— Тебе было гораздо безопаснее оставаться в Закрытом мире, дорогая.

— Интриги двора и все такое. — Старательно изображаю понимание. — Но ты не поэтому плохой отец.

Мужчина зависает. А я и не думаю прийти ему на помощь.

— Ярослава, ты многого не знаешь пока.

Да, конечно, дорогой папочка. Но ты же мне все-все объяснишь, правда? Другую дуру поищи. Нет, я, конечно, тоже, дура. По крайней мере, тебе следует в этом полностью увериться.

Скандал в студию!

Не умею плакать по заказу. Но сейчас слезы рекой польются из глаз. Потому что я долго сдерживалась, а теперь отпустила, позволяя себе немножко побыть слабой. Самую малость. Только ему и этого хватит, чтобы составить обо мне «правильное» мнение.

— Твой брат меня избил. Все об этом знают. А тебе все равно! – поворачиваюсь к нему лицом и срываюсь на крик. – Ты не сделал ничего, чтобы защитить от этого безумного садиста. И не сделаешь! Потому, что любишь его, а не меня! И он продолжит меня бить и унижать! Ты плохой! Всегда знала, что ты плохой... что я тебе не нужна. Хочу домой!

— Элайя, выйди, — звучит ледяной приказ. – Я поговорю с тобой позднее.

И дядюшка не смеет ослушаться. Лишь бросает на меня ненавидящий взгляд прежде, чем скрыться за дверью.

— Моя милая дочь, я рад, что ты, наконец, здесь, — медовым голосом обратился ко мне Император. – Понимаю. Ты зла на меня и имеешь на это право. Я допустил так много ошибок. Мне следовало забрать тебя давным-давно. Но это было опасно. И я решил оставить свое маленькое сокровище в том закрытом мире. Тебя и твою мать должны были обеспечить всем необходимым для безбедной жизни. О тебе не знал почти никто. Даже Элайя. Я посчитал, что так будет безопаснее. Но доверился не тем людям и узнал об этом слишком поздно. Мне каждый месяц приходили отчеты о том, как живет одна маленькая девочка, так похожая на меня. И лишь спустя много лет я узнал, что она не была моей дочерью.

— И как это случилось?

— Около года назад она неожиданно умерла. Я приказал провести расследование. Военные врачи пришли к выводу, что смерть наступила из-за скрытого генетического дефекта, которого просто не могло быть у моего ребенка. Мы провели дополнительные тесты. Так все и выяснилось. Виновные в подлоге были наказаны, но разве это могло исправить все, что произошло в твоей жизни?

А речь он толкать умеет, надо признать. Мне таких сказок еще никто не рассказывал. Я аж заслушалась. Не поверила, конечно. Но легенда придумана талантливо. Это стоило признать.

— Я выжила чудом.

— И я не устану благодарить бога за это.

— И какое твой бог имеет к этому отношение?

— Все в руках его.

— Какая очаровательная позиция. – В моем голосе плещется ярость. Слезы давно высохли. — И все, что произошло со мной — это уже его воля, испытания, дары. А ты тут не причём. И не виноват ни разу. Я все думала, почему так много верующих? Теперь поняла. Им так удобнее. Никакой ответственности. Никаких угрызений совести.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, дитя, — голос папочки приобрел мягко-укоряющие нотки. – Иногда под тяжестью его испытаний, дети теряют связь с ним в своей душе. Так случается. И в этом нет греха. Потому что для его замысла нельзя отмерить врем равную ношу. У кого-то она окажется легче. У кого-то тяжелей. Конечно, это не делает меньше мою вину. Но, сейчас ты дома и все будет хорошо.

— Война уже отменяется? – он промолчал, а я продолжила. – Твой съехавший с катушек брат говорил об этом.

— За него я тоже должен попросить прощения. Он снова сорвался. Но рядом не было никого, кто мог бы отобрать у него выпивку и запереть, пока не протрезвеет окончательно. Мы надеялись, что его пагубное пристрастие, от которого он становится сам не свой, уже в прошлом. К несчастью, это оказалось не так.

— Так что с войной?

