С каждой секундой злость на себя и окружающих росла во мне и обещала взорваться похлеще ядерной бомбы, если этот парень только попробует пойти в наступление. Скрестив руки на груди, я нервно начала постукивать ногой под столом.

Вот же хитрец! Я ему устрою! От раздражения я повернулась на стуле так, чтобы не смотреть на Яна, сидящего передо мной. А он как раз таки выбрал обратную тактику: по-хозяйски облокотившись на спинку стула в вальяжной позе, он смотрел на меня без стеснения, не сводя серьезного взгляда. Правильно, зачем теперь фальшивить и улыбаться?

Катарина, заметив это, наклонилась ко мне и тихо спросила:

— Что происходит?

— Долгая история, потом расскажу! Продолжай. Теперь я сниму с него трусы!

От моей двусмысленной фразы глаза девушки округлились, но будучи профессионалом, она продолжила переговоры.

После недолгих препираний адвокат парня выложил на стол копию завещания восьмилетней давности. В ней говорилось, что все имущество Виктора переходит Яну. Признаюсь, стало немного неприятно и грустно. В глубине души появился червячок сомнения. Мельком взглянув на парня, я напомнила себе, что это он устроил шпионские игры и пытался прикинуться приятным незнакомцем.

В тот же момент Катарина достала другую копию, пятилетней давности, в которой говорилось, что все имущество Виктора завещано именно мне.

Вот и пришел мой триумфальный момент! «Выкуси», — хотелось злорадно прокричать в лицо недруга. Я уверенно и с довольной миной посмотрела на парня. Его взгляд не выражал ничего. Он сидел так же: облокотился на спинку стула, держа локти на подлокотниках, а ладони перед собой в замке, не двигаясь, словно мраморная статуя, и не показывая совершенно никаких эмоций — не злился, не ругался, не протестовал. Совсем ничего! Просто сидел и смотрел, будто пытаясь прочесть мои мысли. И это стало совсем неожиданной и непонятной для меня реакцией.

Зачем тогда был нужен весь этот цирк?

Адвокаты перекидывались словами, которые я перестала слышать. Я мысленно отстранилась и полностью погрузилась во взгляд парня, словно в другую вселенную — чистую, зеленую с синими крапинками, меняющими цвет по его настроению. Даже не так… не вселенную — океан невиданной красоты, обманчиво спокойный и прозрачный. Или сильно бушующий, импульсивный и страшный, умеющий разрушать все на своем пути? Океан, опасно затягивающий, как и в моем сегодняшнем сне.

Чувствуя то же беспокойство, что и утром, меня пробила мелкая дрожь. Всего на секунду пришло горькое осознание и грусть: тот добрый парень из сна спасал меня, а реальный — топит, называя мошенницей и охотницей за богатствами.

Захотелось так много высказать ему, но я даже не знала, с чего начать. Язык приклеился к нёбу. Соображая, с какой именно претензии стоит начать, чтоб пристыдить Яна за предательское поведение, я больно впилась ногтями в ладонь. Не желая портить и без того ужасную ситуацию и не позволяя своей импульсивности вырваться наружу, я взяла волю в кулак: молча отвернулась и сделала вид, что его присутствие меня не беспокоит.

Тем временем в кабинет не спеша зашел другой представитель компании, Луиш, он тоже адвокат, но постарше. Они с Виктором были хорошими друзьями, и от его теплого, доброго взгляда в мою сторону на душе стало спокойней. Правда, не совсем понятно его вмешательство в это дело.

После представления и долгого вежливого вступления он произнес главную фразу, заставив мое сердце биться с неистовой скоростью.

— Год назад, узнав о своем диагнозе, Виктор составил новое завещание…

Мой мир пошатнулся…

Год назад? Как это год? Такого не может быть! Виктор узнал о диагнозе три месяца назад, когда терапия была уже бессильна! Если так… получается, он просто не захотел лечиться? Предпочел оставить меня одну?

Голоса отдалялись от меня: слышались будто из-под толщи воды. Кровь отлила от лица. Голова закружилась. Я глядела в пол не моргающим взглядом и не могла поверить в услышанное. Я совсем забыла о наследстве, о доме и бизнесе. Хотелось сбежать на улицу ради глубокого вдоха свежего воздуха, катастрофически недостающего мне в душном кабинете. От нового осознания душа разрывалась на части.

