мне время, шахди.

Гаяр, казалось, хотел остановить меня, что-то сказать, но так и не посмел нарушить повисшую тишину. Возможно, это было к лучшему.

Я провела ладонями по щекам, стирая остатки слез. Бросила мимолетный взгляд в зеркало, висящее на противоположной стене.

Все в порядке. Макияж не растекся. Одежда в порядке. Глаза, конечно, красные, но с этим ничего не поделаешь.

Здесь, кстати, какой-то культ зеркал. Их можно найти буквально везде. Иногда это вызывает растерянность. И если наличие данного предмета интерьера над кроватью можно объяснить. Но скажите мне, зачем делать зеркальные стенки у бассейна?

Мы столкнулись с Энираду в коридоре. Останавливаюсь. Обозначаю легкий кивок, обводя его фигуру безразличным взглядом. Мысленно считаю до десяти, давая ему возможность что-то сказать. Он молчит и хмурится.

Полупоклон и вежливое: «Хорошего дня», являющееся прощанием. Но уйти он мне не дал:

— Вы нарушили мой запрет, Ваше Высочество.

— Не понимаю, о чем вы. — В моем голосе лед.

— О ваших встречах с шахди.

— Вы не озвучивали данный запрет. А я, к несчастью, не умею читать мысли. Прошу простить мне этот досадный изъян. Приложу все усилия, чтобы научиться.

Княжич на провокацию не ведется и довольно спокойно, как будто речь идет о погоде на следующую неделю произносит:

— Я запрещаю вам даже приближаться к представителям делегации Джанната.

— Учту ваше пожелание.

— Это приказ.

— А у вас есть право приказывать мне? Как интересно. Благодарю за ценные сведения. Возможно, мне что-то еще следует знать? Нет? В таком случае, вынуждена покинуть вас. Подготовка к помолвке. Вы же понимаете. Была рада встрече.

Наверное, это было похоже на бегство. Но уж лучше так, чем потратить все свои силы на бессмысленную пикировку. Да и не хотелось мне, откровенно говоря, находиться в обществе жениха. Может он и княжич, но на прекрасного принца не похож. Одно и сплошное разочарование. Как по форме, так и по содержанию.

Полет на Талие прошел относительно нормально. Потому что с Энираду мы не пересекались, хоть и находились на одном корабле. Почему относительно? Мой батюшка, что б ему, отрядил мне в сопровождающие Алесситу Эн-Рин и своего братца. Герцогиня меня не сильно напрягала, а вот дядюшка... но и он, впрочем, вел себя достаточно разумно. То есть в мою каюту не входил, а предпочитал тихо напиваться у себя.

Проблемы начались по прибытии в Ириа.