— Мы надеемся ее избежать... – Пауза. А после он продолжает трагическим шепотом. — С твоей помощью. Конечно, никто не станет тебя принуждать. Мы все слишком виноваты перед тобой. Я могу лишь смиренно просить свою прекрасную дочь защитить миллионы ее подданных от смертельного вихря, который придет на мирные планеты.

— Ты за этим меня забрал?

— Да. Если бы не угроза от Джанната, ты бы осталась в том мире, где родилась. Я хотел придумать родственника, оставившего тебе огромное состояние, приставить охрану. Ты бы просто жила, ни в чем не нуждаясь. Я хотел бы не тревожить тебя, милая моя девочка. Но долг велит мне хотя бы попытаться.

— И что же вам нужно от меня?

— Династический брак.

— У тебя есть другая дочь.

— К несчастью, она не может стать женой княжича Энираду.

— Почему?

— Причин несколько. Во-первых, она по законам Талие является несовершеннолетней, в отличие от тебя. А, во-вторых, она бесплодна.

— Последнее – такая уж проблема?

— В государстве, где власть передается по наследству – да.

— Это смешно. Вы бороздите просторы вселенной. Даже в моем мире, достаточно отсталом, как я уже поняла, возможно ЭКО и суррогатное материнство. Неужели так сложно собрать ребенка в пробирке, если уж нельзя ее просто вылечить?

— Генно-модифицированный ребенок не имеет права на престол. Это очень старый запрет, который чтут талийцы. У нынешнего князя двое сыновей и ни одного внука. Два наследника – это преступно мало в столь неспокойное время. Жена княжича должна хотя бы иметь возможность родить ему ребенка.

Я задумалась. В то, что меня не станут ни к чему принуждать, как-то не верилось. Так может согласиться, пока просят? Зачем провоцировать папочку на жесткие меры? Пусть лучше уверится, что его «милая девочка» послушная дурочка, которой легче легкого навешать лапшу на уши.

— Хорошо. Когда свадьба? — У папочки отпала челюсть, а я изобразила взгляд тупой овцы. – Так, когда? Но пистолет я себе оставлю. Потому что твои солдаты вместо того, чтобы меня охранять, вломились в мою спальню и едва не изнасиловали. И ты будешь держать своего брата под замком, пока рассудок к нему не вернется. А если он еще раз попытается на меня напасть, я буду стрелять. Правда, буду.

— Тебя никто не посмеет даже пальцем тронуть. Я лично прослежу за этим. Но мне удивительна твоя покладистость. На корабле ты вела себя... импульсивно.

— А как, по-твоему, должна была вести себя дочь Императора? Как забитая дурочка? – Мой биологический родитель благосклонно улыбнулся, позволяя развить мысль. – Меня похитили. Избивали и унижали. За все время со дня знакомства с твоим братом я не услышала от него ни одного доброго слова. Одни угрозы и оскорбления. Он так и не снизошел до откровенного разговора со мной. А я может, всю жизнь мечтала выйти замуж за принца.

— Княжича.

— Ой, да какая разница?

Эта фраза окончательно нокаутировала папочку. Но, как мне кажется, тонкий намек он понял. Со мной по-доброму – я веду себя, как примерная девочка. Для остальных случаев у меня есть пистолет.

С последним мне, все же, пришлось расстаться после десяти минут уговоров и взятки в виде парочки телохранителей, которых я выберу сама.

— Хочу, чтобы меня охранял лейтенант Терне и еще двое из «группы захвата». Ну, те... с хорошей реакцией. Они на аппарель бросились, пока другие глазками хлопали.

— Милая моя девочка, они же не телохранители.

— Первый доказал свою безоговорочную преданность императорской семье. Другие – умение быстро сориентироваться в непростой ситуации. К тому же, любой несколько раз подумает прежде, чем меня обидеть, если рядом будет такой вот громила с ног до головы увешанный оружием. Даже твой сумасшедший брат. Я его боюсь. И ни о каком браке с княжичем и речи быть не может, если он продолжит издеваться надо мной.

Младший офицер службы безопасности и двое его сослуживцев, мягко говоря, удивились неожиданному повышению, но протестов не высказали. И даже казались воодушевленными.

Именно они сопровождали меня на Эфол. Папочка отбыл раньше, прихватив с собой братца, отговорившись делами государственной важности. Я с серьезным видом покивала. Дела – это серьезно.