– Я? Серьезно? Продолжай.

– Ты бы заткнулся, мальчик, – злится Загорский.

– Коротко и по делу.

– Ты смотри какой, – отец улыбается не по-доброму. – Еще и время регулировать надумал. Разговор короткий, Вадим.

– Так формулируй, – злюсь. – Побыстрее.

– Отстаешь от моей жены и валишь на все четыре, – произносит Антон. – Без последствий для тебя.

– Тебя забыл спросить, что мне делать.

– Иначе она останется без работы и с позором вылетит с нее – это раз. Второе – она нигде не сможет устроиться по своей специальности. Я сделаю все, чтобы она сама ко мне приползла на коленях, – говорит с таким упоением, что тошно.

– Мужик, – киваю, скривившись. – Обосрался, что адвокат тебя оберет до нитки? – улыбаюсь. А сам пытаюсь понять, как действовать. Как, сука, быть?

– Твоих рук дело, значит, – догадывается. – Денег захотел?

– А кто их не хочет?

– Вадим, – влезает отец, – надеюсь, ты понял, какие будут последствия вашей связи. У тебя на все про все неделя. Не больше.

– Я запущу процесс, будь уверен, – хмыкает Антон, явно чувствуя превосходство. – Она хотела работать, и ты ее этой возможности лишишь. Думаешь, она будет тебе благодарна за это?

Сжимаю кулаки. Я лишу ее работы. Мы недавно только говорили о том, что Ждана хочет поступать в магистратуру. Девочка у меня пиздец какая умная, и я за нее только рад. И вот как сейчас быть?

– Все сказали? – обвожу взглядом присутствующих падонков.

Молчат.

– Тогда не смею больше светить своим таблом, – поднимаюсь с кресла и тороплюсь на выход.

Сажусь за руль и впиваюсь в него пальцами до побелевших костяшек. Сука! Бью ладонью по ободу. Я знал, что наша жизнь с Жданой выплывет на поверхность, но не так быстро. Да собственно конспирация у нас была не на высшем уровне. Надо было… много чего надо было.

Достаю телефон и набираю Ждану.

– Алло, – слышу ее голос, закрываю глаза.

– Я свободен. Ты как?

– Пока ты доедешь, тоже могу освободиться.

– Кидай адрес, заберу.

– Хорошо.

Как этот урод мог изменять ей? Как? Или я дурак, или лыжи не едут. Но я ни черта не понимаю. Одно лишь в голове кружит, что у нас назрели проблемы, и они явно с плохим исходом. Лишить ее возможности учиться и преподавать я не могу. Не могу и все!

Ждана

Не знаю, что происходит последнюю неделю, но Вадим кажется загруженным. Он все время зависает, а я пытаюсь понять, какая проблема его беспокоит.

Приезжаю на работу на такси. Выхожу, вдыхая уже слегка морозный воздух. Голова с утра чуть кружится. Но сейчас, сделав пару вдохов, отпускает. Направляюсь в институт и включаюсь в работу.

Успеваю пересечься с профессором, но в последний момент его отвлекают, и я оставляю попытки поговорить сегодня. Завтра попробую.

Лекция второго курса проходит стандартно. Удается вовлечь в новую тему большую часть студентов, и мне радостно, что молодежь идет на контакт. А последней парой у ребят зачет и я жутко нервничаю. Но мои опасения оказываются напрасными, вся группа сдает, и я с удовольствием ставлю в билете – «зачет» и свою подпись.

– Спасибо, Ждана Игоревна, – благодарит девушка.

– Это вам спасибо, – отвечаю и отпускаю ее.

Все, группа прошла, и я заканчиваю этот рабочий день с чувством выполненного долга.

– Можно? – в дверь постучали, и послышался женский голос.

– Да, проходите, – ответила, не посмотрев на вошедшую. В руках телефон, и я пишу сообщение Вадиму, мне жутко хочется рассказать о результатах моего первого зачета.

– Не хотела вас отвлекать, – голос раздается совсем рядом, и я отрываю взгляд от экрана телефона. – Но мне показалось, что все вышли.

И замираю. Передо мной стоит девушка – та самая, с которой встречался Вадик. Темноволосая, с пронзительным карим взглядом. Вся такая ухоженная, холеная. Аж сердце замирает.

– Здравствуйте, не напомните, кто вы? Вроде вся группа сдала зачет, – пытаюсь взять себя в руки. Ну почему я сразу думаю о плохом?

В руке вибрирует телефон. Видимо Вадик ответил на мое сообщение. Но не тороплюсь его открывать. Все мое существо замерло и вытянулось по струнке.

– Я не студентка, – говорит девушка и, взяв стул, садится напротив меня. – Меня зовут Полина. Мой любимый человек является вашим студентом, – говорит она, пристально на меня смотря.

– Вот как? И какое это отношение имеет ко мне?

– Прямое. Речь идет о Вадиме Ковалеве.

Молчу. Слушаю продолжение. Но мне очень хочется убежать отсюда подальше.

– Не буду ходить вокруг да около, намеками всю суть не донесешь. Я знаю, что вы с Вадимом… как это помягче сказать, – морщит свой аккуратный кукольный нос, – встречаетесь, живете, спите… выбирайте любой вариант. То, что он ваш студент, вас не красит. Но этические нормы на вашей совести.

– Откуда у вас такая информация? – спрашиваю. – Она не достоверна, так что мне совершенно не интересно знать, кто вы, и что у вас с Ковалевым происходит, – стараюсь говорить ровно.

– Своим источникам я доверяю. Мы с Вадиком знакомы с детства. Собственно, из-за этого и решила вернуться в страну, поняв, что не смогу его забыть. Но… – она лезет в свою сумочку и достает небольшой листок. – Вот, – кладет его передо мной. – Мы встречались пару раз. И одна из встреч оказалась вот с таким результатом.

– Что это? – не хочу даже смотреть и вчитываться. Пред глазами начинает все плыть.

– Это справка от моего гинеколога, – голос девушки звучит уверенно. – У меня задержка. Тест положительный. Анализы тоже говорят о беременности. Там все написано, почитайте, – предлагает. А я не могу – тошнотворный комок подкатывает к горлу. – Мы хорошо провели ночь. Срок еще совсем маленький.

В ту ночь он не приехал ко мне. И эта девушка это знает. Не знаю, откуда. Но каждое сказанное ею слово въедается в мозг клещами.

– Я люблю Вадима с детства. И безумно рада такому положению. Родители просят внуков, считаю, что самое время, да и мужчина любимый. И… – она поднимается со стула, – я очень надеюсь, что вы, как женщина, меня поймете и не допустите, чтобы ребенок рос без отца. Вам же все равно на работу, верно? Угрожать вам, что я расскажу о вашей связи, нет смысла, а вот ваше решение может повлиять на благополучие Вадима. Уж поверьте, если мой отец узнает, что Вадик отказался от ребенка ради вас, то от его клуба ничего не останется, – усмехается и, развернувшись, шагает к выходу.

Ушла она, тихо прикрыв за собой дверь. Я поднялась на подкашивающихся ногах и подошла к окну, открыла форточку. Холодный воздух ворвался в душную аудиторию. Плохо, мне так плохо, что боюсь захлебнуться в слезах.

Закрываю окно и, собрав дрожащими руками свои вещи, тороплюсь по мере возможности покинуть аудиторию. Я задержалась с этим зачетом. Но, сделав пару шагов, новая волна тошноты накатывает, и я срываюсь с места, забегаю в туалет, и там меня выворачивает.

Я не знаю, как быть и что делать! Меня разбили вдребезги. Что происходит? Что? За что мне все это? Хочется кричать и плакать! Хочется орать и сорвать голос. Но понять, за что?

Муж изменил, ребенок на стороне. Вадик! Боже мой, милый мой мальчик – и он туда же? Я проклята? Что со мной не так? Почему мужики со мной спят, а детей делают на стороне?

Как дохожу до дома, не понимаю. На улице темно и холодно. Я замерзла. Голова разрывается от боли.

Вадим предупредил, что задержится. Он последнее время все чаще работает допоздна, и я не знаю, чем он занимается. Может, как и Антон? Но в клуб идти не хочу. Для чего? И что ему говорить? Что спрашивать? Я изначально не имею на это право.

Дома долго стою под струями горячей воды. Очень долго. Состояние такое, будто я заболеваю. И горло саднит, голова болит. Выйдя из ванной, укутавшись в теплый халат, иду в кухню и завариваю себе чай с лимоном и медом. Силы покидают слишком быстро, что уже через минут десять я ощущаю, как закрываются глаза.