— Ты написал мне, чтобы я разобрался с этим дерьмом. Так вот, бл*дь, этим я и занимаюсь.

Фиби дотянулась до окна со стороны водителя и начала бить по нему кулаком. Она говорила какую-то хрень, которую я не мог разобрать, пыталась вырваться, кричала, как долбаная банши. Кай наблюдал за ней, пока она в ярости пыталась разбить стекло.

— Ты думаешь, Ли просто так смирится с тем, что я позволил тебе забрать ее сестру?

— Ты знаешь, как вести себя с ней в таком состоянии? Ты знаешь, как вести себя с чертовой наркоманкой? Которая настойчиво пытается отыметь весь клуб, член за членом?

Мое терпение было на исходе. Фиби переместилась на задницу и начала бить в окно ногами. Я услышал, как сломался уплотнитель; она была в двух секундах от того, чтобы разбить стекло.

— У тебя сейчас есть ребенок, о котором нужно беспокоиться. Пусть эта сучка будет моей проблемой.

Моя челюсть сжалась, и я почувствовал, будто лезвие вонзилось мне в грудь.

— Черт возьми, я уже сталкивался с подобным дерьмом раньше.

Я не стал дожидаться ответа Кая. Открыл дверь и протиснулся внутрь. Руки Фиби обрушились на меня, когда она пыталась бороться. Взяв ее за руки, я толкнул ее на сиденье и встретился с ее разъяренным лицом.

— Ты, оставайся на месте на хрен. Не выводи меня, сучка. Не выводи меня, твою мать!

Ее кожа была влажной от пота, и она тяжело дышала. Если бы взглядом можно было убить, я бы в считанные секунды превратился в пепел. Воспользовавшись ее кратковременной неподвижностью, я включил двигатель и тронулся с парковки. Выехал на грунтовую дорогу на бешеной скорости и сосредоточился на том, чтобы поскорее вернуться в свой дом.

Бешеной сучке не потребовалось много времени, чтобы снова напасть на меня. Практически перелезая через консоль, она впилась ногтями в мои руки и шею. Я не сводил глаз с дороги, не обращая внимания на кровь, которую она пускала. Единственный раз, когда я вообще среагировал, это когда она провела ногтями по моей щеке.

Я толкнул ее назад, пока она не оказалась на своем сиденье, запыхавшись и с глазами, остекленевшими от переизбытка гребаного спиртного. Свернув на поляну, я припарковал грузовик.

Она выскочила из двери со стороны пассажира еще до того, как я успел пошевелиться. Я вылез из грузовика и помчался за ней, пока она бежала к деревьям. Настиг ее в мгновение ока и перекинул худое тело через плечо. Фиби вцепилась ногтями в мою спину.

— Отпусти меня, — прошипела она, колотя кулаками по моим лопаткам.

Я открыл дверь в свой дом и запер нас внутри. Опустил ее на пол. Она пошатнулась, выпрямляясь. Свет из кухни был ярче, чем в баре, и я хорошо рассмотрел ее глаза. Они были тусклыми и прикрытыми. Черный макияж размазался вокруг глаз, делая ее похожей на чертова енота.

— Успокойся, мать твою, — приказал я.

Бледная кожа Фиби покраснела, когда она задергалась на месте. Я стоял на своем, сложив руки на груди. Затем сучка нанесла удар. Ее рука полоснула меня по лицу. И на этот раз за ударом стояла чертова сила. Моя голова дернулась в сторону. С меня было достаточно. Двигаясь вперед, я толкнул ее спиной к стене коридора.

— Богом клянусь, сучка, я тебя вырублю, если ты еще раз так сделаешь, — прошипел я, впиваясь в нее взглядом.

Она плюнула в меня.

— Отпусти меня!

Я чувствовал запах спиртного в ее дыхании.

— Зачем? Чтобы ты могла трахнуть какого-то жирного засранца? Чтобы твоя киска была заполнена, как у гребаной шлюхи, которой ты и являешься?

— Да! — закричала она, борясь с моей хваткой.

Когда ей не удалось освободиться, она приблизила свое лицо к моему и холодно улыбнулась.

— Мне нравится, когда меня трахают. Я люблю кончать. Мне нравится член, и я не люблю ничего больше, чем когда кто-то засовывает его мне в рот, а потом кончает мне в горло.

Злость, которая кипела во мне, вспыхнула от этих дерьмовых слов, вылетевших из ее рта.

— И ты не был против моей киски той ночью, — подразнила она.