— Диана, ты слышишь меня? — переспросил с беспокойством Луиш.

Подняв затуманенный взгляд, я увидела, как на меня внимательно смотрят четыре пары глаз.

— Девочка моя, — сказал он, — ты побледнела. Тебе нехорошо?

— Нет, простите, все нормально, — отмахнулась я, не желая привлекать к себе всеобщее внимание.

— Я сказал, что, исходя из нового завещания, дом поделен с равными долями на тебя и Яна. Вам предоставят все необходимые документы на подпись для вступления в наследство. Бизнес был переписан на тебя еще при жизни Виктора, так что садовый центр твой. Он не является частью наследства, и оспаривать это бесполезно.

Когда я услышала родное имя, меня кольнула игла обиды. Как он мог мне соврать? Почему не захотел бороться с болезнью? Почему оставил меня?

— Ну это мы еще посмотрим, — заявил цербер. — Мы этого так не…

Я только успела перевести затуманенный взгляд на хищника в костюме. Трезвость ума вернулась ко мне, и очередная колкость уже была на кончике языка. Но Ян меня опередил:

— Бизнес ее! — отрезал он, грубо прерывая препирательство своего защитника.

— Ой, как благородно с вашей стороны! — ехидно вылетело у меня на русском языке раньше, чем я успела подумать.

— Бизнес твой, и я на него не претендую, — добавил Ян, не обращая внимания на мою явную враждебность.

— Ты вообще не имеешь права на что-то претендовать!

Боль за все дни после потери Виктора накрыла меня с головой. Обида за чудесного человека начала душить так сильно, что я уже не могла остановиться. И я взорвалась:

— Ты когда приезжал сюда в последний раз? Восемь лет назад, ты сказал? Восемь гребаных лет! Восемь последних лет его жизни ты не изъявлял желания узнать, как он живет и что с ним происходит!

— Да, я не приезжал. Я был занят, но то, что мы не общались — это ложь! Мы разговаривали с ним по телефону почти каждую неделю!

— Ты не явился на его похороны! — Я резко поднялась со стула, теряя контроль, и ткнула на него пальцем, что не делало мне чести. Я уже кричала во все горло. — Никто из вашей семейки не захотел с ним проститься!

— Я не знал, что он умер! — Ян также нетерпеливо поднялся на ноги и выкрикнул ответ с такой болью в голосе, что это послужило для меня холодным душем, — Я был… занят.

— Чем, интересно мне знать? — прошептала я совсем тихо себе под нос. Успокаиваясь, я уселась на место, а Ян вернулся на свое.

Только тогда мы поняли, что адвокаты ошеломленно смотрели на нас. Они не поняли ни единого слова из всей перепалки, но точно заметили личный накал страстей, разыгравшийся между нами.

— Вы можете договориться о выкупе доли одного из вас, — произнес деловито адвокат дяди.

— Я не продам свою! Я выкуплю твою, — упрямо глядя ему в глаза, ответила я на английском языке, чтобы все присутствующие поняли, чего я добиваюсь.

— И я не продам! — покачал головой наглец.

— Значит, остался последний вариант: вам придется жить вместе.

— Что?! — спросили мы в один голос, глядя на адвоката и пытаясь справиться с шоком.

Жить вместе? Под одной крышей? Если не взорвем дом ядовитой концентрацией ненависти, искрящей из нас, то мы просто прибьем друг друга, задушив подушкой темной ночью. И делить будет нечего и не с кем.

3 недели тому назад. Москва

— Ну ты даешь, дружище! — произнес Саша, шокировано распахивая глаза. — Ты женишься? Неожиданно!

— Сань, нечего удивляться, — устало отмахиваюсь я и стараюсь подобрать правильные слова. — Не всем суждено встретить свою будущую жену в возрасте семи лет. Некоторым приходится искать ее подольше.

— Согласен! Мне повезло. — Грубые черты лица друга моментально изменились. Он расплылся в довольной улыбке, явно думая о своей жене Марине.