Возвращаю ключ от комнаты, прошу предупредить охрану, что можно включить камеру. И возвращаюсь к Змею. Он сидит с расстегнутой рубашкой и прильнувшей к нему девушкой.

- Все в порядке? - уточняет он, когда я сажусь на свободный диван.

Киваю, осматриваюсь. Двоих не вижу, видимо, решили уединиться. Ещё четверо решили не заморачиваться и пользовались услугами девушек прямо тут.

Гордеев отослал девушку, что наглаживала его пах, и налил нам по порции виски.

- Долго мы ещё тут? - принимая бокал, уточнил я.

- Думаю, можем уже уходить, они и не заметят, - с ухмылкой говорит он.

- А ты? - киваю на его стояк.

- Я не мальчик в пубертате, - с ухмылкой отвечает Гордеев.

Застегивает пуговицы на рубашке и поднимается с дивана. Мы тихо уходим, позволяя наши партнёрам отдыхать. Садимся в машину Змея, и он велит Вадиму, своему водителю, ехать в офис.

Все эти пять лет мы потихоньку занимаемся тем, что каждое дело стараемся сделать легальным в надежде уйти от криминала когда-нибудь. Не знаю, насколько это реально, но мы стараемся. Проблема в том, что есть те, кто этого нам не даёт сделать. Как тот же Нестер. Или такие же как мы, но которые не хотят что-то менять в своей жизни. Поэтому, пока все это кажется призрачным и нереальным. И если с бизнесом это почти удалось сделать, территорию все равно держать приходится, иначе желающих поживиться будет очень много.

До самого вечера решаем дела, просматриваем отчёты. И вот наконец-то я могу ехать домой.

Решил сегодня забрать Пчелку сам, посмотрел на часы. Похоже, она уже должна быть дома. Вызываю малого, с ним доезжаю до Змея, где оставил утром машину. Отправляю Майе короткое "Собирайся". И еду за ней, обдумывая, как её наградить за сегодняшнее.

- Я внизу, - набрав номер, сообщаю девушке, когда останавливаюсь у её подъезда.

А потом вижу машину Быка. Рус не теряется, усмехаюсь я. Запал на Машку. Все то время, что мы решали нашу проблему, он только и делал, что говорил о ней, стоило нам получить хоть пару минут передышки. Не помню за ним такого. Он легко находил себе девушек и так же легко с ними прощался. Тут же отпускать девчонку он был точно не намерен. Хотя, насколько я его знаю, Маша – это прям его мечта. И подержаться есть за что, да и готовит вкусно. Её умение я успел оценить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пчёлка показалась из подъезда, и я открыл ей пассажирскую дверь. Она забралась в салон и улыбнулась. Но улыбка показалась какой-то вымученной. Разбираться не стал. Решил, что этот вопрос можно задать и дома. Всю дорогу Пчёлка молчала, отвернувшись к боковому окну. Также молча мы поднялись ко мне. Я отправился к себе, чтобы переодеться, а Майя пошла на кухню сварить по моей просьбе кофе.

- Ну и что случилось? - я опустился на свой стул и, подвинув пепельницу, прикурил сигарету.

- Ничего, - она достала чашку и налила мне кофе, а потом поставила передо мной.

- Я не буду повторять. Просто запомни. Если я спрашиваю, я жду ответа. Сейчас ты моя, и твои проблемы – это мои проблемы, а значит, их решать буду я. Слушаю.

Майя отвернулась, она явно боролась сама с собой, решая, говорить мне или нет. Я же решил не мешать и дать ей возможность самой заговорить. То, что я узнаю, в чем дело в любом случае – я не сомневался.

- Ты говорил, я заслужила награду, - несмело начала она. Усмехнулся. Неужели причина в этом? Что-то хочет, но боится попросить. Ладно, она действительно заслужила.

- Помню. Говори.

- Можно я не буду говорить, что случилось? - говорит и глаза на меня поднимает. Смотрит с надеждой.

Сжимаю челюсть. Б**дство. Тушу окурок, вымещаю на нем свое недовольство. Заставить её говорить – не проблема. Но... Что это может быть? Что-то очень личное? Иначе зачем скрывать? Все настроение к херам.

- Пошли, - поднимаюсь я и иду в спальню.

Майя

Мартынова прожигает взглядом и моя улыбка исчезает с лица, а внутри все холодеет. Ирина Александровна подталкивает меня обратно и закрывает дверь. Делаю пару шагов назад. Она остаётся подпирать спиной дверь, сложив на груди руки.

- Значит, он вернулся, - не спрашивает, утверждает. - Если бы ты только знала, как я тебя ненавижу. Придушила бы собственными руками, - зло шипела Мартынова, а взглядом уже расчленяла меня.

Непроизвольно попятилась. Казалось, ещё чуть-чуть и она действительно набросится на меня. Страх быть избитой снова сковал тело, как это было, когда я жила с родителями.

- Смотрю на тебя и не понимаю, что ты можешь дать ему? Что позволяешь? Тебя один раз ударишь ты сдохнешь. - Ирина теряла контроль, маска железной леди спала, и сейчас она выглядела несчастной.

Было ли мне её жалко? Скорее, да. Но не настолько, чтобы выполнить её просьбу.

- Исчезни, - просит она, подходя ко мне. - Я заплачу. Хорошо заплачу. К сожалению, я не могу тебя уволить и сделать ничего не могу... хоть мне и хочется. Если бы ты знала, как хочется... Но он не простит. Поэтому я и пальцем тебя не трону. Но и жить нам мирно не получится. Поэтому прошу – исчезни. Он мой мужчина. Десять лет моё тело и я принадлежим ему. А он мне. Откуда ты, мелкая тварь, взялась?

Я слушаю весь поток её оскорблений, полных ненависти, но в то же время замечаю, что за всем этим скрывается несчастная женщина, которая любит без взаимности. А я думала, что такие, как она, не бывают несчастными. Красивая, ухоженная, богатая. Кажется, живи и радуйся, любой будет у твоих ног. Но нет...

- Ну что ты молчишь? - срывается на крик. - Сколько ты хочешь? Назови сумму, - сглатываю ком в горле.

- Я тоже люблю его, - шепчу пересохшими губами.

- Мне плевать! Ты просто очередная игрушка. Думаешь, у него таких не было? Дура! Только где они сейчас? Думаешь, он помнит хоть одно имя? Он не полюбит в ответ. Понимаешь? Ты же по кускам себя собирать будешь, когда он вышвырнет тебя. Уйди сейчас. Уйди, пока можешь. Потом будет хуже.

- По своему опыту говорите?

Мартынова отводит глаза. Опирается руками о столешницу с умывальником, опускает голову.

- Хочешь откровенного разговора? - тихо, как будто она очень устала, заговорила после паузы. - Да. Мне казалось, я смогу остановиться, я ведь даже замуж вышла... Но нет, он проник в меня так глубоко, что избавиться от этой зависимости я уже не могу. Майя, ты с ним сколько? Пару месяцев? - она поворачивает ко мне голову, её взгляд полон тоски. Я киваю. - А я почти десять лет. А до этого ещё несколько лет... Я люблю его ещё со школы... И я тебе говорю – исчезни сама. Прошу. Умоляю. Хочешь, встану на колени? Оставь его мне.

Я не знала, что ответить. Честно. Растерялась. Увидеть Мартынову такой уязвимой, несчастной, было для меня откровением. В дверь постучали.

- Майя, ты здесь? - услышала голос Светы. - Там клиентка пришла.

- Иду, - ответила я.

- Расскажешь ему? - услышала в спину.

- Нет.

Я в любом случае не собиралась этого делать. Но Мартынова об этом спросила так, словно уже была в ужасе. И, наверное, не зря, ведь Лимона она знает действительно давно, в отличие от меня. И на что он способен, ей тоже известно лучше.

- Спасибо, - услышала, когда уже закрывала дверь.

Да, мне было её жалко. Сейчас, в эту минуту я, наверное, готова была её даже обнять. Только вряд ли она приняла бы от меня эту жалость и долю сочувствия. Что касается меня, я растерялась. Совсем не знала, что думать, и уж точно, что делать. Стать такой же зависимой, не представлять своей жизни без этого мужчины... Но разве сейчас я уже не пропитана его кислотой? Разве могу добровольно отказаться от него? Я не такая сильная.

Мартынова покинула салон практически сразу после нашего разговора. Но моё настроение, которое ещё утром было на высоте, исчезло, и теперь меня наполняла горечь. А ситуация казалась безвыходной.

Конечно, я могла бы уйти в другую парикмахерскую. Но там придётся начинать с нуля и опять сидеть почти без зарплаты. Клиентская база тоже слишком маленькая, чтобы уйти за мной. А если арендовать кресло в каком-нибудь салоне и начать работать на себя, то денег, чтобы оплатить аренду и купить все необходимое, просто не хватит. Хотя этот вариант мне нравится. Может, потерпеть ещё пару месяцев? И начать откладывать на это деньги? Тут, конечно, ещё проблема – аренду платить нужно каждый месяц, а где набрать клиентов, чтобы перекрывать расходы? Вздыхаю. Нет, пока уйти нет возможности. Слишком много риска.