Сучка укусила меня за мочку уха. Укусила чертовски сильно. Я дернул головой назад, и она рассмеялась мне прямо в лицо.

— Когда я держала твой член во рту, а потом глубоко внутри себя. Я скакала на тебе и заставляла тебя стонать.

Мои руки дрожали, я старался не сжимать ее слишком сильно.

— Ты так сильно хочешь, чтобы тебя трахнули, шлюха? Ты хочешь, чтобы я ворвался в тебя и заставил кончить?

— Да, — крикнула она и вырвала одну из своих рук.

Она не ударила меня, как я ожидал. Вместо этого ее веки опустились, и она провела рукой по моему животу, пока не остановилась у члена. Она встретилась с моими глазами, и мы оба просто замерли.

Адреналин и гнев смешались в моих венах. Я услышал тиканье часов на кухне и звук включившегося кондиционера. Услышал слишком быстрое дыхание Фиби. Она пристально смотрела на меня. Я пристально смотрел в ответ. И я не был уверен, кто двинулся первым, но в одну минуту я был полон кипящего гнева, готовый вот-вот взорваться и надрать ей задницу, а в следующую — ее рот был на моем, сиськи прямо напротив моей груди, и мой член стал дико твердым.

Фиби застонала, когда я отпустил ее руку и стянул с нее топ. Ее сиськи вырвались на свободу, и я обхватил их руками. Пальцы Фиби расстегнули мои джинсы. Я оторвался от ее рта, когда ее рука обхватила мой член.

— Проклятье, — прошипел я и опустил голову, чтобы взять ее грудь в рот.

Другой рукой она обхватила мои волосы, потянув за пряди. Я сосал ее сосок, пока ее рука гладила мой член вверх и вниз.

Ее дыхание было учащенным, а кожа скользкой. Я задрал ее юбку до бедер. Порвал в клочья трусики, отбрасывая в сторону испорченный материал. Моя рука скользила вдоль ее киски, пока не встретилась с клитором. Она вскрикнула в мое плечо, затем лизнула шею, впиваясь в кожу. Я закрыл глаза, когда ее губы вернулись к моим, а язык проник в мой рот. Она стонала и задыхалась, когда я брал ее гребаный рот, заставляя сучку забыть о Вике и том мудаке из переулка.

Мысль о том, что она трахается с другими мужчинами, заставила мою кровь еще сильнее нестись по венам. Оторвав руку от клитора, я наклонился и взял ее за ноги. Поднять ее оказалось совсем несложно. Фиби застонала и обхватила меня руками за плечи. Я прижал ее спиной к стене, а затем одним быстрым толчком вошел в ее мокрую киску.

— АК! — воскликнула она, когда ее голова откинулась назад и ударилась о стену позади.

Я был как одержимый, когда входил в нее. Фиби поднесла руки к моим щекам и прижала меня к своему лицу. Она смотрела мне в глаза, пока я двигал бедрами, прикусив губу от ощущения, что ее дырочка душит мой член. Ее стоны были низкими и протяжными. Ее губы встретились с моими. Она поедала мой рот, и я глотал ее крики. Мои руки крепче сжимали ее бедра, пока я входил в нее. Ее ногти царапали мою кожу, но это только подстегивало меня.

Я входил в нее все сильнее и сильнее, пока не почувствовал, что ее киска начала сжиматься. Мои яйца начали болеть, и я оторвал свой рот от нее, уткнувшись головой в ее шею. Ее крики становились все громче и громче, а бедра быстрее качались верх и вниз.

— АК… — сказала она, ее голос больше не был кричащим и безумным.

Ее задыхающийся голос был надломленным, потерявшим весь свой гнев. А потом она кончила, дыхание покрыло мою кожу. Ее руки скользнули к моей шее, ногти прочертили кровавые следы. Еще тремя толчками я вошел в нее, подрагивая, пот стекал по моей спине, пока ее спина билась об стену.

А потом все стихло.

Ничего не было слышно, кроме нашего дыхания. Тишина была настолько сильной, что я услышал ее плач прежде, чем почувствовал, как слезы падают мне на шею. Услышал ее плач раньше, чем почувствовал, как она дрожит в моих руках.

Я поднял голову, и Фиби крепко обхватила меня за шею, словно я был ее якорем. Я моргнул, не зная, что, черт возьми, делать. Как можно мягче я поднес руку к ее лицу и сдвинул голову с моего плеча. Сначала Фиби сопротивлялась, но уступила, когда я сказал: