- Кто-нибудь, возьмите лошадь. Нэй сказал «до встречи», значит, он вернется. А нам нужно как можно скорее двигаться вперед. Только с этого места действуем крайне осторожно. Наверняка шаманки снова расставили по периметру наёмников.

Твердый приказ возымел действие, и весь отряд снова стал достаточно собранным.

Развернувшись в нужном направлении, они поскакали дальше, и только в голове у Ирены до сих пор звучало чужое имя: «Нэй, Нэй, Нэй…»

***

Нэй вынырнул из подпространства с некоторым трудом и от бессилия упал на одно колено. К счастью, оказался в зарослях, поэтому был надежно спрятан от чужих глаз, но голоса́ услышал сразу же.

Кто-то нараспев тараторил незнакомые слова. Незнакомые на первый взгляд. Но чем дольше он их слушал, тем больше находил сходства с языком предтечей. Только с языком, искаженным до неузнаваемости, больным языком, от которого остались лишь какие-то уродливые ошметки.

Нэй с трудом успокоился после тяжелой телепортации и только после этого осторожно раздвинул ветви кустариника.

На искусственно расчищенной площадке стояло невысокое сооружение, сложенное из дикого камня. Больше всего оно напоминало насыпь булыжников, склеенных глиной, но вершина этой насыпи была плоской, словно после шлифовки.

Сверху лежала солома – чистая, свежая, а дым валил из большого костра, полыхающего чуть в стороне. В огонь набросали свежих ветвей и листьев, из-за чего дым выглядел густым и непрозрачным, могучим и немного пугающим.

Вокруг насыпи камней толпились люди числом больше пятидесяти. Все они выглядели оборванными и грязными. Нэя немного передернуло: он очень не любил откровенную грязь и нечистоту. В самом центре толпы, опираясь на посох, стояла женщина. Такая же грязная, как и остальные, она тем не менее выглядела крайне решительно. При этом всём она казалась довольно молодой. Волосы были ещё нетронуты сединой, а шея была увешена огромным количеством украшений, которые, казалось, отягощали спину.

Пела именно она, вводя окружающих в некое подобие транса. И чем дольше Нэй слушал её, тем больше чувствовал разливающуюся вокруг… тьму.

Его бирюзовые глаза расширились, дыхание перехватило, ноздри затрепетали, потому что и воздух вдруг показался наполнен противным сладковатым запахом смерти.

Через минуту пение стихло, а окружающие слаженно выдохнули. Нэй напрягся, лихорадочно обдумывая, как же ему теперь поступить, а в этот момент из толпы навстречу шаманке выступила женщина, несущая в руках своего ребенка.

Нэй вздрогнул, ощутив волну страха и боли, понёсшуюся от этой незнакомки, и в тот же миг шаманка заголосила не своим голосом, выражая ликование и восторг.

И Нэй понял: ей принесли очередную жертву, маленького ребенка, которого одержимая тьмой женщина собралась безжалостно убить…

Женщина с ребенком плакала. Было видно, что она не хочет отдавать его в жертву шаманке, но народ позади радостно шумел, а колдунья самодовольно скалилась.

Дрожащими руками мать уложила малыша на жертвенник, и сверток зарылся в сухую солому.

Не нужно было быть сильно разумным, чтобы понять, почему на этом мерзком сооружении лежит сухая трава, а недалеко пылает разъяренный костер.

Нэй почувствовал шевеление тьмы вокруг, и его передернуло. Паразит разошелся не на шутку, требуя человеческих жертв, и сила тьмы от этой боли и страданий только росла.

Сцепив зубы, предтеч сосредоточился. Несмотря на то, что он до сих пор был ослаблен, силы к нему возвращались.

Шаманка запела что-то на своем тарабарском, а один из ее прислужников ринулся к костру, чтобы достать оттуда пытающий факел.

Проще было бы просто спасти ребенка, но на его место очень скоро отыщут другого, поэтому действовать нужно было наверняка. Шаманка, одержимая тьмой, должна быть остановлена.

Нэй выпустил ментальные силы, переключившись на зрение своего эфирного тела. Он выскользнул из физического тела и ринулся вперед, наблюдая, как вокруг шаманки клубится шлейфом разжиревшая тьма. Да, паразит уже очень давно живет в теле этой женщины. Так давно, что успел обосноваться, вырасти и захватить сумасшедшую власть среди аборигенов.

Однако, как только эфирное тело Нэя оказалось в непосредственной близости к этой тьме, колдунья вздрогнула и замерла, уставившись перед собой. Ее глаза заволокло чернотой, рот приоткрылся, а оттуда полились звуки, повторить которые человеку было не под силу.

Это был язык тьмы. Но Нэй не нуждался в переводчике. Он проницал ее мысли в этот момент.

«Кто ты такой??? Убирайся прочь, иначе я развею тебя…!» - прошипела шаманка злобно, а Нэй с удивлением понял, что у этого паразита совершенно не осталось памяти от его «матери». То есть тьма его не узнала. Она не в курсе, что кровь Нэя – это универсальное оружие против неё*. Что ж, а это уже хорошая новость. Тьма может быть беспечной, поэтому ее проще будет уничтожить…

«Я – твое поражение!» - проговорил предтеч и ринулся прямо на неё…

***

Это была битва на уровне невидимых материй, в то время как в реальности шаманка просто замерла с открытым ртом и с выпученными глазами и больше не произносила ни слова. В ее физических глазах действительно клубилась тьма, пугая окружающих до дрожи, но народ не спешил проявлять беспокойство слишком открыто. Женщины начали отступать на задние ряды, мужчины стали друг ко другу поплотнее, а молодая мать, которую заставили возложить ребенка на жертвенник, дрожащими руками забрала его обратно к себе. Её глаза были широко распахнуты, дыхание из груди вырывалось хриплое, а сердце колотилось, как у зайчонка. Но во взгляде сияла надежда. Надежда на чудесное избавление, которое могло прийти к ней только чудом.

Наконец, тело шаманки дрогнуло, лицо побледнело, чернота во взгляде стала сереть. В этот момент сквозь толпу начал пробираться совершенно удивительный незнакомец, при взгляде на которого многие не смогли удержать возгласов изумления. Он выглядел бледным, просто измученным, но одет был в светлую тунику невероятной красоты. Его длинные золотые волосы опускались почти до пояса, сияя во свете солнца не хуже драгоценного металла.

Шел он с трудом, словно изнемогший от усталости путник, но никто не стал останавливать его. Когда же он выбрался из толпы и остановился прямо перед шаманкой, все до единого затаили дыхание, предчувствуя невероятную развязку.

Мужчина вмиг отрастил на одном из своих пальцев коготь, заставив людей испуганно вскрикнуть и отшатнуться. Распорол этим когтем свою ладонь, а потом щедро окропил багровыми каплями лицо и голову шаманки.

Его кровь зашипела на ней, словно раскалённая лава. Грязную женщину начало колотить, как в припадке, глаза закатились, а невесть откуда взявшийся черный дым вокруг её головы начал стремительно рассеиваться и исчезать. Когда же этот дым растаял окончательно, тело женщины буквально за несколько мгновений истлело и превратилось в прах, отчего шокированный народ просто истерически завопил.

Золотоволосый мужчина развернулся к окружающим. И хотя его лицо было бледным, а по вискам стекали капельки пота, в чертах сияло торжество и радость победы. Он был удивительно красив, как божество, и народ вмиг успокоился, поражаясь столь прекрасному зрелищу.

От него исходила сила, столь не похожая на ту мощь, которую обычно источала шаманка. Это была сила света, сила надежды, радости, новой жизни. Люди, не знавшие, что такое свет, мигом прониклись. Их лица посветлели, дышать стало легче. С них словно сняли непосильное бремя, которое они привыкли нести, не задумываясь.

- Вы свободны! – прокричал Нэй торжествующе. - Больше никаких жертв тьме!!! Служите Создателю, сотворившему этот мир! Он услышит вас! Приносите ему жертвы любви, послушания, радости, добра. Помогайте друг другу и любите свет. И всё вокруг станет иначе…

Повернувшись к матери, которая до сих пор трепетно прижимала ребенка к себе, он улыбнулся и произнес: